На пути к высокому хребту (СИ) - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой" - Страница 63

– Какого еще шамана, поедатель травы! – я знаю этих снежков и они мои.

– Лучше отойди женщина. Не доводи до греха. Я могу и рассердиться.

Молодой эльфар хотел что-то сказать, но Сулейма положила ему руку на плечо и отрицательно покачала головой.

«Вот негодница! – понял я, – она развлекается».

Пришлось вмешаться. Проявился я рядом с Гангой и встал между ней и орком.

Я понял что это отряд, который нанял Фома, для охраны моих новых подданных.

– Какого Шамана ты ждешь? – спросил я.

Орк на мгновение опешил. Недолго с удивлением смотрел на меня.

– Ты кто такой? – Придя в себя, спросил он. – И как тут оказался?

– Это прыщ на заднице, – громко проговорила Су. – Он вечно суется не в свои дела. Задай ему.

Ганга широко раскрыла глаза и стояла пораженная ее словами. Никто не смел так разговаривать с ее мужчиной.

– Бледная пиявка! – тихо, но с угрозой проговорила моя невеста. Я заставлю тебя лизать ему сапоги.

– Попробуй только! – Су воинственно подняла кулачки.

«Вот же неугомонная, – покачал я головой – Так и хочет, что бы ее выпороли».

Понимая, что сейчас может случится драка всех против всех и виноватой в этом будет снежная эльфарка со своим несносным характером, я напустил ментально страх, который поплыл по воздуху, влезая в души всех присутствующих. Он сковывал волю и приводил в смятение. Я видел, что всех пробрало. Они не понимая, что происходит и чего нужно бояться, стали осматриваться, а я словно удав Каа прошипел:

– Все-ем стоять!

Всех в том числе и Гангу парализовало.

– Так ты называеш-шь меня прыщ-щем, гадкий утенок? – Все также тихо спросил я.

Су побледнела еще больше. Рот ее раскрылся, губы и руки в страхе задрожали. Она силилась, что-то сказать, но не могла.

Я повернулся к командиру орков.

– Ты был нанят худым маленьким орком. И хочешь влиться в ряды свидетелей Худжгарха. – не повышая голоса все также тихо произнес я.

– Иди к Грызу и передай ему, что ты оказал услугу Худжгарху и он тебя благословил стать его пророком.

Орк не посмел ослушаться. Молча кивнул и пошел прочь на негнущихся ногах. За ним к своим лорхам пошли орки его отряда.

– Вы – я посмотрел на отца и сына, – служите тому маленькому орку, которого называете Шаманом. Можете оставаться. И дождитесь его.

А ты, – я перевел взгляд на сына Грыза, – если еще раз подставишь небесную невесту, изгоню с позором и отберу мечи.

Посеревший Шыргун склонился.

– Прости, командор, такое больше не повторится.

– Хорошо, – сменил я гнев на милость и развеял страх. – Располагайтесь здесь лагерем. И скажите мне где Фома с Гради-илом?

– Они ушли, – испуганно и растерянно ответила Ганга. Она как и все ежилась, не понимая, почему ей стало страшно.

– Как ушли? Куда?

– Гради-ил сказал, что он не доделал одно дело, а Фома сказал, что должен ему помочь.

– Опять двадцать пять, – обескураженно вздохнул я. – Когда это прекратится? У всех неожиданно появляются дела!

Но понимая, что делать нечего, махнул рукой: – Ну, будем ждать этих дельцов.

– А вы лер Саму-ил, не хотите пообщаться с сыном? – посмотрел я на бывшего посла, что стоял столбом, глядя на молодого эльфара и не решаясь к нему подойти.

– Я думаю Вам о многом стоит поговорить.

– Шыргун, бери лагерь под охрану.

– Вы оба, – ткнул я пальцем в двух орков, – найдите себе место и сидите до прихода Шамана тихо.

– Су, займись хозяйством.

– Ганга, пошли поговорим, – я ухватил невесту под локоть и повел ее к ручью.

– А почему я? – Услышал я возмущенный возглас Сулеймы, потом звук шлепка и вскрик: – Ой!

Который тут же прервался шипением:

– Я тебе клыкастый руки оторву. Постой только Фома появится и считай, что ты труп.

– Сулейма, – это уже Радзи-ил, – хватит постоянно ругаться и на всех нападать, имей совесть.

– А ты молчи… прихвостень зеленомордого.

Я остановился и повернулся к снежной эльфарке.

– Когда Фома придет, он тебя выпорет. И будет пороть пока ты не образумишься, а не образумишься, будешь в моем новом доме свиней пасти.

Су замерла с открытым ртом. Она знала, что я слова на ветер не бросаю. Девушка прикусила губу и из ее глаз потекли слезы.

– Почему я такая несчастная! – запричитала она.

– Потому что дура, – ответил ей один из орков. И правильно что Шаман придет и тебя выпорет. Иди готовь еду.

Я вновь пошел с Гангой под руку.

– Что случилось? – спросил я. – Почему Фома и Гради-ил куда-то отправились?

– Гради-ил заметил, что за нами следили и решил узнать кто это. Ему на помощь отправился Фома.

– Понятно.

Я прижал ее к себе и поцеловал. Ганга ответила страстным, горячим поцелуем, но тут же стала меня отпихивать.

– Ты чего? – я не понял.

– Ты…Ты спал с Чернушкой? Спал. Я чувствую на тебе ее запах. И я знаю что она понесла…

Я думал, что она устроит сейчас сцену ревности, но ее глаза радостно заблестели.

– Как это славно. У нас будут дети!.. И ты уже не сможешь бегать от нас. Нам нужна защита и внимание.

Она крепко ко мне прижалась.

– За Сулейму не беспокойся, я ее усмирю, – тихо проговорила она Присмотри за Саму-илом. Странный он. Всю дорогу молчал.

– Хорошо присмотрю. Как там наш ребенок?

– Растет. Что ему сделается. – она беззаботно махнула рукой.

– Какие новости из дома?

– Тору похитили и везут в горы.

– Тору? Как? Когда?

– Несколько дней назад.

– И что, ты позволишь ее просто так увезти? – она недоверчиво посмотрела на меня. – На тебя это не похоже.

«Сказать, не сказать, – размышлял я. – Чернушка знает, чего тогда скрывать от Ганги. Она не болтлива»….

– Ты почему молчишь, – не отступала орчанка.

– Они украли не эльфарку.

– Не эльфарку?… А кого?

– Демоницу. Рабе.

– Так это была Рабе? О боги я даже не заметила этого. Ну ты и хитрец. – Ганга покачала головой, – как мой дед.

Наш разговор прервал топот копыт. Мы повернулись на шум и увидели Фому и Гради-ила.

– Вернулись пропащие, – проворчал я. Дождался когда они подъедут и спросил:

– Где были? Докладывайте.

Гради-ил, после того как его спасли молодые орки, пребывал в лагере Грыза и без дела слонялся по стойбищу. Делать ему было нечего и он чтобы не скучать, пристроился к походной кузне. У свидетелей Худжгарха тоже были рабы – люди. Они были кузнецами, портными, пастухами. Только в отличии от других племен орков рабов щадили. Так велел Худжгарх.

Рабы в жизни орков занимали важное место. Это были в основном ремесленники. Кузнецы, оружейники, шорники, портные, гончары, сыровары. Дети чистили берега речушек от нечистот и пасли мелкий скот.

Орки на снежного эльфара не обращали внимания. Бродит себе и пусть бродит, раз так повелел Грыз.

Но деятельная натура эльфара не давала ему покоя и он вспомнив себя в рабстве, пришел к оружейникам. Оглядел груду побитых доспехов, скривившись, посмотрел как ее лениво чинят люди и принялся раздавать команды.

С ним не спорили. Он был свободным. Вскоре в лагере уже знали, что эльфар отменный бронник и ему несли заказы со всех мест.

Эльфар из рабов организовал артель и разделил работу по принципу у кого что лучше получается. Кто-то хорошо клепает стальные пластины к кожаному основанию, кто-то лучше работает с кожей, кто-то лучше чинит шеломы. Разделив их на группы, он в разы ускорил процесс. А после битвы с ревнителями старой веры этой брони валялись большие кучи.

Пришел Грыз, посмотрел и удовлетворенно хмыкнул:

– Молодец, бледнолицый. Только оставь после себя того, кто сможет также организовать работу.

– Рабы не будут сами так делать, – усмехнулся Гради-ил. – Ты вождь поставь сюда, старика, что будет смотреть за работой, я его научу. Уже через час вместе с разведчиком ходил и учился управлять артелью старый орк.

В свободное время Гради-ил рассказывал Ганге о обычаях своего народа.

Странностей в понимании Ганги у снежных эльфарах было много. Они не имели рабов и считали рабство большим грехом. Все слуги в Домах были снежные эльфары. Уборщики, конюхи, повара, хлеборобы. Этим занимались рода, которые не проявили себя в войне и которые с самого начала занимались этим трудом. Те же рода, что были воинами, поднялись по социальной лестнице и стали править. Между родами что правили и родами, что работали, не было социальной напряженности. Это была одна из традиций снежных эльфаров, а традиции они чтили как закон.