Вампиры: Когда ночь сменяет ночь Книга 2 (СИ) - Тигиева Ирина - Страница 2

— Этот разговор не имеет смысла. Ты принадлежишь мне, и Доминик это знает. Рано или поздно и тебе придётся это принять.

Казалось, с тех пор, как я была человеком, не изменилось ничего. Моё сердце не билось, я не дышала, не менялась физически и не могла умереть, но почему тогда меня никак не оставляло чувство человеческой уязвимости? Почему я по-прежнему испытывала боль и отчаяние, и смутный страх перед неизвестностью?..

Вынужденная постоянно находиться рядом с Арентом, я старалась его не провоцировать и вела себя с ним довольно дружелюбно. Предпочитая одиночество, всё же явно не избегала его общества, которое временами даже приносило плоды. С помощью Арента я выучила французский — Арент был наполовину нормандцем, и французский был ему родным — а также испанский, латынь и древнегреческий. Арент, вероятно, не догадывался о причине подобного усердия. На самом деле всё это служило одной цели: найти способ от него освободиться. Я не решалась открыто посвятить себя поиску информации о том, как бессмертный может избавиться от того, кто его обратил. Но когда-нибудь в мои руки ведь могли попасть древние рукописи с нужными мне знаниями, и тогда я, по крайней мере, смогла бы их прочитать.

Теперь не нужно было работать, ходить на лекции, улаживать бытовые проблемы, и я занялась тем, на что в человеческой жизни никогда не хватало времени: книги. Я читала, как одержимая — классику, литературу по истории, культуре, искусству… И, конечно, всевозможные мифы и легенды в робкой надежде наткнуться на информацию, которая могла пригодиться. При этом я не уставала восхищаться своей памятью и удивительной скоростью восприятия — способностям, вполне привычным для бессмертных, хотя, по словам Арента, совсем немногие бессмертные использовали их для самообразования с увлечённостью, подобной моей. Сам Арент не только не препятствовал моим занятиям, но и, взяв на себя роль наставника, поначалу почти не выходил за её рамки. Но вечно так продолжаться не могло, и он всё чаще давал это понять.

Впервые, как нельзя более отчётливо, Арент заявил о своих желаниях в ночь, которую мы провели в его домике в Камбрии, на северо-западе Англии. Это было тихое уединённое место с пейзажами потрясающей красоты. Арент оставил меня в одиночестве — тогда он делал это довольно часто. Я бродила по окрестностям, пока не началась гроза, и меня насквозь промочил проливной дождь. Вернувшись в дом, я разожгла в камине огонь и, наблюдая как разгорается пламя, вяло подумывала о том, чтобы сменить промокшее платье, облепившее тело, словно вторая кожа. На улице разыгралась буря, гремел гром, сверкали молнии, и ветер выл, словно стая демонов. Демоны… Извивавшиеся языки огня походили на глаза некоторых из них — "самых древних и могущественных", как объяснил Арент. Я вспомнила ночь в Провансе, когда существо с огненными глазами следило за Домиником и мной… Мысли о Доминике, как всегда, навеяли тоску, я печально уставилась на узор каминной решётки… Однако рассматривать бесконечные петли и изгибы мне вскоре наскучило. Откинув со лба влажные завившиеся кольцами волосы, я отвернулась от камина и вздрогнула, только тогда заметив Арента. Прислонившись к косяку двери, он смотрел на меня с чуть заметной улыбкой и, поймав мой взгляд, тихо проговорил:

— Ты не представляешь, насколько прекрасна. Иногда ты кажешься мне почти нереальной…

Он медленно приблизился, обычно холодные глаза горели страстью и мольбой.

— Желание прикоснуться к тебе сводит меня с ума… Как иначе я могу убедиться, что ты не мираж, порождённый моим воображением?..

Тонкие пальцы заскользили по моему лицу, исследуя каждый изгиб, словно Арент в самом деле хотел убедиться в моей реальности, потом, пробежав по шее, переместились под мокрую ткань платья. Я почувствовала его поцелуй на своём обнажённом плече, ладони Арента, лаская, двигались по моему телу.

— Словно драгоценная статуэтка из слоновой кости… Моя избранница…

Поцелуи, всё более настойчивые, покрыли мои плечи и грудь, но, едва его губы коснулись моих, я отдёрнула голову.

— Я не хочу этого, Арент.

Глаза Арента вспыхнули, но он быстро опустил веки. Прошло несколько мгновений, прежде чем он снова посмотрел на меня. Лицо уже было спокойно, по губам даже пробежало подобие улыбки.

— Прости, не хотел тебя напугать. Мне очень нелегко сдерживаться, когда ты находишься так близко и выглядишь так соблазнительно.

— Тогда это я должна просить прощения, — в голосе почти не слышалось ехидства. — И я уже собиралась переодеться.

Арент проводил меня тоскующим взглядом, но когда я, переодевшись в лёгкий свитер и джинсы, вернулась в зал, он уже был сама невозмутимость. За окнами продолжала бушевать буря, в камине потрескивал огонь. Арент, о чём-то задумавшись, рассеянно шевелил поленья причудливо изогнутой кочергой. Я села в кресло.

— Тебе здесь нравится? — не оборачиваясь, спросил Арент тоном, каким ведут светскую беседу.

— Я не прихотлива. У этого места есть своя история? Или ты выбрал его из-за удалёности от людских поселений?

— И да и нет. Когда-то это были мои владения.

— Правда? И как далеко они простирались?

— Довольно далеко. Мне принадлежала почти половина Англии.

— Впечатляюще. И что от этого наследия осталось теперь?

Арент пожал плечами.

— Каждая эпоха диктует свои условности. В моё время обширные владения были символом власти и могущества, теперь это — лишь пережиток, бессмысленный и совершенно ненужный.

Я обвела взглядом убранство зала. Обстановка здесь всё же казалась скромной по сравнению с элегантной роскошью особняка, который считался основной резиденцией Арента, а теперь и моей.

— А как же твой замок?

— Замки, — поправил меня Арент. — Теперь они — достояние земель, на которых были построены.

Оперевшись о подлокотник, я рассматривала его из-под полуопущенных ресниц. Трепещущие отблески огня падали на тонкое аристократическое лицо, обрамлённое тёмными вьющимися волосами. Кажется, ни разу до сих пор я не замечала, насколько глубоко запечатлелись на нём следы безграничной власти. Безжалостный взгляд холодных серых глаз, в своё время поразивший Толлака, встретился с моим, и надменное лицо приняло более мягкое выражение.

— Я вдруг подумала — я ничего о тебе не знаю.

— Так уж и ничего.

— Доминик упоминал, что ты перебил своё семейство, чтобы завладетъ герцогским титулом. И я была в Эксе, который ты утопил в крови, прежде чем объявить его своим. Но там мы говорили о Доминике, а не о тебе.

— Не сомневаюсь. И что же ты хочешь знать?

— Что-нибудь из твоей смертной жизни. Например… был ли ты женат?

— Дважды, — без заминки ответил Арент.

Я удивлённо подняла брови.

— И… у тебя были дети?

— Единственный родился мертвым.

— А твои жёны? Они…

— Умерли, — закончил мысль Арент.

— Надо думать. Но — до того, как ты стал бессмертным?

В уголках губ Арента угадывалась улыбка, но он продолжал терпеливо отвечать на мои вопросы.

— Первая — да, другая уже после.

— И кто её убил? — наугад спросила я. — Тот, кто тебя обратил?

Улыбка Арента стала отчётливее.

— Её убил я.

— А твоя первая жена?

— Думаю, ты сама знаешь ответ.

— И её тоже, — заключила я. — И почему? Она была дурна собой и плохо готовила?

— Она была красавицей. И кроткой, как голубка. Приготовлением пищи занимались слуги. Но брак с другой был более многообещающим.

— Как легко ты забываешь о своих привязанностях.

— Разве я говорил, что был к ней привязан?

— Понимаю, брак по расчёту. Но если она была так красива, а ты так восприимчив к женской красоте, странно, что её красота тебя не тронула.

Арент уже отставил кочергу и облокотился о край камина. Разговор его, по всей видимости, забавлял.

— Меня трогала её красота. Но, как видишь, недостаточно.

— А та, ради которой ты её убил?

— Она также была привлекательна.

— Но, очевидно, тоже недостаточно.