Вампиры: Когда ночь сменяет ночь Книга 2 (СИ) - Тигиева Ирина - Страница 12

Вдоволь набродившись по улицам, я решила сменить городской пейзаж на что-нибудь более живописное. Накануне чрезвычайно любезный администратор отеля за несколько минут, необходимых для регистрации, успел дать мне кучу советов, как провести время в Сиднее. Кроме всего прочего, он рекомендовал прогулку к бухте Уотсонс Бэй и так называемому Скачку — отвесной скале к востоку от города. По его словам, со скалы открывается фантастический вид на Сиднейскую гавань и знаменитый Харбор-Бридж, а красота прилегающей к бухте местности поражает воображение. Туда я и отправилась.

Внизу шумели волны, разлетаясь пеной у подножия скал. Вдалеке виднелись огни Сиднея и упомянутый администратором мост. От земли поднимался лёгкий туман. Красота местности действительно впечатляла, но что-то было не так. Странное гнетущее чувство не оставляло с момента, как я сюда перенеслась. Бездумно глядя на тёмные волны, я медленно брела вдоль края обрыва, и мне вдруг показалось, в пене что-то мелькнуло. Я сильно подалась вперёд, всматриваясь в раскинувшуюся у ног бездну…

— Могу я вам чем-нибудь помочь?

Я резко обернулась. Из темноты ко мне бесшумно приближалась тень.

— Как прекрасно светит сегодня луна, — негромкий, удивительно мягкий голос принадлежал явно уже немолодому человеку. — В такую ночь никто не должен быть один.

— Луна сегодня не светит, — сама не зная зачем, возразила я.

— Но будет светить завтра или послезавтра.

— Сегодня первая ночь новолуния, луна не будет светить ни завтра ни послезавтра.

Несмотря на способность видеть в темноте, я не могла разглядеть лица — только согнутую старческую фигуру, передвигавшуюся с лёгкостью юноши. Он остановился в нескольких шагах от обрыва и тихо спросил:

— Думаете, всё закончится со смертью?

Туман сгущался. Крошечные капельки влаги сверкали и переливались в воздухе. И их слабое сияние как будто проходило сквозь тело старика… Вот почему я не могла рассмотреть черт его лица — их просто не было. Передо мной стоял призрак, несчастная душа, по какой-то причине обречённая скитаться на этом берегу. Голова старика повернулась в мою сторону.

— Как я мог не заметить… Но что привело сюда вас?

Я непонимающе пожала плечами. В голосе призрака вдруг прозвучало отчаяние:

— Разве я могу спокойно смотреть на то, как они исчезают?.. Как они уходят к ним?..

— Кто уходят? К кому?..

— К ним! — он указал пальцем на бушующие волны. — Вы никогда не слышали об этом месте? Это алтарь, очень древний, о его назначении уже мало кто знает. Ещё до того, как на эту землю ступила нога первого европейца, здесь приносили жертвы местным божествам. С тех пор прошли столетия, о существовании божеств давно забыли. Но божества не забыли о существовании людей…

Я растерянно глянула вниз — ничего, кроме пены. Но, казалось, шум волн стал громче.

— Вы слышите? — настойчиво спросил старик. — Слышите?..

Волны бились о скалу, будто хотели обратить её в пыль. Теперь и я различала звук, пробивавшийся сквозь рокочущий грохот — множество человеческих голосов, сливавшихся в протяжный стон… и мне вспомнилась фраза, как бы невзначай обронённая администратором: к этой скале часто приходили те, кто хотел забыть о всех своих горестях…

— Самоубийцы… — пробормотала я. — Вы приняли и меня за одну из них.

— Они требуют свои жертвы, притягивая сюда несчастных в момент слабости, — обвиняющим жестом призрак указал вниз. — Я пытался этому помешать как мог… Мне удалось вернуть многих. Остановить, убедить остаться в этом мире… И это приводило тех, внизу, в ярость. Каждый раз, когда жертва ускользала от них!.. Они стали сильнее, я это чувствую. И не могу уйти… Только когда взойдёт луна, мне будет позволено оставить этот мир. Или когда всё закончится…

— Когда что закончится? — не поняла я.

Призрак не ответил, продолжая смотреть на волны. Что-то тёмное мелькало в пене, то уходя под воду, то появляясь вновь. Это было мёртвое человеческое тело…

— Мёртвые возвращаются, откуда возврата нет, — прошептал старик.

Пожалуй, я зря сокрушалась о том, что не могу переноситься в мой мир. Мир людей тоже был способен на неожиданности, подобные этой. Выступающая в океан скала, с которой уже не один смертный отравился прямиком в ад, бушующие у её подножия волны с плавающим в них трупом, демоны, притаившиеся в морской глубине и жадно ожидающие очередного "подношения"… Призрак и вампир, ведущие разговор у самого края обрыва… Сам разговор, кстати, тоже был неожиданностью. Призраки избегают общения с бессмертными, но этот, казалось, даже не задумывался о том, кто я. Он просто говорил, как если бы ожидал помощи, но не решался о ней попросить.

— "Тогда отдало море мёртвых, бывших в нём…"- снова послышался его голос. — Вы знаете, что это значит?

Очнувшись, я подняла на него глаза, но старик исчез. Небо начинало розоветь. Сквозь листву деревьев, обступивших каменистую площадку, замигали огоньки освещённых окон — начинался новый день. Несколько домов стояли довольно близко к обрыву. Наверное, и старик, чей дух только что явился мне, когда-то жил в одном из этих домов. Видя несчастных, собиравшихся свести счёты с жизнью, он спешил им на помощь, пытаясь удержать от опрометчивого шага, и даже после смерти не смог упокоиться с миром. Его странные слова о "возвращающихся" мертвецах казались лишёнными смысла, и я тут же выбросила их из головы. Всё, что имело для меня значение, была встреча с отцом Энтони, освящение земли и Доминик. Небо становилось всё светлее. Там, где находился отец Энтони, солнце уже село. Несколько камешков скатились вниз, когда я бешено сорвалась с места.

[1] Космогонические мифы — мифы о творении мира, происхождении космоса из хаоса, и т. п., основной начальный сюжет большинства мифологий.

Поборов соблазн пройтись по улицам, я сразу перенеслась во внутреннюю часть собора и, миновав знакомые статуи ангелов, направилась к крипте. Совсем недавно я думала, что никогда не смогу переступить порог этой обители, а теперь всё же шла по серым каменным плитам, и они не рассыпались прахом под моими ногами. Статуи ангелов не оживали, чтобы воспрепятствовать моему оскверняющему вторжению… Прошлой ночью перед тем, как оставить своё послание, я довольно долго бродила среди колонн и скамей. Ни разу до того пребывание в соборе не внушало такого благоговения, и, странным образом, я снова чувствовала себя человеком — бессмертным, удивительно сильным, и… живым. Это ощущение было неповторимым, и, чтобы его сохранить, я была готова платить требуемую цену: воздерживаться от убийства созданий, жизнь которых не значила для меня ничего. Остановившись перед ведущими в крипту ступенями, я прислушалась. Царившую вокруг тишину нарушал слабый звук, неуловимый для слуха смертных: ритмичное биение человеческого сердца. Помедлив мгновение, я спустилась вниз. Несколько свечей тускло освещали алтарь и склонившуюся перед золотым распятием фигуру. Я остановилась поодаль, чтобы полумрак до поры скрывал моё лицо.

— Доброй ночи…

Отец Энтони быстро поднялся с колен и повернулся.

— Не бойтесь показаться мне, дитя…

Я бесшумно приблизилась к алтарю. Из его груди вырвался вздох, и я тут же остановилась. Но во взгляде преподобного отца не было ни страха, ни даже настороженности. Лицо выражало тихую радость, в глазах стояли слёзы…

— Я молился за вас… Дня не проходило, чтобы я о вас не вспоминал…

Он неуверенно протянул ко мне руку, в глазах мелькнул вопрос, я кивнула. Дрожащие пальцы осторожно притронулись к моему лбу, скользнули по щеке.

— Смерть не наступает со смертью тела, — он ласково смотрел на меня. — Вы выглядите так человечно…

Я не удержалась от улыбки. Неестественно гладкая с перламутровым отливом кожа и потусторонний блеск глаз под описание "человечно" подходили меньше всего. Но отец Энтони, очевидно, понял значение улыбки по-своему.