Невеста на уикэнд (СИ) - Цыпленкова Юлия - Страница 65

— Слишком громкий, — широко улыбнулась Люся. — Это было забавно. Мы даже поспорили, сколько вы так продержитесь. Шурик выиграл пять евро, — она надула губы в фальшивой обиде: — Могли бы и пораньше закончить.

Саша развел руками и усмехнулся:

— Извини, брат, профессия обязывает быть наблюдательными и разбираться в людях.

— А к нам вы приехали проверить, как далеко мы готовы зайти? — с ответной усмешкой спросил Костик.

— Разумеется, — снова вмешалась мадам адвокатесса, — нам же было интересно. Кстати, мы заготовленный лифчик нашли, но решили его не трогать. Думали, не удержитесь и сами его «найдете», чтобы показать свою бурную сексуальную жизнь. Но тут вам браво, удержались от перегиба. В остальном здорово подготовились. Мы даже начали сомневаться, что вы врете, до того вы мило и естественно смотрелись вместе.

— Отсюда приглашение и встреча с родителями, — кивнул шеф. — Последний экзамен. А контрольный выстрел — она, — Колчановский мотнул головой в сторону Алёны.

— Вроде того, — ответил Шурик. — Я просто подумал, что сейчас ты уже готов всё закончить.

— Да, готов. Поэтому я признаю проигрыш и выполню твое условие. Но прежде, чем уйду, я хочу быть уверенным в том, что оставляю Веру на попечение людей, которые ее не обидят и поддержат. Что скажете?

— Мы с Люсей всегда были с Верой искренне, для нас ничего не изменилось в отношении к ней. В конце концов, мы всегда знали, что она не та, за кого ты ее выдаешь, — произнес мсье адвокат, и Люся кивнула.

— Всё будет хорошо, милый, — отозвалась Элеонора.

Костя поднялся на ноги, но прежде, чем отойти от меня, нагнулся и негромко произнес:

— Не спеши с выводами, ты обещала.

Затем поцеловал в уголок губ и направился к Алёне, ожидавшей его. Он протянул руку, и девушка, вложила свою ладонь в его ладонь. Я судорожно вздохнула, в одно мгновение обожженная этим невинным жестом. Младшая Полякова посмотрела на меня с насмешливой улыбкой, и провалиться мне, если в ее глазах не мелькнуло торжество.

— Думаю, нас быстро ждать не стоит, — объявила она. — Надеюсь, к рассвету вернемся.

— Не передергивай, — мрачновато ответил его Колчановский. После обернулся ко мне: — Два часа, Вера, это максимум. Я вернусь, и мы поговорим. И, пожалуйста, не буди Минотавра.

И они ушли. Ну, хоть за руки не держались, и на том спасибо. Всего лишь обычная галантность воспитанного мужчины. Да, именно так. Он ведь подопечный Элеоноры, по-другому и быть не может. Спи, мой Минотавр, спи. Очень надо…

Я еще с минуту смотрела в опустевший дверной проем, а затем навалилось осознание — я осталась одна! Тяжело сглотнув, я медленно обернулась. Все четверо смотрели на меня, и всё, что я смогла выдавить из себя, было:

— Здрасти…

Через два часа они не вернулись, через три тоже, и даже через три часа двадцать пять минут входная дверь не открылась. О чем я думала в этот момент? Не знаю, мне сложно сказать, кажется, ни о чем. Я была в прострации, и чем больше проходило времени, тем глубже я погружалась в нее, уже не слушая, что мне щебетала в ухо Люся, как не замечала попыток Шурик отвлечь меня. Мой взгляд то и дело поднимался к часам, и я никак не могла себя заставить не смотреть на стрелки, равнодушно ползущие по циферблату.

— Вера!

Я вздрогнула и посмотрела на Люсю. Мы недавно пришли домой после прогулки по Гардану, и теперь мадам Полякова пыталась добиться от меня ответ о моих впечатлениях. У меня их не было, потому что среди небольшого количества достопримечательностей, я пыталась обнаружить пару, сейчас находившуюся неизвестно где и не понятно чем занятую. Должно быть примирением, по крайней мере, именно так мне и объяснили Поляковы, не вдаваясь в подробности.

— Да достало уже, Вер, — говорил мне Шурик, — каждый раз нужно выбирать, кого хочешь увидеть. То просишь одну не приезжать, то, наоборот, как только она скажет, что будет занята, звонить другому, чтобы позвать на семейное торжество.

— Иногда вообще до маразма, — вклинилась Люся. — Алёнка сказала, что не приедет, но потом передумала. Костя прилетает, а она сидит в гостиной. Так он развернулся и уехал.

— Да, всё сложно, — отозвалась Элеонора, которая решила пройтись с нами.

— Почему? Что у них произошло? — спросила я, изнывая от любопытства и подозрений.

— Костя сам расскажет, — ответил Шурик.

— Да уж, пусть лучше сам, — согласились с ним и жена, и мать.

— Черт знает что, — сердито выругалась я. — Ну хоть намекните, что между ними было?

— Чего между ними только не было, — усмехнулась Элеонора. — Но лучше тебе всё выслушать из первых уст. Можем лишь сказать, что у Кости есть повод избегать ее общества.

Вот и всё. Хотя стоило радоваться уже тому, что со мной продолжают общаться, будто ничего не произошло. Саша с Люсей сказали так:

— Тебе не о чем переживать. Вы обманывали нас, мы обманывали вас, считай, квиты. Так что для нас ничего не изменилось, просто теперь всё в открытую.

С родителями было немного сложней. Нет, на меня никто не нападал, и защищаться мне не пришлось. Разве что Станислав Сергеевич был недоволен тем, что его дети врали им с матерью. Я была чужой в этой семье, к тому же простым исполнителем, потому весь гнев обрушился на отсутствующего инициатора и его пособников, как назвал сына с невесткой грозный глава семейства. А в окончании своей речи, старший Поляков потряс пальцем перед носом Александра, закончив:

— Ну, если только ты втянул его в новые неприятности…

Он не закончил, но было понятно, что ничего хорошего Полякова-младшего не ждет. В тот момент я не рискнула задать вопрос, мучивший меня, и на который я так и не получила ответа после. Разумеется, о взаимоотношениях моего шефа и Алёны. Что до Элеоноры, то она горячиться и махать шашкой не стала. Не знаю, что творилось в ее голове, но задав мне несколько вопросов о том, что связывало нас с Колчановским до авантюры, женщина произнесла:

— Начинаем знакомиться в третий раз, надеюсь, это не войдет в привычку.

В общем, мои опасения в отношении того, что мне придется держать удар в одиночку, не оправдались, что не могло не радовать. Обещание, данное Косте, его родня выполняла. Хотя по тому, как протекало наше общение, ко мне и вправду относились хорошо. Наша прогулка и оживленные разговоры, в которые меня упорно пытались втянуть Шурик и Люся, были больше всего похожи на опеку и желание отвлечь. Они очень старались, и поначалу у них даже получалось, но чем больше проходило времени, тем меньше я обращала внимание на то, что они мне говорили, отвечала невпопад и смотрела на часы.

А когда пришли домой, и там по-прежнему не было никого, кроме Станислава Сергеевича, я перестала замечать родственников шефа окончательно.

— Четыре часа, — произнесла я, кажется, прервав Элеонору, что-то оживленно говорившую мужу и невестке.

— Что ты сказала, Вероника? — спросила меня женщина.

— Я оставлю вас на минутку, — сказала я, проигнорировав ее вопрос, и направилась в нашу с Костей комнату.

Меня потряхивало. Я не могла собрать воедино ни одной мысли, потому что хаос продолжал править бал, и Минотавр, все-таки пробудившийся, ревел дурниной в моем сознании, уже не зная, в какую щель забиться. Я честно пыталась сдержать обещание и не накручивать себя, но терпение иссякло, еще час. И все-таки я продолжала бороться с собой, уговаривая разгулявшуюся фантазию успокоиться. Ну, ведь я и вправду не знала, что могло случиться между Колчановским и младшей Поляковой. Но в любом случае это было что-то серьезное, если его нежелание общаться с ней дошло то той степени, что он выбрал путь лжи, лишь бы не проиграть и не пойти на эту проклятую встречу.

Сколько версий, сколько предположений! И все сходятся в одной точке — торжество в глазах Алёны. Торжество надо мной. Вся эта ее ирония при взгляде на Костю, будто она заведомо знала о том, что он никуда от нее не денется, и яд издевки в вопросе о желании жениться. Все-таки пара? Да, скорей всего. Только кто и что из них сделал такого, что совместное местонахождение стало невозможным? И главное, чем закончится эта примирительная встреча? «Надеюсь, к утру вернемся», — так сказала она, и пусть он хотел показать мне, что ждать подвоха не стоит, но срок, назначенный шеф, миновал уже дважды. Выходит, права она… или?..