Невеста на уикэнд (СИ) - Цыпленкова Юлия - Страница 59

Он протянул руку, и я, не колеблясь, пожала ее, принимая предложение.

— Мир? — улыбнулся Станислав Сергеевич.

— Мир, — ответила я.

— Тогда я хочу выпросить еще порцейку твоих замечательных сырников, — он хитро улыбнулся, и я делано возмутилась:

— Так вот истинная причина вашей речи.

— Ради этих сырников я готов на всё, даже подарить тебе пятьдесят процентов акций.

— Заметано, — я нацелила на него палец. — Полцарства за сырники — меня это устраивает.

Мы рассмеялись, и я, оставив часть готовых сырников на столе, собрала поднос для своего Горыныча.

— Чай, — остановил меня новый голос.

Обернувшись, я увидела Элеонору. Она стояла, накрыв плечи мужа ладонями. Женщина выглядела безукоризненно, словно уже полдня была на ногах. Удивительно, как я не расслышала ее шагов.

— С блинчиками и сырниками он любит чай, — снова заговорила Элеонора Адольфовна. — Так было в детстве и юности. В своей взрослой жизни Костя стал менее взыскателен, потому мог не сказать о своих пристрастиях, но если хочешь сделать ему приятное, то лучше замени кофе на чай. Ему понравится.

Она улыбнулась, показывая, что это совет из лучших побуждений, и я смущенно кивнула, принимая этот знак готовности начать знакомство заново:

— Спасибо. Он и вправду ни разу не делал на этом акцент.

— Могу и я присоседиться к завтраку? Довольная физиономия мужа вызывает у меня неконтролируемую зависть, — спросила Элеонора.

— Разумеется, — ответила я. — Приятного аппетита. Буду рада, если моя стряпня придется по вкусу.

— Треск щек Славика не позволяет усомниться в том, что придется, — усмехнулась женщина.

— Угу, — промычал господин Поляков, смазывая очередной сырник джемом.

— Медлить нельзя, — невозмутимо произнесла его супруга. — Пора спасать мужа, иначе он лопнет.

— Я эластичный, — возразил Станислав Сергеевич.

Хмыкнув, я наконец покинула кухню, оставив супругов обмениваться любезностями. Меня подмывало задержаться и послушать, каким мнением они обменяются после моего ухода, но делать этого я не стала, меня ждала более приятная миссия. Потому, не размениваясь на ерунду, я поспешила к моему спящему красавцу, который, как оказалось, уже изволил открыть глазоньки. И когда я вошла в комнату и не обнаружила родного шефа на барском ложе, звук льющейся воды сразу указал на местонахождение пропажи.

Он вышел, когда я успела заправить постель и уселась на нее, скрестив ноги. Принесенный мною завтрак стоял на столе, явно уже не такой горячий, каким я его принесла. Но температура чая и сырников уже через мгновение меня интересовала гораздо меньше собственной температуры, потому что Змей Горыныч, явился мне в образе Змея Искусителя. Из одежды на Колчановском наблюдалось только полотенце, обернутое вокруг бедер. Капли воды срывались с волос и катились по широким плечам с ярко выраженной мускулатурой. Фитнес-центр, чтоб его.

— Э-э… — невразумительно протянула я, следя за каплей, оставившей кривоватую влажную дорожку. Она пробежала рядом с ямкой между ключицами, скатилась на грудь и, скользнув по плоскому животу, исчезла, коснувшись края полотенца. — Ух…

Костик насмешливо изогнул брови, а я поспешила отвести взгляд. Суетливо встала с кровати и подошла к столику.

— А я тебе тут завтрак… вот, — пробормотала я, думая, что компания опекунов мне сейчас подходит намного больше, чем влажный мужик в набедренной повязке.

Надо было красиво ретироваться, чтобы после меня не извели насмешками. Но чтобы произвести тактическое отступление, мне нужно было обойти столик, протиснуться мимо шефа, а потом уже рвануть изо всех сил под надежную защиту Поляковых. И это было правильным действием, потому что крамольная мысль подойти к Косте и узнать, что скрывает полотенце, была очень уж навязчивой. Такой, знаете ли, нездоровый исследовательский интерес: посмотреть, потрогать, ощутить… В общем, ладно. Интерес был, и здравый смысл тоже, который вопил, что неосмотрительность приведет нашу миссию к краху. Мы же дальше играть уже не сможем. Повиснет чувство неловкости и непонимание, что делать дальше. Если бы всё было иначе, по-честному, когда мы — это мы, а не выдуманные персонажи…

И больше не сомневаясь, я развернулась и, тяжело сглотнув, отступила к стене, потому что он стоял за мной. Костя протянул руку, уперев ладонь рядом с моей головой, поднял вторую и провел тыльной стороной ладони по моей щеке. Я смотрела в его глаза, ощущая, как всё сильней бьется сердце, как дыхание превращается в рваные лоскуты, вырываясь из горла частыми толчками.

— У тебя опять глаза анимешки, — чуть севшим голосом произнес Костя, блуждая взглядом по моему лицу.

Он провел большим пальцем от глаза до уголка моего рта, задел его, чуть оттянув нижнюю губу, и я дернула головой, всё еще пытаясь не быть кроликом перед удавом.

— Костя, — прошептала я, нервно комкая подол платья в кулаках. — Зачем…

Его взгляд остановился на моих губах, и я не смогла договорить. Пальцы, ласкавшие мое лицо, скользнули мне в волосы, сжались на затылке, и Костя, склонившись, тихо произнес:

— Останови меня, я сам не хочу останавливаться.

Но прежде, чем я ответила хоть что-то, он прижался к моим губам, и я забыла о здравом смысле. Его смыло жаркой волной предвкушения, прокатившейся по телу истомой, лишившей всяких сил к сопротивлению ему и себе самой. Я обхватила его голову ладонями и с жаром ответила на поцелуй. Рука шефа, до этого упиравшаяся в стену, скользнула мне на талию, обхватила, и я взмыла над полом, поднятая вверх. Он прижал меня к себе, а у меня в голове крутилась только одна мысль: «Не отпускай!». Костя не отпустил. Он развернулся и шагнул в сторону кровати…

— Вы уже позавтракали? Костя… Ой, извините!

Голос Элеоноры был подобен ледяной воде, пролившейся прямо на голову. Мы отпрянули друг от друга. Хватка шефа ослабла, и я скользнула по его телу вниз, вскочила на ноги и отшатнулась в сторону, ошалело глядя на закрывающуюся дверь.

— Я стучала! — донеслось до нас восклицание госпожи Поляковой.

Обернувшись снова к Косте, я увидела, как он ожесточенно потер лицо ладонями. Я закусила губу и отступила от него еще на шаг.

— Это было бы ошибкой, — подрагивающим голосом, произнесла я. — Это всё испортит… — последняя фраза вышла больше вопросом, чем утверждением.

— Да, — чуть помедлив, ответил Колчановский, не сводя с меня взгляда. Его дыхание всё еще было тяжелым. — Ты права. Наверное.

Да ни черта я не права! Нет, права, конечно, но хочу быть неправой, до зубовного скрежета хочу. Ну, скажи, что я ошибаюсь! Не сказал. Вместо этого он подошел к двери ванной.

— Я в душ.

— А я завтрак подогрею, — ответила я, внутренне мучаясь от адской смеси разочарования и облегчения. — Буду ждать тебя на кухне.

— Да, хорошо. Скоро подойду.

Мы так и не посмотрели друг на друга, пока обменивались короткими фразами. Я взяла поднос и направилась на выход из комнаты. Может потом, когда всё закончится, если мы всё еще будем хотеть этого, тогда возможно… А сейчас нельзя. Это всё осложнит. Это будет глупостью, но… как же хочется глупостей. Как же хочется…

— Ну, нельзя же быть такой правильной, — ворчала я шепотом, подходя к кухне. — Все беды от ума. Теперь ходи и мучайся.

На кухне никого не оказалось, кроме меня. Старшие Поляковы успели позавтракать и убрать за собой. Где они сейчас находились, я выяснять не собиралась. И вообще не могла понять, злюсь я на Элеонору за ее вторжение или готова кинуться на шею и рассыпаться в благодарностях, что остановила нас с Костей. Но вот за то, что могу побыть одна, я точно могла сказать чистосердечное спасибо, потому что собраться с мыслями нужно было, как можно быстрей.

— Фух, — наконец выдохнула я встала из-за стола, за который успела сесть, как только оказалась на кухне.

После подошла к двери, которая вела на задний двор и встала там, подставив лицо вернувшемуся ветерку. Прикрыв глаза, я слушала голос маленького города и постепенно успокаивалась. Хаос в голове постепенно упорядочился, и здравый смысл возобладал, оставив в душе нотку горечи о том, что так и не произошло. Но было и странное удовлетворение от того, что Костю не просто тянет ко мне. Между нами нет места равнодушию, только есть ли место чему-то большему, чем кратковременная интрижка? Не хочу стать для него очередной Лизой, не хочу быть удобной любовницей. Эта роль не для меня. Ладно, посмотрим, куда нас всё это приведет. Не буду ломать голову и лезть туда, где сдох не один Минотавр.