Граничник (СИ) - Останин Виталий Сергеевич - Страница 8

И напоследок окружили лагерь посеребренной и освященной стальной нитью толщиной в волос и прочности неимоверной. На нескольких уровнях сразу: снизу, по-над землей, повыше, у пояса, и еще выше, где у человека горло. Такая штуковина от зверя не убережет, разве что заставит запнуться, а вот ротозею из племени дьявольского способна отхватить ногу или руку, стоит только зацепиться.

А вот с неба прикрываться не стали: ни сил, ни материалов на это не имелось. Ограничились запуском последнего дрона-разведчика, опять же, с управлением на мне.

Стефан буквально валился с ног. Слушал все мои пояснения, кивал, но было видно, что держится он на одной только воле. Наконец, закончив с обустройством, он поел, и я разрешил ему лечь поспать. Предупредив, что будить буду очень жестко — куда там ведру с ледяной водой. Мальчуган, кажется, не очень серьезно отнесся к этому обещанию, и через миг уже сопел на вспененном коврике и укрывшись одеялом.

Я тоже погрузился в состояние, которое, применительно к такому, как я, можно было назвать сном. Отключил большую часть функций, оставив только контроль датчиков и управление дроном, описывающим замысловатые петли над нами. Бодрствовать в полноценном режиме было непродуктивно для отдыха человека — энергия на мою «жизнь» берется ведь из его тела.

А поутру, едва только лучи солнце осветили дремучую чащу, где мы встали на ночевку, как и обещал, разбудил подопечного. Резким до пронзительности звуком, слышать который, впрочем, способен был только он.

— Что? — подскочил воспитанник. И принялся озираться. — Демоны?

— Нет, отрок. Это стандартный сигнал побудки в училище, память о котором стерта из твоей головы. Так у кадетов вырабатывается привычка просыпаться в установленное время и вообще спать в полглаза. Правда, в училище он звучит не в твоей голове, а на всей территории, но мы тут, как ты понимаешь, несколько стеснены в средствах.

Стефан перестал крутить головой и скорчил заспанную и одновременно укоризненную гримасу. Уже начал привыкать, что смотреть на собеседника, чтобы продемонстрировать свою эмоцию, не обязательно.

— Ты рожи мне не корчь. Тебя еще многому научить нужно, чтобы до Новгорода живыми добраться. Готовь завтрак, а я пока расскажу, что дальше делать будем. Вчера ты уже не в том состоянии был, чтобы слушать.

И под аккомпанемент гремящей посуды и довольно невоспитанного чавканья, я рассказал Стефану о своих соображениях относительно Золотоголового и о наших планах.

— Даст Бог, доберемся дней за десять, — закончил я, когда и он завершил трапезу. — Конечно, придется поплутать, идти путями долгими, но не очевидными для нашего врага. Но так меньше шансов, что мы с ним или со слугами его столкнемся. Провизии тебе хватит, топлива байку тоже, так что я считаю это наилучшим образом действий. Есть возражения? Нет возражений. Тогда быстро собрать лагерь и выступаем.

В процесс обратной упаковки снаряжения я старался не вмешиваться без крайней на то нужды. Только если видел, что Стефан делает что-то неправильно, подсказывал. Так-то оно лучше до него дойдет, через практику. Мальчик в очередной раз показал, что память у него отличная, большую часть сборов выполнив четко, словно бы и не отключался вчера.

Через двадцать две минуты после подъема мы уже покинули наш ночной лагерь. Дорогой я развлекал подопечного историями о мире до Темных Веков — у мирян ведь не было доступа к архивным знаниям. Тот слушал, умудряясь следить за дорогой и восхищенно охать, когда слышал что-то совсем диковинное.

— За твердь небесную? — я специально оставил паузу, чтобы Стефан задал этот вопрос. — Как такое возможно?

— То есть байк с антигравитационным двигателем тебя не удивляет, а тот факт, что люди летали в космос, вызывает недоверие?

— Ну так байк-то… он же на земле, — объяснил свою позицию по данному вопросу воспитанник. — А то в небо взлететь и сквозь него пролететь!

— Не просто пролететь, отрок. Предки строили корабли, летали в космос, это то, что за твердью небесной находится, и даже изменяли небесные объекты в Солнечной системе, именуемые планетами. У человечества были города на Марсе, который полностью терраформирован, вокруг Цереры построена огромная станция-бублик, внутри которой люди жили, как на Земле…

— Врете!

— За словами следи, Стефан! Зачем мне тебя обманывать?

— Не знаю, но такого быть не может!

— Просто ты не понимаешь. Оружие и транспорт Стражей, которыми ты так восхищаешься, это крохотные осколки величия, которым владели люди. Самые малые и далеко не самые значительные.

— Если они были такие великие, чего ж их демоны перебили? — голос Стефана выдавал торжество, мол, а на это ты что ответишь, умный наставник? — А сейчас любой Страж с этими вот их осколочками легко десяток демонов победит!

— Великими люди были в делах, но в вере слабы, — вопрос мальчика был, можно сказать, каноническим, его задавал каждый будущий Страж. Как и мой ответ. — Мы же Врага разим не оружием, а верою и молитвой. Граничник выходит на бой вооруженный технологиями, но побеждает именем Господа.

— Ну это-то понятно!

Сколько я таких разговоров провел — не счесть. Сперва рассказы о прошлом, о величии, предшествующем концу. Затем закономерные сомнения детей. Ответы на вопросы. Снова сомнения, мои контрдоводы и доказательства. А потом история подлинного падения человеческой цивилизации, а не того, что в усеченном виде дается факультативно вместе с изучением Священного писания.

— Остановимся на отдых, я тебе покажу кое-что.

— Что? — тут же заинтересовался Стефан.

— Видео.

— У тебя есть видео! — кажется, он умудрился подпрыгнуть в седле байка. — Настоящее?

— Настоящее, — я не стал добавлять, что это не развлекательные картинки на церковную тематику, которые им крутят по церквям и приходам в воскресные дни. И что ему вряд ли понравится смотреть на события трехсотлетней давности, как будто он стал одним из свидетелей конца цивилизации.

— А про что там? Про корабли, которые за твердь летают?

— И про них тоже.

Корабли там были, да. Красивые, сверкающие — настоящие памятники гению человека. И другие — взрывающиеся, горящие, кувыркающиеся мертвыми кусками металла в холодной пустоте космоса. И скрюченные людские фигурки, как крошки от хлеба, кружащиеся вокруг них… Открывающиеся по всем планетам и космическим станциям Разломы, орды демонов, реки крови, горы мертвых человеческих тел. Огромные города, превратившиеся в ловушки для миллионов людей…

Вообще-то рекомендуется показывать настоящую историю человечества на втором году обучения, когда психика кадетов уже подготовлена к принятию правды. Перед этим так же ставят гипноблок на три последующих года, чтобы они не могли никому о ней рассказать. Потом он уже не требуется — к моменту выпуска молодые Стражи уже прекрасно понимают, о чем говорить допустимо, а о чем лучше молчать даже с матерью.

Но правила работают в обычных условиях. А в нештатных и поступать приходится сообразно. Так что на ближайшем привале я, тщательно контролируя процесс, передам картинки ужасного прошлого в мозг моего воспитанника. И буду следить, чтобы сердце его не разорвалось от ужаса. Впрочем, вряд ли ему это грозит — один раз в жизни он это потрясение уже испытал.

— Скорее бы! — протянул Стефан, ерзая в седле.

Я хотел было пожурить его за нетерпеливость. Но не стал — смысл? У него разум дитя, а ребенку положено быть импульсивным и нетерпеливым. Взрослея, а в его случае это очень быстро произойдет, он разучится удивляться.

— Пока едем, расскажи, как Святые Воины восстание подняли!

— Да ты же знаешь, чего рассказывать? В церквях о том постоянно твердят.

— Может Стражи больше знают.

В уме ему не откажешь. И в умении анализировать. Стражи, точнее, любой посвященный Ассамблеи, знают значительно больше. Но рассказывать этого тоже нельзя. До показа образовательного видеоролика. Который, к слову, Святые Воины и нашли. И который стал отправной точкой возрождения человечества.