Граничник (СИ) - Останин Виталий Сергеевич - Страница 23

Сердце молодого человека стучало так сильно, что он с трудом расслышал на его фоне шаги приближающегося церковника. И вроде понимал, что нечего ему было бояться — ну Страж, ну идет — а душа словно из тела пыталась сбежать, такой ужас на него обрушился.

«Возьми себя в руки! — твердил он себе. — Встань и поприветствуй его. Посмейся вместе с ним над глупостью своей! Это же Страж — защитник Веры и людей!»

Он даже нашел в себе силы подняться. И посмотреть на граничника, натянув на свое лицо дрожащую улыбку. И на том силы кончились. Потому что из глаз того, кого Назар принял за церковника, на него смотрела сама Бездна.

— Что же вам тут — медом намазано? — губы человека с глазами Зверя изогнулись в ухмылке. — Что же вы тут все шляетесь? Дел нет никаких? Проводим, значит, бытие свое в праздности? Нехорошо! Я бы даже сказал — плохо!

Между Назаром и этим чудовищем было два метра. Два метра и поленница, которую не вдруг перепрыгнешь. Назар мог бы рвануть назад, мог бы крикнуть помощь — благо дом Стражей был совсем близко. Но ноги его приросли к земле, язык к небу, а руки обвисли бессильными сухими плетьми увядшего хмеля.

— А… — только и смог он произнести. Да и то шепотом.

— Бэ, — хохотнул мужчина. Шагнул вперед, упираясь грудью в поленницу, протянул руку и, схватив ею Назара за шею, сжал пальцы.

Хрустнуло. Назар слышал, как что-то хрустнуло. И понял даже, что это его гортань раздробилась от чудовищной хватки. Он не умер сразу, еще несколько секунд смотрел выпученными глазами на своего убийцу и что-то сипел. А потом его сознание милосердно погасло.

Он не видел, как человек с глазами Зверя аккуратно припрятал его тело за поленницей, вернулся к забору и одним прыжком перемахнул его.

Я сразу сообразил, что нам стоит ждать неприятностей. Вот только ревнитель вернулся, посмотрел на Стефана, чуть голову наклонив, как я и понял. С таким выражением лица хорошие новости не приносят.

— Голубятня разорена. Всем птицам оторвали головы.

Он произнес это таким тоном, словно обвинял нас. Будто это мы как-то выскользнули за двор, перебили всех голубей и вернулись до его прихода.

— Какое совпадение… — проговорил я, не удосужившись даже разрешения у Стефана спросить. Шепнув ему, однако, чтобы готовился к любым неожиданностям. Вплоть до драки с гданьским инквизитором. Я почти не сомневался, что голубей он перебил сам.

Но зачем? Зачем ему так поступать? Уничтожение единственного средства связи далеко выходило за пределы конкурентной борьбы между епархиями. Саботировать задачу, поставленную Стражем и наставителем с кодом Альфа-три — это вообще ни в какие рамки не лезло! Предательство и пособничество Врагу — вот как это называлось. Тут любой Трибунал будет на нашей стороне.

Только до Трибунала еще дожить нужно. Здесь мы в его власти. Он сам, звезда Стражей — почему, кстати, я ни одного из них до сих пор не видел? Еще его коллега ревнитель, да и местный гарнизон в придачу. Святые Воины! Он что же не собирается свои действия в тайне удержать? Как-то всем им придется объяснить саботаж приказов Стефана. Или Стражи тоже на его стороне?

Мои слова про совпадение брата Анджея обидели. Крепко обидели, он даже покраснел лицом. Нет, ну надо же лицедей какой! Еще возмущение свое тут нам демонстрирует!

— Что ты имеешь в виду, наставитель? Как смеешь обвинять меня в том…

Есть преимущество у цифровой копии личности перед живыми душами. Вес тела, химические реакции, которые им управляют, над нами не властны. Мы не бездушные машины и эмоции испытываем, кто бы что по этому поводу не говорил. Только это тень эмоций, их копия, как и само сознание. Нет взрыва гормонов, нет запуска биологической фабрики по производству боевых коктейлей, а значит нет и всепоглощающей ярости, лишающей разума ненависти и вот этой детской обиды, которую нам сейчас демонстрировал ревнитель, тоже нет.

Я смотрел на ревнителя: глазами Стефана и дроном, который висел неподалеку. Я контролировал каждое движение Анджея, анализировал каждое сокращение его мышц. Видел нижнюю губу, чуть опустившуюся, обнажившую зубы. Отметил прилившую к щекам кровь. Зафиксировал принудительный, осознанный глубокий вдох, призванный успокоить разбушевавшийся организм. И сделал вывод, что так играть нельзя. Слишком много задействовано реакций тела, которыми управлять невозможно. Точнее, можно, но… — это уже тогда не человек получается, а наставитель. А ревнителям не ставят напарников. Или ставят?

— …что я сам убил голубей? Только для того, чтобы не доставить послание? Ты обвиняешь меня в предательстве, брат Оливер?

— У тебя есть наставитель? — спросил я.

Стефан поднялся, очень медленно, чтобы не спровоцировать инквизитора на необдуманные поступки. Встал напротив него на расстоянии вытянутой руки. Вынул квач, но не активировал клинок.

Анджей покраснел еще сильнее, но не отступил. Пусть в силе, пусть на своей территории, но он сейчас стоял один против Стража, обнажившего оружие. И понимал, что даже позвать на помощь он не успеет. Рука с мечом взлетит раньше, чем он откроет рот. А я соображу, для чего он это делает — крикнуть или слово сказать.

Но рта он не открыл. Отрицательно крутнул головой, сообщая — и я должен в это поверить? — что наставителя у него нет.

Оставив наблюдение за инквизитором на Стефана, я вывел дрона в приоткрытую дверь, во двор. И с удивлением обнаружил там… ничего. То есть абсолютно пустой двор, даже псы-волкодавы куда-то делись. Но никто не крался ко входу, не обходил здание со стороны окон — ни одной живой души! Это не очень укладывалось в версию, которую я мгновенно построил, едва Анджей сообщил о гибели голубей. Ошибся? Или план предателя в другом?

— Посмотри моими глазами, брат, — произнес я, пока дрон исследовал второй этаж и чердак штаб-квартиры. — Мы пришли к тебе с большой бедой для всей Ассамблеи, даже для всего рода людского, а ты в политику игры затеял. Недоверие я бы еще понял, все же не каждый год приходит из диких земель граничник-бродяжник и объявляет Альфа-три. Но саботаж, брат? Уничтожение средств связи? Едва только мы зашли в дом твой? Ты прав. Я действительно обвиняю тебя в предательстве! И в том, что ты лжешь, тоже. Скажи мне, что я ошибаюсь?

Разведчик не обнаружил никого в периметре двора. Ни человека, ни животного, ни демона.

— Что стоит за твоим Альфа-три? — вместо оправданий спросил инквизитор. — С чем ты столкнулся, Страж?

Он как-то успокоился, когда обвинения прозвучали открыто. И это уверенность мою, уже немного подточенную, поколебало. Был бы он одержимым, а именно так я считал сначала, он бы, презрев смерть телесную, напал. И прочих на помощь кликнул. А он говорит. Время тянет? Но зачем? Не могли же низшие быть так глупы, чтобы ждать доверия от Стража, на которого уже трижды, четырежды, точнее, покушались.

А может быть, Золотоголовый желает узнать сколько известно людям, и поэтому инквизитор говорит, а не нападает? Если так, давай проверим тебя, брат Анджей. Скажем тебе правду и посмотрим, как ты на нее отреагируешь.

— Альфа-три — Высший демон с неизвестными силами.

— Лорд? Ты столкнулся с Лордом?

Ассамблея уже давно составила классификацию демонов. Основанием пирамиды были низшие: Ящеры, Крысы, Обезяны, Гончие и еще множество тварей, которые отличались друг от друга только формами, но в сути своей были схожи — злоба, ярость, голод и не слишком высокий уровень интеллекта. Пушечное мясо. Один на один с любым низшим может справится обычный подготовленный воин, имея лишь оружие и немного веры. Именно такие твари наводнили Землю, когда открылись Разломы.

Над ними стояли Владыки, которых иначе называли духами греха. Если проводить аналогию с армиями людей, они были младшими командирами, чем-то вроде сержантов. Владыки обладали магическими силами и могли контролировать сознание людей. Точнее, смущать разум человека, упирая на одну из страстей: страх, гнев, печаль, уныние и одиночество. Каждый из Владык владел только одним умением контроля. Подготовленный Воин Христов легко противостоял им.