Любовница (СИ) - "Кьяза" - Страница 41

На следующий утро небо затянуло тучами, пошел дождь. Я достала зонт, готовая выйти, как и приказали, раньше, однако ожил телефон. Дюэль сообщил, что не готов рисковать моим здоровьем, и сожалеет о том, что встретиться не удается, однако обещал на выходных компенсировать прогулкой по набережным. Четко выверенные фразы и холодно учтивый тон говорили об игре на публику. Кто его слушатели сейчас?

Новости по радио сообщали про массовые аресты среди персонала резиденции, вскользь упоминалась и причина инцидента, однако теперь журналисты были более осторожные в своих эпитетах в мою сторону, даже более того, имя вслух так и не произнесли, оставив размытое “близкая знакомая премьер-министра”.

Вообще сообщения были похожи на предвоенные сводки, все звенело от напряжение, воздух чувствовалась нервенность дней. Но как ни странно мне стало легче. И не только внутри, снаружи тоже наступила оттепель, если конечно заискивания коллег можно было так назвать.

 Император появился на следующий день после скандальной сцены. Без слов положил на стол небольшую бархатную коробку. Внутри лежал гарнитур из иолитов, где один из камней был от геммолога. Я приняла подарок и в знак благодарности опустилась на колени перед мужчиной. Каждый из нас решил, инциндент исчерпан.

Я продолжила тренировки, используя свободное время во время свиданий в пустыне Вьетар. Эрг купил новый дом в предместье столицы, в престижном квартале. В новом жилье полным ходом шел ремонт. Власти Гарустажа не стали предъявлять Дюэлю обвинение в гибели своих подданных, не рискнули ссориться с влиятельной персоной, списав все на несчастный случай.

Зима. Снег лег на землю тихо, скрывая всю грязь и боль потерь. Очистил мысли, смирил меня с произошедшим и даже научил получать удовольствие. Я осмелела, изредка даже перечила императору, не обращая внимания на присутствие Эрга. Конечно, только в домике в пустыне Вьетар.

Первый мой протест вверг императора в изумление. Он молча откинулся на спинку стула и отложил в сторону бумаги, которыми был занят. Премьер-министр затаился, ожидая развязки. Мы втроем ужинали, мужчины одновременно просматривали документы.

— Аззи, я сказал, подожди меня в спальне, — повторил приказ император.

— Когда допью чай, Ваше величество, и возьму книгу, — также спокойно ответила я, намазывая на булочку масло.

— Азиэль, — с угрозой повторил Его величество.

— Вы можете общаться ментально, — парировала я, — а я еще не доела.

— Ты посмела мне перечить?

— Нет.

Я честно не знала, как он отреагирует, но бояться и трястись мне надоело. Тем более, то ли из-за сократившегося сна, то ли из-за больших нагрузок при тренировках, но аппетит у меня возрос, и иногда я даже съедала наравне с мужчинами.

— Азиэль, чай со сдобой можно допить и в спальне, — попытался найти компромисс премьер-министр.

— Крошки не украсит интерьер.

— Это тупиковый путь, госпожа Ринтар, — с угрозой в голосе произнес император и поднялся, вынуждая и нас с премьер-министром встать.

Я уже хотела ответить, но шаг Его величества в мою сторону заставил благоразумно замолчать и отступить. Настроен он был решительно, но вот в глазах, обычно холодных, мелькнуло нечто, похожее на веселье. Ситуация его забавляла и он не прочь был развлечься, и я осмелела. Еще шаг, и опять мое отступление, чтобы мгновением позже с визгом сорваться в сторону лестницы. Император рванул за мной.

— Постарайтесь не разбить себе головы, дети, — устало вздохнул вслед Эрг и начал собирать бумаги

Император поймал меня уже на улице возле пруда:

— Ты знаешь, что в мужчинах очень развит охотничий инстинкт?

— Знаю, Ваше величество. Соблазнительница из меня никудышная, но роль жертвы умею играть идеально.

— Что с тобой? Опять обижают?

— Нет, Ваше величество, мне надоело бояться.

— Всегда знал, что ты разумная женщина. Только не перейди границу в дерзостях. И, Азиэль, если я узнаю об измене…

В ответ я лишь прижалась сильнее, вынуждая мужчину забыть о разговорах и перейти к активным действиям. Секс, длительный и яркий, уравнивал нас, и каждый получал, что хотел. Но самое главное — на время забыть, кто мы и что там, за пределами таинственного оазиса.

Геммологию я выдумывала сама. Когда мои тетради с записями стали множиться, то во избежании огласки я все перенесла в дом императора. Увы, приходилось довериться ему, потому что после событий осени квартира уже не казалась мне надежной. Император выделил комнату, которая стала моим кабинетом. Два полупустых стеллажа, поскольку книг было мало, небольшой комод, где хранились камни. И диван — для удобства выполнения прямых обязанностей.

В первый день зимы Эрг подарил мне шубу, вернее через премьер-министра Его величество сделал мне роскошный подарок на глазах сослуживцев.

Сначала посыльный в обеденный перерыв принес кофр прямо в отдел. Из вручения разыграли целое представление. Курьер торжественной вскрыл подарок, достал театральным жестом дал полюбоваться и настоял чтобы я примерила. Белый пушистый мех переливался в лучах люстр. Когда я попыталась отказаться от подарка, мне вручили открытку, которую тут же вслух через плечо зачитала Гарит: “Госпоже Ринтар от господина Дюэля в надежде, что теперь холода не помешают прогулкам”.

— Небеса, Ринтар, вы гуляете? Всего лишь гуляете? И за прогулки теперь дарят шубы?

Я промолчала и сняла шубу. Не принять не могла, знала, кто истинный даритель, но и принять прилюдно лишь означало назвать свою цену.

— Вам не понравилось? — появление премьер-министра стало неожиданностью для всех.

— Господин Дюэль, это слишком роскошный подарок, — ответила я, приседая в реверансе, — я не могу его принять.

— Можете, — он даже взмахнул рукой, словно отметая возражения.

— Это слишком роскошный подарок, — упрямо повторила я.

— Всего лишь вещь, проявление заботы. Госпожа Ринтар, в субботу премьера балета “Тореаль” — начало зимних праздничных сезонов. Я надеюсь, вы согласитесь сопровождать меня на официальных мероприятиях, посвященных началу праздников?

— Разве я могу отказать? — шла игра на публику, поэтому я смущенно сжимала в руках мех

— Зная ваше доброе сердце, надеюсь, что сжалитесь и не бросите меня страдать в одиночестве, — премьер-министр шагнул и вновь надел на меня шубу, — а поскольку часть мероприятий на улице, я позаботился, чтобы вы не замерзли.

— Вы так любезны, — сдалась я с милой улыбкой, позволяя себя вновь облачить в мех и мило красуясь перед высокопоставленным поклонником.

И весь диалог проходил под завистливые взгляды коллег, которые затаив дыхание, следили за нами. А в субботу, те фрейлины, что не уехали вслед за императорской четой в Тирканию, бросали на меня злобные взгляды, когда мы с Дюэлем сидели в императорской ложе.

Свита императрицы после второго отравления возвела меня в ранг врага номер один. В самом начале в присутствии императора или премьер-министра девушки молчали, соблюдая холодный нейтралитет. Но при встрече в коридоре без императрицы или, что еще хуже, с ней — меня старались уколоть и в прямом и переносном смысле. Когда не получалось задеть словесно, в ход шли случайные толчки, скрытые щипки и даже пару раз меня кололи булавками. Сложнее всего было не поддаваться на провокации и не устраивать скандал. Один раз пакостницы попались.

Осмелев, они в присутствии премьер-министра, проходя мимо, ткнули меня булавкой, причем болезненно. Я не сдержала тихого оха, а Дюэль ловко повернулся и поймал обидчицу за руку, не давая ей разжать пальцы и выкинуть орудие травли. Кончик иглы украшала капелька крови, и на проткнутом рукаве тоже выступила капелька.

Появившиеся через минуту сотрудники службы безопасности увели бледную фрейлину и больше она не вернулась в свиту. Как я позже узнала, ее сослали к дальним родственникам, а родители побежали извиняться перед премьер-министром. Меня тоже вызвали и пришлось вытерпеть заискивания аристократов с плохо скрываемым чувством презрения.