Любовница (СИ) - "Кьяза" - Страница 31

— Детский сад, — пробурчал он, расставляя на земле чашки.

Мак тут же сунулся к нему.

— Погода хорошая, — попыталась оправдаться я.

— Твой пес сейчас все съест, — он подхватил щенка. зажимая подмышкой и выделяя кусок холодного мяса.

— Он растет, — сервировать была моя обязанность. так что я уже разливала чай и делала бутерброды, — Ваше величество, я могу задать вопрос?

— Спрашивай.

— А зачем мы идем на рынки Керитана?

— Тебе же нужны камни от геммологов, — усмехнулся он.

— А мы идем за ними? — я даже подскочила, — а как же Мак?

— Если твой пес перестанет хомячить мой бутерброд, то отправится в мой дом в Гарустаже, рабыни за ним присмотрят, — премьер-министр попытался отнять спорный кусок, но Мак зарычал, не отдавая добычу.

— А если нет? — я затаила дыхание. Прогулка по Керитану, да еще с Маком…

— Все равно отправится, — вмешался император, — нам не стоит привлекать внимание к себе. Хватит с нас светловолосой девушки.

Я поникла, хоть и знала, что за щенком присмотрят. Однако его величество был прав, снежный пес — большая редкость на юге, его обязательно попытаются перекупить или своровать.

Северное вообще ценилось на побережье пиратов. Светловолосые девушки, натуральные блондинки ценились на вес золота, и это не образное выражение. Однако там можно было найти камни от геммологов, если знать где искать.

Я продолжала считать всевозможные книги про Ирдарх, больше интуитивно понимая, что от того, смогу ли я разгадать загадку, — зависит моя жизнь. Да, просто любовницу легко пустят в расход, а вот за геммолога думаю они поборются. Но книги не давали подсказок, кроме общих сведений, которые мне рассказали премьер-министр и император. Я узнала, что самоцветы могут усиливать способности магов, но именно те, которые совпадают со свойствами минерала. При этом камень антагонистического действия ослабляет противника. Выходило, что природа придумала собственную защиту от магов, но вместе с тем и обладатели камней становились более уязвимей перед магами. Народ Ирдарха были устойчивы к воздействию чужих кристаллов, однако вместе с тем их способности усилялись, и ирдархянин становился слабым магом, если камень его признал. Разные камни вступали в конфликт, поэтому ювелирные изделия от геммологов редко отличались многокаменьем. И только сами мастера могли управлять самоцветами, вплоть до сочетания их между собой.

— Аззи, очнись. Ты слышала, что я сказал? — император потрепал меня по плечу.

— Что? Нет, простите, Ваше величество, — смутилась, понимая, что все прослушала.

— По именам обращайся, без всяких титулов и господинов. Сможешь?

— Да, хорошо.

Мгновение, и мы стояли посреди шумной толпы. Яркие палатки, прилавки прямо посреди заасфальтированной площадки. Разноголосый гам, различные запахи. Я инстинктивно прижалась к императору, оглядываясь по сторонам. Это был восточный базара, знаменитые рынки Керитана, где сплетались южные мотивы, традиции морских гуляк и северный прогресс, технологии. Вон посреди корзин с фруктами на прилавке, застеленными пестрыми лоскутами стояли весы с двумя чашами, на которые дородная хозяйка бросала выщербленные металлические шайбы, заменявшие гирьки. Рядом стоял радиоприемник, откуда неслись восточные мотивы. Чуть дальше в парусиновой палатке воскуривал благовония сухенький старичок в пестром халате пустынника, а на его руке поблескивали наручные часы.

— Аззи, все в порядке?

— Да.

Меня продолжали держать за плечи, давая оглядеться. Я с любопытством осматривалась, затем тихонько дернула за рукав императора.

— Что? — он прервал беседу с премьер-министром.

— А пираты? — понимала, что глупо прозвучала, однако сейчас мне действительно хотелось увидеть знаменитых пиратов.

— О женщины, — выдохнул он и огляделся, затем махнул рукой в сторону ларька с рыбой, — вон там.

Я резво повернулась. Посреди лотков сидел мужчина в тельняшке и чистил рыбу. Обветренное покрасневшее лицо, редкие волосы, торчащие из-под замызганной косынке на голове. Пират чистил рыбу, не обращая внимания суету вокруг. Иногда к нему подходили, он откладывал нож в сторону и поднимался. Меня заинтересовал его орудие труда. Тонкое лезвие слегка изогнутое и костяная ручка.

— Мы можем ближе подойти? — спросила я.

— Не сейчас.

Мужчины наконец пришли к единому мнению и увлекли меня в сторону длинных каменных рядов. Я послушно направилась следом, и лишь раз оглянулась на пирата.

Он стоял посреди товара и пристально следил за мной, поигрывая ножом в руке. В навершии рукояти блеснул камень. Странно, ведь прилавок полностью в тени. Я вновь попыталась привлечь внимание императора:

— Канст, мы можем вернуться к тому пирату?

— Аззи, не сейчас. Нас ждут.

— Но потом?

— Подожди, Канст, — вмешался в разговор премьер-министр, — Аззи, это каприз или что-то иное?

— Там в ноже, камень. Он странный, — я не могла объяснить четко.

Мужчины притормозили.

— Где?

— Там, рыбный ларек.

Мы вернулись назад, однако возле рыбы крутилась бойкая смуглянка, напевая с акцентом жителей побережья. Того мужчины не было. Я поспешила к девушке. Та увидев нас тут же заулыбалась:

— Господа красивые, купите рыбку! Свежая, только поймана!

— Мужчина, здесь был мужчина, куда он ушел? — спросила я.

— Деда? Деда в море ночью пойдет. Отдыхает. Зачем он юной белянке? Красавица, купи рыбу.

Подоспевший император схватил меня за руку:

— Аззи, я просил. Что происходит?

— Простите.

— Идем.

Мы подождали, пока Эрг переговорит с девчушкой. Та кокетливо встряхивала головой и яркие серьги задорно звенели. Волосы девушки были спрятаны под аляпистый платок, она лишь стреляла черными глазами на Дюэля.

Премьер-министр поспешил к нам:

— Пирата зовут Санксиль. Ну как пират, скорее коренной житель Керитана. Сейчас промышляет рыбой. Это действительно его внучка, я расспросил ее про нож. Она сказала, что дед с ним не расстается. в общем сегодня его не будет. Где живет, не сказала, так что есть подозрение, что рыбак наш не брезгует контрабандой.

— Позже заглянем, пока идем.

Мы шли вдоль рядов, меня крепко держал за руку император. Я вертела головой, стараясь рассмотреть все. Вон почти на полу старушка разложила свой товар — пучки зелени, свежей или сушеной. В маленьких полотняных мешочках возвышались горочки семян. А напротив лавка пряностей, даже до нас долетал невозможный калейдоскоп запахов. Прилавки с товарами для рукоделия, где переливался всеми цветами радуги бисер, соседствовали с витринами, где можно было найти любой мужской инструмент. Вина и соленья, ковры и платки, кружева и стекло, чего тут только не было. Все многообразие товаров органично перекликалось с пестрой одеждой продавцов. Периодически то там, то тут мелькали тельняшки, я старалась рассмотреть коренных жителей, но стоило мне отвлечься, как я натыкалась на кого-нибудь в толпе.

— Аззи, какая ты неуклюжая, — проворчал император, уже нахально подтягивая меня к себе вплотную, перехватывая за талию, — хватит спотыкаться.

— Канст, она впервые выбралась из Валакании, — добродушно усмехнулся Эрг, оттесняя слишком настойчивого продавца шалей, который старался показать мне свой товар, — вспомни себя, когда мы впервые с тобой попали на рынке Керитана.

— Мне было одиннадцать.

— Какая разница. Это Керитан.

Наконец мы зашли в небольшое дом на окраине рынка, хотя мне показалось, что за этим рядом зданий из темного камня, торговля продолжалась. Закопченные потолки, все в паутине, неосвещенный коридор, дверь в конце, такая невысокая, что мужчинам приходится наклоняться, чтобы войти. Контраст с запущенностью при входе в здание и чистотой, в чем-то стерильной, в комнате поражал. По периметру стоял стеклянные витрины, где на белых замшевых подушках лежали разнообразные камни, стояли бокалы и кубки из хрусталя, статуэтки из нефрита и малахита. Высокие потолки, ряд люстр, свет которых отражались в самоцветах.