Лич (СИ) - "Strelok" - Страница 5

— Великий план предусматривал полную потерю памяти?

Теякапан покачала головой.

— Ты считал, твой дух достаточно силен, чтобы сохранить себя.

— Самоуверенность сыграла дурную шутку.

— В этом был твой главный недостаток, прежний Кеоцикаль редко прислушивался к чужому мнению.

— Ладно, давай тренировать магию…

За пару часов упорных тренировок Кирилл сумел овладеть заклинанием призыва огня. Ему удалось заставить лист папируса тлеть зелеными искрами, отчего возникло настоящее ликование. На Земле магия была несбыточной мечтой, на Отрии она неотъемлемая часть жизни.

Ее способен творить почти любой человек, вопрос лишь в усилиях. Кто-то наделен силой с рождения, а кто-то вынужден использовать костыли в виде создания всяких колдовских тотемов, заключения сделок с духами, использования магических существ.

Кеоцикаль не имел никакого врожденного дара, однако он превзошел всех природных магов, трансформировавшись в первого истинного лича.

Здесь они назывались по-другому длинным заковыристым словом, но суть примерно та же. Лич — разумная нежить, обладающая колоссальной магической силой. Надо сказать, с бессмертием у них здесь не очень: окончательно уничтожить высшую нежить можно путем расчленения и последующей кремации останков.

Вслед за царем личификацию прошла его жена Теякапан, наиболее верные слуги и жрецы, тлакеталь, предводитель войска и три тысячи воинов-ягуаров. Все они превратились в личей, в более слабый их вариант. Простые немертвые не обладают разумом, ими руководят примитивные инстинкты или воля некроманта.

Царь Кеоцикаль чуть ли не с нуля создал магию смерти и превратил Ацтлан в то, чем он является сейчас. Государством, управляемым неупокоенными мертвецами. Для ромейцев и прочих соседей это выглядит сущей мерзостью, но сделать они ничего не могут. У Ромейской империи хватает других врагов, другие просто слабы для прямого противостояния.

Последние десятилетия на Отрии установился хрупкий баланс сил, который вот-вот изменится. Кеоцикаль тихо готовился к реваншу, да и другие цари, вожди наверняка не сидят без дела.

Кириллу только предстояло разобраться во всех хитросплетениях отрийской политики, однако и так понятно, в какую непростую ситуацию он попал. Мало людских противников, кроме них есть разумные нечеловеческие виды. Разумные огнедышащие драконы, какие-то ихтиандры, человекоподобные гоминиды-ванары, фавны, гоблины и черт знает, что еще. По словам Теякапан на Отрии народов существует больше, просто мир не изучен до конца.

Более или менее ацтлани знакомы с географией Пангеи, так ромейцы называют единственный известный континент. Трудно судить о размерах без нормальной карты.

Ночь пролетела для Кирилла незаметно, все время было посвящено обучению языку, азам магии, рассказам об окружающем мире. И спать совершенно не хотелось, немертвые не нуждаются в еде, воде, отдыхе, их существование поддерживает сверхъестественная энергия.

Младший сержант много выяснил для себя, его положение не настолько безнадежное. Нижестоящие личи, зомби беспрекословно подчинятся царю, дело в какой-то магической связи, с живыми людьми сложнее, но при необходимости недовольных легко можно устранить.

От уз подчинения свободна лишь Теякапан, любимая жена Кеоцикаля, если верить ей самой. Впрочем, Лопатин не считал себя наивным дурачком, наверняка эта неупокоенная женщина попытается манипулировать им. Он в долгу не останется, будет использовать ее, насколько получится.

Бывший танкист окончательно свыкся с тем, что путь домой заказан. Надо двигаться дальше и искать в новой нежизни положительные моменты.

«Ты волшебник, Гарри! Это ведь хорошо».

В комнату вошел новый индивид, которого Кирилл еще не видел. Такая же ходячая мумия в набедренной повязке и доспехе. Панцирь из плотно подогнанных друг к другу металлических пластин, наручи из кожи. На поясе закреплен боевой топор с железным лезвием. На прогресс и вооружение местных ацтеков явно кто-то повлиял. Земные мезоамериканские индейцы не знали железа, а тут оно широко используется.

В носу и ушах гостя красовались медные кольца в качестве украшений.

— Мой царь! — пал ниц оживший мертвец. — Ты снова с нами!

— Это Чинальм, — пояснила Теякапан. — Я тебе о нем говорила.

Кирилл сразу вспомнил упоминание про тлакеталя или верховного военного вождя, третье лицо в государстве. В отсутствие Кеоцикаля он присматривал за Чинальпокой, как бы тот не учудил чего.

— Поднимись.

Тлакеталь покорно поднялся на ноги.

— Повелитель, извини за мою дерзость, — пророкотал лич. — Но жрецы распускают слухи, будто ты не в своем уме, разучился говорить, забыл все, включая собственное имя.

— Они не врали. Сон плохо повлиял на меня, но благодаря Теякапан я начал вспоминать.

— Тогда ты помнишь, что оставил мне наказ следить за верховным жрецом и его прихлебателями.

— Да.

— Чинальпока скверно проявил себя, не следовало делать его наместником. За двадцать девять лет у нас было три крупных бунта! Тешкуан и Мецтль приходилось утихомиривать силой. Я перебил десять тысяч мужчин, женщин, детей и стариков. Установленные Чинальпокой налоги легли на народ тяжким бременем, он хочет усидеть на двух ветках, угодить ромейцам с выплатой дани и набить собственные закрома. По-хорошему, ему стоило бы вырезать сердце.

— Что тебя остановило?

— Он твоя кровь. Я не смею тронуть члена царской семьи без соответствующего разрешения. Мне оставалось подчищать за ним.

— Да, верно, разберись с Чинальпокой, — посоветовала Теякапан. — Устрой над ним суд, это покажет всем, что царь Кеоацикаль не потерял прежней хватки и развеет слухи. А на место нового верховного жреца назначим более надежного человека, есть у меня один на примете…

Как понял Кирилл, прежний хозяин тела по каким-то соображениям не хотел превращать Ацтлан в царство мертвых, многие руководящие посты занимали живые люди, члены местной аристократии.

— Хитришь, Теякапан.

— Что ты, муж мой, как я могу?

А совет царской жены показать свою хватку очень верный и Кирилл намерен следовать ему.

— Не знаю, время покажет.

— Мой царь, когда ты явишь себя народу?

— Не знаю, точно не сегодня. Мне нужно еще несколько дней прийти в чувство.

Тлакеталь кивнул.

— Больше не смею тебе мешать.

Вокруг Кирилла столпились более двух десятков личей-некромантов. У каждого на шее по золотому воротнику, являющемуся мощным оберегом, магическим аккумулятором и показателем высокого статуса. В остальном немертвые были непритязательны к собственному внешнему виду, не носили ничего кроме набедренных повязок, черных или зеленых плащей. Хотя пара-тройка мертвяков расхаживала в золотых масках или повязках с цветными перьями, точно павлины.

— Мой царь, — вышел вперед лич с деревянным посохом, украшенным замысловатой резьбой. — Все мы рады твоему возвращению. Ты единственный, кому удалось зайти по дороге смерти так далеко и вернуться назад в мир людей. Мы ничуть не сомневаемся в тебе, но все же… надо соблюсти формальности. Позволь моему посоху коснуться твоей руки, дабы ни у кого не осталось ни малейших сомнений, что сосуд бессмертного Кеоацикаля занял чужой дух.

«Хьюстон, у нас проблемы! Рано радовался, готовься ко второй смерти, товарищ младший сержант».

Раз уж Кирилла сейчас разоблачат, ничего не поделать, он встретит конец достойно.

— Действуй, Умулькутли, раз уж таков порядок.

Первый советник коснулся своей деревяшкой вытянутой ладони Кирилла. По посоху пробежали зеленые искры, которые переметнулись на недавно пробудившегося царя. И тут началось светопредставление. На иссушенной коже Лопатина от головы до пят проступили мерцающие зеленые письмена. Что бы это ни было, личи не бросились в атаку с криком «бей самозванца».

— Убедился?

Некромант кивнул.

— Ты тот, кем тебя считают. Владыка бессмертных. Все чары, наложенные на твой дух прежде, никуда не делись. Если б случилось невозможное и сосуд занял чужак, мы бы сразу это поняли.