Посадка в лужу (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 35

— В нашем с тобой договоре сроки путешествия не обговаривались! — тут же заявила Ай.

— Ну так и ты не предупреждала, что твоя схема возврата рассчитана лишь на тебя, — хрюкнул Кирн, сбивая цепью еще одну слепую змею, растянувшуюся в прыжке, — Но, чтобы тебе всё было ясно, поясню — через два года или около того… сработает та страховка, что я оставил на всякий случай в Срединном Мире. На всякий случай — вдруг меня тут убьют или оставят? Страховка шикарная, это я гарантирую — весь цивилизованный мир будет напоминать бочку с дерьмом, куда опустили миксер. Но, увы, мой Статус сильно-сильно пострадает. Настолько, что нарушение всех данных тебе клятв будет выглядеть полнейшей ерундой. Понимаете, госпожа архимаг?

Бомба. Он оставил информационную бомбу!

Что это значит? Что это может значить? Она знала точно, что Джаргак одиночка. Какой бы умный вид не делал Эдвард Эйнинген, прекрасный артефактор и маг, но удержать свои поверхностные мысли от японки он шансов не имел. Белокурая девочка с разумом мужчины полагала орка своим ближайшим другом, а еще — знала, что тот практически ни к кому не привязан, кроме Слуги и вампирессы. Но Аливеоллу Миранду дель Каприцциа «затворник» сдал, просто отбросил после того, как она его подвела!

У него есть план. Цели. Стремления. А учитывая великолепную небрежность, с которой несущий ее орк отвалил аж два года на решение возможных проблем с объёмом, можно понять, что он никуда не торопится.

«Бочка с дерьмом» говоришь, Кирн Джаргак? Митсуруги Ай будет очень интересно узнать, что ты задумал.

Ты пожалеешь, что со мной связался!

Нас ждали. Ожидание это было не просто расположенной в «бутылочном горлышке» бывшего города изгоев засадой, а натуральным каменным мешком, ждущим, когда в него зайдут жертвы. Глупость как по мне — зачем дергать за шурундуллы тигров, проходящих мимо? Конечно, в чужой монастырь со своим уставом не ходят, но вот только границы этих чужих монастырей определяет ни что иное, как Система, а она говорит однозначно — на свободных территориях никаких правил нет.

А когда правил нет, условия жизни диктуют могущество и опыт.

Переяслава поглотила большую часть растительной массы из грибных теплиц вымершего поселения и использовала ее, чтобы прорасти длинными корнями до ждущих нас в засаде Бессов. Их было совсем немало, тех, кто внезапно для себя полной грудью вдохнул дурманной пыльцы, созданной высшим духом природы. Пока впавшие в первобытную ярость разумные кидались друг на друга, в попытках загрызть и задушить, мы неспешно обезвредили несколько ловушек и сигнальных сетей, просочившись сквозь засаду насквозь.

Столь шумным действием мы посадили себе на хвост погоню из выживших, коих оказалось немало вне зоны действия пыльцы.

Каким образом можно преследовать летающего орка, экранированного невидимостью и неслышимостью? Этот вопрос нас волновал все время, пока я чуть ли не на полной скорости летел сквозь анфилады пещер, строго по возвратному курсу. Расчет был прост — попробуй мы двигаться экспромтом, залететь в тупик стало бы плевым делом. А вот долететь до Лтакта, чтобы затеряться в многомиллионном муравейнике — идея куда более перспективная. Только вот преследователи не отставали даже после того, как Переяслава облекла нас обоих, полностью отсекая возможность отслеживать нас по запаху. Да и несколько облачков едкой пыльцы дриада не постеснялась организовать преследователям, да такой, что крики боли мы слышали отчетливо несколько минут.

— Может, выпьем зелье «Объятий Матери» и уйдем к другому городу-улью? — внес я здравое предложение своим наездницам. Лететь приходилось параллельно поверхности, что меня уже довольно сильно достало, как и периодически возникающее желание натянуть красные трусы поверх носимой набедренной повязки.

— Привязка «Сферы отрицания» только здесь, — сухо пояснила Митсуруги, — Ловить нам в другой части мира нечего совсем. Значит и «Объятий» не надо.

— Тогда попробуй бить чем-нибудь веселым под своды пещер, — выдал я совет, — Может, вызовешь обвал, их завалит… или задержит.

А вот этот совет дал на удивление хорошие результаты. Ай начала относиться к окружающей среде совершенно безответственно, садя какими-то хитрыми импульсами по сводам, под которыми мы пролетали. Заметить эффект мне не удалось, слышен был лишь грохот и звуки падения камней, но спустя час такого веселого времяпрепровождения архимага, Переяслава мне доложила, что преследователей больше не чувствует.

Дальнейшее стало вопросом техники. Слишком велик был Лтакт, слишком много проходов и ворот имели его Сектора, чтобы желающие с нами поговорить остались неудовлетворенными.

Мы нашли приют в одном из самых непопулярных нижних районов гномьего Сектора. Удушливая вонь от близко располагающихся отстойников смешивалась с густым запахом в изобилии цветущего здесь триаллиса. Сомнительные личности, обнищавшие горожане, отсутствие стражников и тотальная коррупция с аллергией на вопросы и ответы смешивались в прекрасный букет, в атмосфере которого можно было чувствовать себя как дома. В качестве последнего Ай арендовала на десять лет целый многоэтажный склад, больше похожий на приземистую угрюмую крепость с солидным куском свалки вокруг оной. Забирать и привозить товары в такое место желающих не было, а бездомных бродяг в Лтакте не водилось, некому было устроить из чужой недвижимости ночлежку.

Кому бездомный нищий, а городу — несколько десятков килограммов легкоусвояемой биомассы для подкормки десятков тысяч квадратных километров грибниц. Ко всему прочему, от нашего нового дома был очень удобный маршрут к точке отправления наверх.

Остальное стало делом техники… и архимага, потому как я с чистой совестью предался безделью, то есть работе домохозяина. Конечно, поначалу пришлось немало пошляться, замаскировавшись иллюзией поверх облепившей меня дриады — необходимо было под внушительным обликом заказать, получить и доставить множество предметов, призванных создать домашний уют. Пока я этим занимался, Митсуруги превращала доставшийся нам склад в натуральную крепость, исчерчивая его рунами изнутри и снаружи. Я считал подобный подход преждевременным, но японку было уже не остановить. Обдумав ситуацию и придя к каким-то своим выводам, Ай заняла позицию «я начальник, ты дурак, собираемся домой, молчи больше, таскай дальше».

Вот я и таскал. Пришлось немало побегать, потрясти кошельком, даже свернуть шеи десятку чахлых гномов со статусами преступников, которые вылезли откуда-то на звуки этого самого кошелька. В процессе сворачивания шей познакомился с одним из соседей — за ядами высокого, болезненно худого и бездушно рыжего типа по имени Загбьорн приезжали разумные со всего Лтакта. А те, кто не могли, оставляли ему заказы через Базар. Происхождение у алхимика-ядовара было весьма забористым и разноплановым, даже на квартерона какой-то одной расы не тянул, но он по этому поводу совершенно не парился. Жил он в таких несладких условиях потому как был экспериментатором от Системы. Похвастать сопротивлением к парообразным токсинам, которыми плевалась его лаборатория, обычные разумные не могли.

Защитой склада Митсуруги занималась долго, даже очень, но я к ней с вопросами не лез. «Внутренний монолит» делал совершенно невозможным просмотр наводимых архимагом плетений, большинство рун и их комбинаций мне были не знакомы. С общением был полный швах — розововолосая «выдавала» мне Переяславу только на миссии вне дома, но поговорить по душам мы с духом природы боялись, закономерно опасаясь слежки от ее хозяйки. Одним одиноким вечером я увидел из окна, как очень знакомая мне невысокая фигурка в сопровождении летающей книги закапывается в землю. Абракадавр вернул себе тело и залег в засаду.

Наконец, в один прекрасный вечер, набегавшаяся Митсуруги, явно не выдержав моего чересчур довольного вида, приступила к тому, что делает большинство женщин, оказавшись наедине со знакомым им мужчиной. Начала делиться своими проблемами, которые ошибочно посчитала нашими.