Холодный огонь (СИ) - Танго Аргентина - Страница 13

— Тут немало людей с имперскими фамилиями. Лонгсдейла мне рекомендовали из столицы, письма, рекомендации, отзывы — я все проверил. Все настоящее.

— Это им так кажется, — сказал Натан. — Откуда нам знать, что этот дворецкий может внушить человеку.

Шеф хмуро молчал. Бреннон отвернулся к окну. По стеклу ползли морозные узоры, потихоньку съедая его от краев к центру. Натан вздохнул, и дыхание превратилось в пар.

— Как это начинается? — спросил Бройд.

— Становится холодно.

— Что, еще холоднее?

— Угу.

— Да тут и так не майский день, — пробурчал Бройд и откинул с сиденья узорчатую мазандранскую шаль. На комиссара блеснули длинными дулами два револьвера «Морриган». Бреннон не видел их с тех пор, как Бройд палил из них в красные имперские мундиры.

— Это единственные, в которые я смог засунуть серебряные пули, — пыхнул сигарой бывший полковник. — Бери.

— Думаете, поможет?

— Думаю, не у одного меня была кормилица из деревни.

Натан положил на колени револьвер. В темноте напротив тлел красный огонек сигары. Иногда внутрь проскальзывал холодный свет фонарей и бросал стеклянные блики на широкие руки Бройда, его тяжелую бульдожью челюсть, седые баки и светло–голубые глаза. Когда–то Роксвилл–стрит дымилась в огнях пожарищ, и от баррикады до баррикады ее усеивали тела горожан.

— Еще, говорят, рябина помогает, — порывшись в памяти, сказал Бреннон.

— Срубим ближайшую и наделаем рябиновых крестов для парней. Заодно совместим с колом.

Пар от дыхания осел холодными каплями и свернулся в льдинки. Полковник и ротный переглянулись. Испуганно всхрапнула лошадь снаружи. Бройд стукнул тростью в стенку, и экипаж встал.

— Залезай, — велел кучеру шеф полиции. Бедолага, мелко стуча зубами, даже не стал благодарить и забился внутрь. Бреннон сунул ему медвежью полость и спрыгнул на скрипящий, искрящийся снег. Здесь Роксвилл–стрит пересекалась с Эханн–род. Район исключительно богатый и респектабельный. И чертовски далекий от озера. Экипаж остановился около высокой каменной ограды с кованными воротами.

— Далеко оно зашло, — прошептал комиссар. Ажурную решетку створок покрывал иней. Его острые белые шипы стремительно росли, заполняя каждый промежуток в ковке, пока решетка не сверкнула лаковым ледяным витражом. Руку Бреннона обжег знакомый холод, и Натан сунул револьвер в карман. Еще не хватало и этот заморозить к чертям, так никакого жалования не хватит…

Лошадь громко заржала и забилась в упряжи. Бреннон схватил ее под уздцы и положил ладонь на холку — скотинка мелко тряслась и дико косила глазами, будто готова была бежать во все стороны одновременно, лишь бы подальше. Эханн–род поднималась на низкий, пологий холмик, и со своего места Натан первым разглядел появляющиеся на белоснежном полотне узкие следы.

— Сэр, — тихо позвал он.

— Все–таки пришла… — прошептал Бройд.

Отпечатки маленьких босых ног цепочкой потянулись к ним. Воздух стал неподвижен и холоден, и Бреннону показалось, что он дышит жидким льдом. Он обжигал легкие и горло, от него звенело в голове. Или от чего–то еще.

Бройд медленно поднял руку. Над улицей скользнул чуть слышный, холодный вздох, и шеф выстрелил на звук. Бреннон тут же выхватил «Морриган» и пальнул в сторону следов. Пара серебряных пуль пронеслась над следами и выбила ледовую крошку из высокой ограды напротив. Но тварь все же остановилась. Цепочка следов прервалась в дюжине ярдов от людей. Прикрывая начальству спину, Натан повернулся кругом — никого. Только тишина и невыносимый холод сквозь перчатку… и чувство, что оно рядом.

На толстом слое льда, что покрывал стены домов, напротив комиссара проступило два отпечатка ладоней. Бреннон выстрелил. Пуля ударила помеж отпечатков и рикошетом усвистела куда–то в сторону. На миг Натану помстилось, что он слышит голос — обрывок шепота, принесенный ветром.

— По крайней мере, нам удалось привлечь ее внимание, — пробормотал Бройд. Бреннон не ответил — его мало утешало то, что тварь сожрет их вместо какой–нибудь невинной жертвы. На витраже, в который превратилась решетка, появились отпечатки пальцев — длинные узкие полосы, словно кто–то вел по льду рукой, подбираясь ближе. Пальцы комиссара онемели, и он подумал, что уже не бросит пушку, даже если захочет, а выстрелить — не сможет.

— Если я врежу ей в зубы, — процедил Натан, — это зачтется как нападение на подозреваемого?

Бройд не ответил. Комиссар обернулся, ожидая увидеть оледенелый труп, но шеф был жив. Бывший полковник глядел на холмик, с которого спустилась тварь, и Натан просто всем телом ощутил, что гадина тоже замерла.

Там стоял пес. Опустив по–волчьи морду, он не сводил глаз с людей и с того, что было рядом. Когда зверь неспешно обнажил длинные клыки, тварь отшатнулась. В глазах пса горели золотистые огоньки, и шерсть колыхалась, словно от ветра, хотя на всей Роксвилл–стрит не было ни единого дуновения. В темноте рыжая шерсть казалась пламенеющей.

Пес издал тихое низкое рычание и двинулся вперед. Бреннон не столько услышал его, сколько ощутил, как от рыка по снегу под ногами прошла слабая дрожь. Тварь отступала. Она по–прежнему была невидима, но пес явно знал, где она. Существо пятилось вниз по Роксвилл–стрит, в сторону, противоположную озеру, и собака определенно загоняла его туда намерено.

— Оно сейчас побежит, — прошептал Бройд и вскинул револьвер. — Там жилые кварталы…

Из темноты выскользнула высокая фигура. Она подняла руку, и вспыхнувший зеленым огнем трехгранник осветил прозрачные, бледно–голубые глаза Лонгсдейла.

— Стой, — тихо сказал консультант.

«Он ее видит», — подумал Бреннон. Следы на снегу панически смешались. Пес припал к земле и помчался вперед длинными стелящимися прыжками. В лицо консультанту ударил ветер, вздыбил волосы и раздул парусами рукава рубашки. Похоже, тварь все–таки решила, что пес страшнее — снег взвился вверх вихревым столбом и штопором вкрутился в Лонгсдейла.

— Эй!! — взревел Бреннон. Он не знал, что может сделать этой твари, поэтому просто ринулся вперед, сжимая в кулаке посеребренный комиссарский значок. Но пес успел раньше — распластался в мощном прыжке и врезался грудью в снежную заверть. Среди снега сверкнул зеленым огнем клинок Лонгсдейла, а потом вихрь взмыл в воздух и унесся прочь, словно простыня, сорванная с веревки порывом ветра.

Пес сошел с хозяина, которого впечатал в землю всеми четырьмя лапами, и с независимым видом понюхал следы твари. На морде собаки читалась явная досада пополам с раздражением. Бреннон протянул консультанту руку и вздрогнул, когда ледяные пальцы стиснули запястье.

— Спасибо, — несколько хрипловато сказал Лонгсдейл, поднялся, встряхнулся, как кот, и склонился над следами. Присел на корточки и приложил к ним ладонь — отпечатки были вдвое меньше.

— Матерь Божья, — просипел комиссар, — это же ребенок…

— Даже не знаю, чему мне больше радоваться, — задумчиво сказал Бройд, — тому, что это ребенок, или тому, что это чертова потусторонняя тварь.

Бреннон тактично молчал. В камине пылал огонь, консультант расположился в соседнем кресле, пес консультанта смотрел на пламя, а дворецкий консультанта перевязывал руку шефу полиции. На ладони Натана тоже остался ожог от холода, несмотря на то, что «Морриган» он держал рукой в перчатке.

— Эта мазь предотвратит повреждение тканей в результате обморожения, сэр, — сказал Рейден и стал собирать лекарства и бинты в чемоданчик. Бройд поднес к губам стакан с виски, не сводя пристального взгляда с Лонгсдейла. Тот был матово–бледным, но и только. Мысль начальства была комиссару ясна — станет ли потенциальный убийца устраивать этот цирк, чтобы отвести от себя подозрения, и, что важнее — кем надо быть, чтобы, черт подери, внушать такой страх тварям с той стороны?!

— Надеюсь, оно сегодня больше ни на кого не бросится, — пробормотал Натан. Консультант покачал головой, не отрывая ее от спинки кресла, и тут же поморщился. Комиссар не без радости отметил, что и Лонгсдейла потрепало.