Судьба на троих (СИ) - "Майский День" - Страница 40

Я стоял на рубеже. Оглянулся на покидаемую сущность, холодно отметил, что возьмись за дело достаточно жёстко, смог бы осуществить свой план покорения, просто мне это оказалось не нужно, не потому ли барьер и пропустил туда и обратно? Я посмотрел прямо перед собой и понял, что давно определился, не стоило копаться в ворохе чувств — это ничего не изменит.

Вперёд! Я выдохнул чужой воздух и переступил границу. Барьер внутри показался таким же как всегда, но я не дышал, пока бежал сквозь его безразличное марево и расслабился, лишь выскочив под привычные чуть размытые звёзды, в мир, где границу может увидеть каждый, чтобы знать наверняка, что Потеря совсем не так ужасна, как нам когда-то казалась.

Что со мной творилось — не передать. Я летал, то забираясь высоко в облака, то резко опускаясь к горам, так что едва не врезался мордой в грунт, я валялся в снегу и гладил ладонями камни. От мысли, что меня никто не видит, не следит за каждым движением, ощущал себя необыкновенно свободным. Все беды здесь казались несерьёзными по сравнению с тем, что со мной происходило там. Я даже плакал, зарываясь лицом в рыхлую белую массу, которая высасывала влагу куда прилежнее, чем тканевый платок. Резвился как неразумное дитя, но стыда не испытывал.

Утро уже намекало на свой скорый приход, когда я повернулся спиной к барьеру и пустился бежать к ближайшему порталу на короткую тропу. С наслаждением прыгал, когда внизу разверзалось ущелье и столько сил накопилось во мне, что и переламывался не всегда, зная, что справлюсь и так.

До утра, конечно не успел, зато с вечера достиг нужного входа. Место оказалось неудобное, пришлось совершить довольно много прыжков, прежде чем вынесло в знакомые до оскомины окрестности ящеркиного замка.

Здесь, надо сказать, настроение моё несколько снизилось. Всё же неприятно возвращаться в место, где тебя ждёт жестокое наказание, а не любезный приём. Предвкушать, что Аелия придумает, дабы рассчитаться со мной за разгром своей гостиной и неучтивое обращение с собственной башкой и коленным суставом, не тянуло — и так скоро узнаю. У ворот я остановился, не только демонстрируя мрачное смирение, но и испытывая его. Ошейник на месте и то хорошо, хотя от ящерки можно ждать любой пакости: сорвёт и нагло заявит, что я без него явился.

Ладно, лишь бы охотника не трогал, садист проклятый. Я вытерплю и не такое. Я справлюсь, выживу и однажды добуду себе волю, пока не знаю — как, но упорства в достижении цели мне не занимать.

Ворота на этот раз отворились почти сразу. Я лёгкой походкой (неуклюжую оставил в том мире) прошёл привычной дорогой, взбежал в зал. Чистота царила непривычная. Оглядывая заметно посветлевший потолок, я подумал, что давно следовало тут всё разгромить, раз просто так почистить не судьба была.

Зевая на новую мебель и дешёвенькие (вот жмот) ковры, я не сразу заметил самого дракона, съёжившегося в кресле у огня. Подошёл ближе, но на колени не опустился: всё равно бить будет беспощадно, так чего лишний раз унижаться?

— Извини, что так вышло, — сказал сам от себя подобного не ожидая.

Драку вообще-то Аелия первый начал и поджёг всё вокруг тоже он, но кого это когда волновало?

Он криво усмехнулся.

— Надеешься вымолить прощение? За всё, что натворил?

— Нет, — честно ответил я. — Пытаюсь быть вежливым.

Он всё же оторвал взгляд от синего огня и пытливо уставился на свою собственность. Глаза казались больными, да и сам дракон выглядел странно. Нахохлился как будто у него перья росли по всей шкуре, а не чешуя.

— И где научился?

— Да всегда умел, только в тебе не видел достойного объекта приложения навыков учтивости и хороших манер.

Он, по-моему, не все слова понял или фразу в целом, потому что не рассердился, а продолжал смотреть словно в телевизор: пустовато, но сосредоточенно. Я помалкивал, не зная, что сказать, да и удивляясь хозяину: гобеленом его что ли приложило, когда тут всё рушилось или я перестарался, потчуя крылом? Всё выглядело не так, как всегда.

— Иди за мной! — воскликнул он, вскакивая.

«Пошёл прочь!» — устроило бы меня значительно больше, но выбирать не приходилось. Я послушно потопал следом, решив, что отношения стекают в привычную колею пыток, но Аелия повёл не в подвал, остановился возле двери в одну из жилых комнат, отомкнул замок и без разговоров втолкнул меня внутрь.

Запах ещё раньше подсказал, что увижу своего охотника, но всё равно я обшарил человека тревожным взглядом: цел, не избит, не искалечен? Едва слышал, как Аелия захлопнул дверь, сказав напоследок своё злобное:

— За порог ни шагу!

Охотник бросился ко мне, обнял, я охотно прижал его к груди, облапил мускулистую спину и тут же отпрянул, испугавшись, что причинил боль. Вдруг ему всё же досталось плетей несмотря на показное ящеркино дружелюбие.

— Бениг! — воскликнул он с энтузиазмом.

— Крис! — откликнулся я.

Он тоже отстранился, мы смотрели друг друга, судя по ощущениям, в одинаковой тревожной растерянности.

— Бениг, прости! Аелия, наверное, опять тебя побил, а я принялся тискать! Прости! Я жутко обрадовался, когда увидел тебя хотя бы живого!

Как же согревает эта забота, дружелюбие, открытость. Родной мир, свой человек. Потеплело внутри точно кровью напоили, и не вынужденно, а от души.

— Да всё в порядке, охотник, он ещё не успел наказать, отложил на будущее, я так понимаю. Ты-то как? Цел?

— Дракон мне ничего худого не сделал, если ты это имеешь в виду. Хорошего, правда, тоже. Заставил отмывать закопчённый зал.

Я от души рассмеялся, обрадовавшись, что человек не пострадал. Захотелось пуститься в пляс. Я и не сдержался, подхватил его в охапку и покружил по комнате.

Усадив свою добычу на кровать, я, скрестив ноги, устроился на полу напротив и попросил жадно:

— Давай, рассказывай! Значит, ты зал отмывал? То-то он такой чистый! Ящеркина прислуга не слишком старательна.

— Всё же они помогали, но потрудиться пришлось. Такое чувство, что тут столетиями не чистили потолки и стены.

— Можешь мне поверить, так и есть!

— Сомневаюсь я, что ты один устроил этот разгром!

Так дракон на меня всё свалил? Какая чепуха: чего вампиры не умеют, так это пыхать огнём, а именно пламя причинило самые серьёзные повреждения. Я-то бил по Аелии, а не по мебели.

— Разумеется нет! Огонь выдыхать я не способен, не ящер.

Я коротко рассказал, как мы с Аелией схлестнулись и что из этого вышло, но охотнику показалось мало сухих фактов, и он принялся выведывать экспрессивные подробности.

Пришлось излагать события обстоятельнее, что не составило труда, потому что память у вампиров превосходная. Крис слушал жадно, и пальцы его сложенных на коленях ладоней азартно шевелились, словно это он наносил удары, смею надеяться ненавистному ящерке, а не мне.

— Так этот синий огонь опасен и когда не горит? — спросил, оглядываясь на камин.

— Да, потому не гаси его сам.

— И не пытаюсь, здесь холодно, а топят очень редко.

Я огляделся.

— Это твоя комната?

— Наверное, раз Аелия поселил здесь и часто запирает, не разрешая никуда выходить.

Тесным помещение нельзя было назвать, но вот скудным — вполне. Из мебели имелась лишь придвинутая к стене кровать, да нечто вроде столика — весьма ненадёжная на вид дрянь, собранная непонятно из чего. Пол голый, ну хоть из досок, а не каменный. Меня больше всего устраивало, что Аелия запер нас вдвоём, хотя любопытно было бы узнать его мотивы.

Полагает, что не устою против такой близкой и доступной пищи, а охотник убедится после укуса-другого какая я мерзкая, в сущности, тварь? Этот дракон вообще о чём-нибудь думает, когда составляет планы или расстался с реальностью века назад? Я сказал:

— Скромно, но раз меня заперли с тобой, я не в претензии. Хороший товарищ в жизни важнее ковров и кресел.

— Кровать только одна и узкая, — посетовал охотник.