Безмолвие Веры (СИ) - Шёпот Светлана Богдановна - Страница 50

– Конечно, – Ринон кивнул, цепким взглядом осматривая лавки. Необходимо было позвать людей, чтобы те опросили всех. Им надо как можно скорее узнать, куда именно направилась карета. – Вернись в замок, – его взгляд остановился на ее лице. – Я провожу тебя.

Вера хотела запротестовать. Что она, сама не дойдет, что ли? Вот только в тот момент что-то случилось.

Ринон, сделавший шаг в ее сторону, напряженно замер, а потом напрягся. В его взгляде проскользнула растерянность. Видно было, что он не знает что делать. Вера и сама замерла.

Она отчетливо слышала какое-то гудение. Казалось, будто они стоят возле трансформаторной будки. Еще секунду назад никакого гула не было, а потом раз, словно по щелчку чьих-то пальцев в уши хлынул подозрительный шум.

Она огляделась по сторонам. Некоторые люди смотрели в их сторону, но никто из них не выглядел встревоженным или растерянным. Обычное любопытство. Всё-таки Ринон выглядел внушительно на фоне обычных горожан. Неудивительно, что многочисленные девушки и женщины не могли оторвать от него взгляд.

Ревность вскинулась ядовитой змеей в самом сердце. Хотелось встать перед мужем, закрыть его собой, а лучше поцеловать на глазах у всех, чтобы каждая знала, что этот мужчина уже занят и никому из них ничего не светит.

Конечно, Вера ничего этого не сделала. Во-первых, это просто неприлично, а она слишком взрослая, чтобы совершать подобные безумства. Во-вторых, ей не стоит забывать о главном. А именно о шуме, который только усиливался с каждой пройденной секундой.

– Что это? – спросила Вера жестами, переводя взгляд на застывшего мужа.

Он в этот момент смотрел почему-то в область ее шеи. Да так пристально, что Вера даже вскинула руку, накрывая пальцами свое горло.

В тот же момент она ощутила легкое жжение на коже. Зашипела беззвучно, нахмуривая.

Боль нарастала. Растерянность сменилась недоумением. Ей хотелось знать, что происходит. И одновременно с этим, где-то глубоко внутри себя, она понимала все, просто не могла вот так сразу понять.

Легкая боль в один момент стала нестерпимой. Создавалось такое впечатление, словно кто-то намотал ей шею колючий шарф, а потом с силой затянул его и сдернул, обжигая и раня кожу.

Беззвучно вскрикнув, она невольно отшатнулась и упала назад. Ринон дернулся следом. Подскочив к Вере, он схватил ее за руку и поднял, продолжая тревожно смотреть на ее шею.

– Печать стала активной, – пояснил он, мельком посмотрев ей в глаза. – Что чувствуешь?

– Боль, – вытащив руку, показала Вера. – Жжет.  

Ринон понятия не имел, что делать. До этого момента ему казалось, что печать полностью неактивна. Вернее, она работала, но была автономной. На нее, по его мнению, нельзя было воздействовать со стороны, но, судя по тому, что он видел сейчас, его ранние выводы оказались неверными.

Вот только, что могла сделать простая печать молчания? Она и так уже все сделала! Ее задача – запереть голос жертвы. Все!

А потом он увидел.

Печать, еще недавно казавшая самой обычной, тянула в сторону ядра Верайи черные щупальца. Судя по виду девушки, процесс был болезненным. Темная магия самой Верайи заклубилась туманом внутри нее. Создавалось впечатление, будто она с нетерпением ждет вторженца. Для чего? Чтобы присоединиться или дать бой? Ни то, ни другое не могло принести пользу телу.

Сама печать отчетливо проступила на нежной коже. Сначала она покраснела узором, а после налилась зловещей, вспухшей чернотой.

Верайя смотрела на него широко раскрытыми глазами, в которых плескалась боль. Она цеплялась за него, будто в любой момент могла упасть.

Ринон оцепенел. Ничего подобного с ним никогда не случалось. Он впервые не знал, что ему делать, но мгновенно осознал одну важную вещь. Если эта девушка погибнет, то его жизнь станет просто бессмысленной.

Он и сам не догадывался, что все стало… таким. Еще недавно он и думать не думал о любви или прочей сентиментальной ерунде. Гнал от себя вспыхивающее постоянно желание, давил на корню, не позволяя себе даже думать о чем-то подобном.  

– Люблю тебя, – произнес он внезапно, даже сам не осознав того, что сделал.

Взгляд девушки на секунду остановился, а потом в нем начала пробуждаться какая-то неведомая сила.

Вера горела. И пусть она не знала точно, что происходит, но ума ей хватило, чтобы сопоставить все факты. Печать оказалась с сюрпризом. Небесный клерк ни о чем подобном не предупреждал. Значит ли это, что она должна все-таки умереть, пусть и не под колесами кареты принца, а от старой печати?

Она ощущала, как мерзкие щупальца тянуться к ее ядру. Магия внутри возликовала, явно настроенная на поединок с чужаком. Сама Вера вдруг подумала, что она может и не пережить подобное. Человеческое тело все-таки довольно хрупкое.

А потом произошло это – признание. Неожиданное, нежданное, но такое желанное.

И все встало на свои места. Она не собиралась больше умирать. И неважно, как там правильно. Она будет жить, и точка!

 Когда щупальца дотянулись до ядра, темная магия внутри победно загудела, а потом хлынула в мир.

Бросив тело на пол, герцог развернулся и вышел из комнаты. Никуда мальчишка от него не денется. Он даже не проснется, так что можно было не опасаться побега.

Пройдя в гостиную, Атерн сел в кресло около растопленного камина. Слуги в этом доме знали свое дело, так как он давно научил их делать все быстро, а главное, незаметно. Боль – хороший учитель.  

Сложив руки на животе, герцог закрыл глаза и задумался.

Глупый мальчишка поломал ему все планы. Придется действовать раньше, чем он задумал. Еще и шлюху пришлось лично убить, как и тех двоих. Надо было сделать это еще тогда, много лет назад. Не подумал. В тот момент ему казалось, что все прошло отлично и он не оставил о себе никаких существенных воспоминаний.

Принца отпустить он не мог. Конечно, о том, кто виноват в его пропаже рано или поздно догадаются, но так у него есть хотя бы немного времени, чтобы завершить приготовления к началу ритуала.

Придется действовать быстро. Этот глупец все-таки наследник, а значит, искать его будут все подряд. Одни для того, чтобы выслужиться перед королем. Другие – выполняя свои обязанности. А третьи захотят убить его лично (так надежнее), открывая дорогу второму принцу. Вряд ли кто-то будет стараться исключительно из любви к несносному паршивцу, кроме короля, конечно же.

Герцог даже злости не ощущал из-за того, что случилось. Во всем он винил исключительно себя и свою недальновидность. А может, дело в том, что все негодование он стравил, убивая незадачливую парочку простолюдинов, которые вздумали болтать спустя столько лет. Да, проболтался лишь муж, да и то по пьяни, но оставлять в живых свидетелей на этот раз он точно не собирался.

В принципе, у него все уже было готово. Он просто ждал, когда темной магии в его детях накопится достаточно, чтобы ее точно хватило для ритуала. Если что-то пойдет не так, то у него есть запасная жертва.

После обретения бессмертия ему не понадобятся потомки, так что о продолжении рода можно не волноваться.

Решив действовать незамедлительно, герцог мысленно пробежался по плану и встал. Всё-таки подготовительные этапы займут некоторое время.

Позвав слуг, он велел приготовить ванну и отдал приказ привезти из королевского замка сына. Атерн привык делать все последовательно, поэтому решил заранее озаботиться присутствием поблизости дополнительной жертвы. Возможно, она не понадобится, но на всякий случай пусть Ленвай будет где-нибудь рядом.

Дождавшись, когда его отпрыск будет доставлен, герцог поднял щиты вокруг дома (не стоит забывать о проклятом артефакте, до которого он так и не смог добраться, чтобы разрушить его), облачился в белоснежные одежды и отправился в подвал. Там давно уже был начертан круг. В него будет вливаться темная магия, должная перестроить его тело.