Возрождение феода (СИ) - Дорничев Дмитрий - Страница 39

— Правда может лишь обелить меня, так что я с радостью предстану перед твоим судом.

— Убийство? Серьезное обвинение, я хочу услышать подробности. — Мирослав хмуро осмотре спорящих, судя по всему геморроя не избежать.

— Да! Некоторое время назад мы были у восточного края долины. У нас было задание не дать ГвардииВендриенов сбежать, а подкреплению — прийти на помощь. С нами был Желчная Язва и Алые Фурии, чтобы… Чтобы поддержать нас.

— Мы наткнулись на отряд гвардии, а второй был у нас за спиной. Решив, что они задавят нас числом, гвардейцы бросились в атаку. Мы сомкнули ряды и приняли бой. Схватка получилась горячей, клятвопреступники неплохо дрались и в бою погибла дюжина призывников и двое Опальных. — Прервал опального, Язва и начал свою речь.

— Ты упускаешь важные детали, певчий! — Сальверос обвиняюще указал пальцем на Язву.

— Как только враги нас заметили, ты начал чертить свои колдовские символы. Когда они наткнулись на нас на той поляне, в их глазах была паника. Но когда зазвучали заклинания, страх сменился жаждой крови!

— Что за магию ты использовал? — Хмуро посмотрел Мирослав на Язву.

— О своем искусстве я разговариваю только в стенах гильдии, но не могу защищаться без слов… — Язва откашлялся и начал говорить тщательно, обдумывая слова.

— Я сотворил заклинание бешенства направив его на врагов. Они могли двигаться быстрее нашего отряда, а если бы они сбежали, то наше задание было бы провалено! Поэтому я наполнил их сердца яростью — чтобы они остались и вступили в бой.

— Вот! Гляди, он сам во всем признался! Клятвопреступники в бою и с мешком соломы на справятся, а он дал им смелость, как у бешеной росомахи! — Воин закрывает лицо ладонью и продолжает говорить.

— Это безумие, просто-напросто безумие. Фурии были ошарашены и не сдержали бы натиск, и тогда в бой бросились Девона и Цевеус-Ловкач. Девона получила копьем в глаз — не повезло. А на Цевеусе потом насчитали девятнадцать ран. Сам Грэйвен Аше не смог бы его спасти…

— Сальверос все правильно излагает. Я схожусь с ним во мнении. — Добавил Язва.

— Певчий крови, Желчная Язва это все что ты можешь сказать в свое оправдание?

— Что мне еще сказать? Я не сделал ничего плохого. — Спокойно ответил Язва.

— Ты совсем болван или твоя матушка была слишком занята, гуляя по всем Ярусам, что не рассказала о том, что такое хорошо и что такое плохо? — Рявкнул Сальверос.

— Ты не просвещен, поэтому я могу простить тебе невежество. Те, кому открыты пути магии, знают, что по законам Кайроса мага нельзя обвинить в том, чем он не мог управлять.

— Что это еще за бредни Хора?

— Желчная Язва цитирует положение об «Оплошности мага». Если в битве во славу Кайроса маг ненамеренно причинит вред тому, кто находится под защитой Мира Кайроса, по закону он в этом не виновен. — Мирослав и сам не понял откуда он знает это, но информация сама появилась у него в голове.

— Вершитель судеб, который и правда знает законы! Как я уже сказал, я не сомневаюсь в своей правоте. — Сказал широко улыбнувшись.

— Пойми мое сердце исполнено печали из-за трагедии, но совесть моя чиста.

— Это безумие! Мы же говорим не о полетевшем не туда огненном шаре! Он своей магией привел в ярость врагов, придал им силы. Разве это не преступление??

— Этот закон должен защищать тех, кто ошибся непреднамеренно. В том, что случилось, я ничего случайного не вижу. — Холодно сказал Мирослав, глядя на Язву.

— Должен? Закон никому ничего не должен, кроме того, что гласит его текст! Я не собираюсь выслушивать от поганого ублюдка Тунона лекции о том, для чего НА САМОМ ДЕЛЕ нужен закон! — Вспылил Язва.

— Прекрати. Не нужно грубить только потому, что Вершительсудеб не поддерживает твои жестокие измышления!

— Я готов вынести приговор. — Немного подумав и запомнив последние несколько фраз со стороны Язвы, сказал Вершитель.

— Это простое дело, не так ли? Думаешь, он виновен?

— Неправильный подход. Дело не в том, что думает Вершитель судеб, а в том, что гласит закон! И что же в нашем случае гласит закон? — Ухмыльнувшись сказал Язва.

— Очевидно, что ты действовал из злобы, зная, что прикроешься законом. Ты невиновен в убийстве слуги Кайроса, но виновен в помощи врагу. — С каждым словом, лицо Желчной Язвы становилось всё бледнее.

— Помощи врагу? Клянусь вялым молотком Тунона, такого в законах нет!

— Хвала Кайросу! Разреши, добрый Вершитель, казнить негодяя?

— Полный бред! Закон на моей стороне! — Не дожидаясь ответа Вершителя, Язва вскидывает правую руку и чертит в воздухе линии и кривые заклинания.

— Разрешаю.

— Позволь показать, как может быть благодарен воин, Вершитель! — Сальверос, быстрым движением обнажил меч и приготовился к бою. Завершив заклинение Желчная Язва наложил на Мирослава заклинение бешенства, пытаясь заставить того напасть на Сальвероса, однако было глупо считать, что такое заклинание подействует на последователя Тунона.

Запаниковав Язва наскоро запускает в Сальвероса сгусток огня, но тот с легкостью увернулся от него, а после с яростным криком разрубил врага пополам, кровь и кишки вывалились как из разбитой пиньяты.

К неудовлетворению зрителей, бой закончился в пару мгновений. Сальверос отомстил за товарищей и поблагодарив Вершителя, удалился.

Далее Вершителю нужно было найти Пятый глаз, но по пути он увидел около одной из палаток миниатюрную девушку с двумя солдатами по обе стороны. На ней был богато украшенный головной убор, увенчивающий её лоб, делая её маленькую фигурку несколько пугающей.

Она была одета в открытое голубое платье со странным аксессуаром на шее, что подобно листьям прикрывал её плечи, грудь и спину. Сказать, что она выделялась в лагере, ничего не казать. Это словно Киркоров в золотом одеянии и короной, на съезде бардов. Заметив Мирослава, она повернулась к нему и заговорила.

— О, поглядите. Папочка вернулся. Я перешла границы? Ты пришел меня наказать? Я плохая девочка? Или ты просто хочешь попользоваться моей силой? — Девушка притворяется серьезной во время речи.

— Ты помнишь меня, Вершитель? А теперь не разочаруй меня. Ты отправил мою паству в Алый Хор на убой.

*Во время завоеваний, Сирин использовала силу своего голоса для вербовки солдат, но она перестаралась и переманила солдат Опальных, что привело к конфликту между армиями. Вершитель велел послать этих свежезачарованных рекрутов на передовую, чтобы действиями доказать ценность её призыва, однако почти все они умерли.*

— Ты забрал моих людей — последователей Сирин, Архонта Песни. — Нежный ветерок её слов набирает силу, а глаза едва заметно прищуриваются. Девушка делает маленький шаг вперед, но стоящие рядом солдаты загораживают проход оружием, не давая ей продолжать. Она смотрит на них и закатывает глаза. При этом звук приближающейся бури затихает.

— Похоже, что я могу причинить ему боль? — Девушка недовольным голосом задает вопрос солдатам, но осталась без ответа. Она возвратила взгляд на Мирослава и наклонилась вперед, словно желая раскрыть его тайну.

— Эти… славные люди больше не под моей защитой. Видимо, я опасна. Но, полагаю, ты это и так знал. Мне больше нельзя набирать последователей, как в Распуье Летианы (маленький торговый город), так?

— Если кто-то решил поклоняться мне — что в этом плохого? У Кайроса все настолько плохо с самооценкой, что он боится малейшей конкуренции?

— Посмотри на меня! Какой ущерб может принести пятнадцатилетняя девочка? Я всего лишь дитя! — Девушка, всё болтала и болтала, но Мирослав молчал и пытался переварить нахлынувшие воспоминания.