Польские народные легенды и сказки - сказки Народные - Страница 27

Не понравились мужику слова коня.

— Пойдем дальше, — говорит он медведю, — поищем другого судью.

Пошли они дальше. Вдруг навстречу им заяц.

— Эй, косой, ты должен нас рассудить! — говорит медведь.

Заяц испугался:

— Как же я вас судить буду?!

Мужик рассказал зайцу все, как было, а заяц и говорит:

— За добро всегда платят злом. Я никому ничего худого не сделал, а на меня нападают все, кому не лень: и собака, и волк, и даже ворона. Не могу я так больше жить. Возьму и утоплюсь.

Кинулся заяц к реке топиться, а там на берегу сидела жаба. Увидела жаба зайца и ускакала.

«Эге! — подумал заяц. — Погожу-ка я топиться: есть еще и такие, что меня боятся».

А мужик и медведь тем временем идут себе дальше. Видят — бежит навстречу лиса.

Рассказали они лисе все, как было.

— Рассуди нас, кумушка!

— Хорошо, — согласилась лиса.

А мужик отвел лису в сторону и прошептал ей на ушко:

— Если рассудишь как следует — получишь в награду шесть курочек.

Тогда лиса и говорит:

— Как же я буду судить вас, если я даже не видела места, где медведя придавило?

Пошли они все трое в лес, к поваленной сосне.

— Ты, мужик, говоришь, что поднял дерево, под которым лежал медведь? — спрашивает лиса. — А сможешь ли ты снова это сделать?

Мужик взял жердь, поддел сосну и приподнял ее.

— А теперь, — говорит лиса, — ты, мишка, лезь под сосну, покажи, как ты лежал.

Медведь улегся под деревом, а мужик убрал жердь, сосна и привалила медведя снова.

Поблагодарил мужик лису и дал ей для начала одну курицу.

На другой день лиса пришла за второй, на третий — за третьей курицей. Отдал мужик и третью, а на четвертый день одолжил у соседа двустволку, подкараулил лису у овина да как грохнет в кумушку!

Промахнулся мужик, а лиса — давай бог ноги. Только на бегу и крикнула:

— Так вот какова твоя благодарность!

Тут и сказке конец.

Давным-давно, в незапамятные времена, слетелись птицы, большие и маленькие, чтобы избрать себе короля.

— Кто выше всех взлетит, тот и будет королем, — предложила сорока. Очень уж не терпелось ей высказаться.

Птицы согласились. Решили пытать счастья трижды.

В первый раз выше всех взлетел орел.

Полетели во второй раз. А маленький хитрый крапивник тихонько спрятался у орла под крылом.

Когда орел обессилел и не мог уже подниматься выше, крапивник выпорхнул на волю и — фр!.. фр!.. — взмыл высоко над всеми. Птицы подивились: вот тебе и птичка-невеличка!

А крапивник готов лететь и в третий раз. Не мудрено: ведь он ни капельки не устал.

Снова поднялись птицы в небо. Но теперь уже все следили за крапивником, раз ему быть королем.

И вдруг все увидели обман: крапивник сидел под крылом у орла!

Птицы набросились на него с криком:

— Ах ты обманщик!

С той поры злополучная пичуга всегда прячется в крапиве под плетнем.

За это ее и прозвали «Королем плетней».

Влюбился коростель в перепелку. Захотелось ему поцеловать перепелку, он и отправился к ней.

— А что ты мне дашь за это? — спрашивает перепелка.

— Хочешь, дам тебе теленка?

— Правда, дашь?

— Дам.

Перепелка согласилась. Поцеловались они, и коростель отправился за теленком.

Пошел коростель домой, а сам все думает: «Как тут быть? Что же делать? Теленка-то нет!»

Ждала, ждала его перепелка и стала звать:

— Вабжик, вабжик, гони теленка…

Откликнулся коростель, как будто скотину погоняет:

— Хэй, тпру, тпру, хэй!

С тех пор они так и кричат.

Шел аист по деревне и встретил утку. Говорит он утке:

— Пойдем бродить по свету!

— Как же я могу бродить с тобой? Скоро праздники, я должна для своей хозяйки нанести побольше яиц. Тогда и меня сытно накормят.

— Подумаешь! Невелика награда за такие хлопоты. Лучше пойдем со мной.

Пошла утка с аистом. Пришли они на постоялый двор, приказали подать себе пива, хлеба и сыра.

Съели они весь ужин, трактирщик потребовал платы, а ни аисту, ни утке платить нечем.

Посадил трактирщик обоих в кухню. На другой день приходит и спрашивает:

— Платить будете?

Говорит аист трактирщику:

— Отпусти ты нас. Зачем в кухне держишь?

— Когда заплатите, тогда и отпущу, — отвечает хозяин.

Вдруг видит трактирщик: утка-то на яйцах сидит! Он взял эти яйца, а утку отпустил.

— Почему ты утку отпустил, а меня нет? — спрашивает аист.

— Утка снесла яйца, я эти яйца подложу под другую утку, из них вырастут новые утки. Они мне возместят то, чего не заплатила твоя попутчица, — ответил трактирщик.

Остался аист один в кухне.

Немного погодя трактирщик приходит снова. Видит — аист стену носом долбит.

Удивился трактирщик.

— Зачем, — говорит, — тебе дыра понадобилась?

— А там кошелек, — отвечает аист. — Вот и я расплачусь с тобой.

Наклонился трактирщик, чтобы получше разглядеть кошелек с деньгами, тут аист его — цап! — клювом за нос и держит.

Лучше не спрашивай, что было дальше. Спросишь — рассказчик непременно тебя за нос схватит. Такая уж это история.

И с моим носом так случилось.

Когда-то бог велел ястребу питаться мелкими птичками. Сова услышала об этом и испугалась: вдруг ястреб съест ее деток!

Решила сова пригласить ястреба в корчму. Угостила его горилкой, а потом и попросила: не трогай, мол, моих крошек.

— А которые твои? — спросил ястреб.

— Мои самые красивые, — ответила сова.

— Ну, ладно.

Пошел ястреб охотиться. Смотрит на тех, на этих птенцов — все красивые.

Наткнулся он на совят:

— Ну, уж хуже уродов не найдешь! — И съел их.

Узнали птицы о том, что говорила сова, и подняли ее на смех.

С тех пор сова днем прячется, не летает. Стыдно ей, да и зло берет, что над нею все потешаются.

Жил на свете жаворонок, и было у него гнездо под кустом. Задумал однажды крот подрыть это гнездо и принялся за дело.

Бедный жаворонок из сил выбивается, кричит, крыльями машет, чтобы крота отогнать и птенцов спасти.

Услыхал волк этот шум, подошел поближе и спрашивает:

— Ты чего так раскричался? Не с голоду ли? У меня брюхо совсем свело. День уже на исходе, а сколько ни высматриваю, даже паршивенького зайчишки, и то не попадается.

— Я кричу оттого, что крот хочет мое гнездо разрушить, — ответил ему жаворонок.

Волк и говорит:

— Если ты меня накормишь, я спасу твое гнездо.

— Хорошо, я накормлю тебя, — пообещал жаворонок.

— Ну, показывай свой дом! С кротом я живо управлюсь.