Его (не)приличная ведьма (СИ) - Созонова Юлия Валерьевна - Страница 15

Весело скалясь на приставленное к горлу острие, щекочущее подбородок, глядя прямо в черные, широко распахнутые, колдовские глаза. Видя, как бьется жилка на шее, слыша, как с перебоями стучит чужое сердце.

Такое нестерпимо лживое в тщетной попытке остаться невозмутимым.

— Ну же, ведьма, — хрипло выдохнув, волк сделал шаг вперед. Девчонка шумно втянула носом воздух, отступая. Пятясь назад и не сводя с него нечитаемого взгляда, как завороженная. Не опуская стилет, крепко держа его в пальцах. — Сделай это. Накажи волка так, как подобает достойному члену ковена. Ну же, ведьма…

Еще один шаг вперед, еще один шаг назад. Воздух вокруг стал почти осязаемым, от разлившегося между ними напряжения, от искрящего желания и тягучей похоти, пополам со злостью и острой, жгучей ненавистью. Кайл шумно втянул воздух носом, довольно жмурясь от сладких, таких знакомых ноток чужого возбуждения.

Их не возможно было упустить, не учуять. Они сильно били под дых и срывали все ограничители подчистую, разрушая до основания чертов хваленый волчий самоконтроль. И видимо что-то такое промелькнуло на его лице, отразилось в диком, хищном взгляде, потому что Мор вздрогнула, отпрянув назад и больно врезавшись спиной в стену. Задев бедром изящный столик и свалив его на пол.

— Хочешь сдохнуть, волчара? Решил спросить меня, как? — ведьма скривилась в злой, циничной усмешке, даже не подумав опустить стилет. Но оборотень чуял, слышал, как бешено бьется сердце девчонки. Видел, как она облизнула пересохшие губы, сильнее стиснув рукоять стилета.

Они оба понимали — волка, дорвавшегося до своей добычи, эта железка не остановит.

— Нет, детка, — пальцы сомкнулись на беззащитной шее блондинки, сжимая горло в крепкой хватке. Второй рукой он перехватил занесенный для удара стилет и наклонился ниже, жарко шепнув прямо в кривящийся рот чертовой ведьмы. — Я хочу тебя трахнуть. А я всегда получаю то, что хочу… Мо-о-ор.

— Да пошел ты, волчара! Понял?! Пошел ты наху… М-м-м…

Это нельзя было назвать поцелуем. Болезненный, мокрый, жаркий. Он был насилием в чистом виде, агрессией и злостью, жаждой и необходимостью одновременно. Кайл целовал свою непокорную ведьму и ловил самый натуральный кайф. Сильнее аконита, лучше охоты и свежей добычи.

Волк довольно рычал, чувствуя чужое сопротивления, ощущая всю ту злость, всю ту ярость, что была в брыкающейся, вырывающейся женщине. Его женщине. И плевать, что от стилета останутся отметины на плечах и спине, плевать, что добыча не желает сдаться на милость победителя и пытается то укусить, то ударить, то проклясть. Хотя…

Что мешает ответить ему тем же?

Первая метка расцвела на ее подбородке. Остром и вздернутом вверх, в нелепой попытке уйти от прикосновений. Вторая украсила тонкую шею, со следами его пальцев на коже. Проведя носом по плечу девушки, он вдохнул пьянящий аромат и отвлекся. Всего на пару секунд, но этого хватило, чтобы получить удар маленьким, крепким кулаком в челюсть. Кайл растянул губы в ухмылке, вновь перехватив ее руки, и слизнул каплю крови с разбитой губы. Чтобы наклонившись ниже, тихо, почти нежно протянуть, сжимая тонкие запястья до боли, до наливающихся синяков:

— И это все на что ты способна, Мо-о-ор? Я разочарован…

Наверное, это было сказано зря. Наверное, стоило продолжить ломать не такое уж и ярое сопротивление, лаская знакомое до последнего шрама и изгиба тело, плавясь в этом обоюдном наслаждении. Но волк не заметил, когда ведьма застыла в его руках, закрыв глаза и стиснув пальцы в кулаки так, что побелели костяшки. Не увидел, как проступили цепочки рун, словно нехотя расчерчивая светлую, бледную кожу, переплетаясь и соединяясь в колдовские узоры. Как они вспыхнули, наливаясь первозданной, стылой тьмой.

Волку на это было наплевать. Он тонул в собственном желании, плавился от разрывающих, противоречивых эмоций и понимал, что сошел с ума, окончательно и бесповоротно. И не имел, в общем-то, ничего против. Если это самое безумие будет одно на двоих.

Между ним и чертовой, упрямой, вредной девчонкой. Ведьмой. Его ведьмой!

Заурчав от удовольствия, Кайл прижался поцелуем к чужому плечу, ставя еще одну метку. Болезненно застонав, когда яркая, обжигающая, ледяная магия ударила исподтишка, в спину. Черные жгуты заклинания взметнулись вверх, отрывая его от застывшей на месте ведьмы, спеленав его по рукам и ногам, сжав в стальных тисках своих объятий. Монтгомери попытался рвануть вперед, разорвать путы, но лишь нелепо покачнулся и рухнул на спину, беспомощно рыча и дергаясь всем телом.

— Отпусти меня! — наконец, устав кататься по полу, зло рыкнул волк, сверкая глазами на Мор.

— Нет.

Ее голос был спокойным, даже нежным, полным какого-то болезненного равнодушия. Медленно открыв глаза, Морган оттолкнулась от стены и присела на корточки, поднимая валявшийся у ее ног стилет. Острое, тонкое лезвие ловко скользнула между пальцев блондинки, очертив почти правильный круг, да так и застыло, острием вниз.

Волк дернулся еще раз, напрягся всем телом, пытаясь разорвать заклинание. И рвано выдохнул, откинув голову назад, хрипло выдохнув. Он скорее почувствовал, чем услышал, как ведьма подошла ближе, возвышаясь над ним, глядя сверху вниз пустым, не читаемым взглядом.

— Ну же, детка… Отпусти меня, — он едва ли не мурлыкал, улыбаясь безумно и пьяно. И совершенно, вот ни капли не боялся того, что может случиться.

Нет, волк хотел бы испытывать хоть что-то кроме всепоглощающей страсти, бесконечного возбуждения и трепетного желания. Но не получалось, не-а.

Мор криво, холодно улыбнулась, переступив одной ногой через него и медленно, одним плавным, охуенно соблазнительным движением встав на колени и усевшись ему на живот. Провела кончиками пальцев по его щеке, скользнула ногтями по груди, собрав в комок ворот футболки.

— Нет, — беззвучно выдохнула ведьма, сверкнув глазами. И замахнулась рукой, сжимающей стилет. Целясь точно в сердце волка, не имеющего ни сил, ни желания сопротивляться.

«У тебя нет выбора Мор. Ты должна решить эту проблему. Или ее решу я!»

Голос сестры эхом бился в голове, отдаваясь в висках. Стиснув зубы, я подняла руку выше, сжимая второй ворот чужой футболки. До треска рвущейся ткани, до боли в побелевших костяшках. И нет, мои пальцы не дрожали, сжимая стилет, а сердце…

«У тебя нет выбора, Мор. Ты должна решить эту проблему. Или ее решу я!»

Сердце, еще секунду назад бившееся так размеренно и безразлично, дрогнуло, пропуская удар. Всего на секунду, на какое-то отвратительное мгновение. Но этого хватило, чтобы я застыла, сжимая нагретый металл, и не смогла отвести взгляд. Я смотрела на грубые, мужественные черты лица, на беззащитно подставленное горло, на изогнутые в широкой, едкой насмешке пухлые губы…

Я смотрела жадно, дико, собственнически. И получала точно такой же взгляд в ответ. Не имея ни сил, ни желания противиться приятной дрожи, прошившей от макушки до кончиков пальцев на ногах, чувствуя, как внутренности скручивает от животного желания.

«У тебя нет выбора, Мор…»

— Блять, — это все, что я могла сказать, осознавая для себя один простой, но очевидный факт. И выплюнула, предательски зажмурившись. — Не-на-ви-жу… Как же я тебя ненавижу… Волчара!

Коротко всхлипнув, я сильнее сжала ткань футболки, дернув ее на себя. И совершила свою самую большую ошибку в этой и нескольких следующих жизнях. Я впилась грубым, жестким, злым поцелуем в кривящийся в усмешке рот. Не замечая, как и когда выпал из ослабевших пальцев чертов стилет, а магия развеялась, развязывая руки одному конкретному оборотню окончательно и бесповоротно.

Мои пальцы зарылись в его темную, непокорную шевелюру, больно дергая мягкие прядки. Чужие ладони по-хозяйски скользили по бедрам вверх, сжимая мою задницу и беспардонно забираясь под край скромных шелковых шортиков. А я дурела, откровенно дурела от его прикосновений, от утробного рыка, вибрировавшего где-то в широкой, твердой груди. От поцелуев укусов и бесконечной войны за доминирование. От хриплого, тяжелого дыхания оседающего на коже и привкуса крови на языке, потому что…