Ведьмина генетика (СИ) - Либрем Альма - Страница 15

Принц сжал зубы, с трудом сдерживая гнев.

— Ты могла, — выдохнул он, — просто создать иллюзию голоса. Обыкновенной магией или даже этим артефактом, если так уж захотелось. Но зачем было так давить на герцога? От этой молитвы даже меня проняло, будь она неладна! Что за гадость ты своровала?!

— Громче! — фыркнула Белла. — Чтобы герцог все услышал, и остаток дня ты провел где-нибудь в подвалах в ожидании казни, а я… — она запнулась и не стала договаривать, только отвернулась и вперила взгляд в пол, вновь принимая роль покорного послушника, следующего за своим наставником с овечьей покорностью во взгляде, словах и действиях.

Даже не скажешь ничего, настолько легко и стремительно она вжилась в эту роль. Мартен сжал зубы и приказал себе не злиться — и вправду все испортит. Он знал, насколько опасными бывают ведьмы, благо, жил с такими в одной стране и постоянно имел с ними дело, но с каждой секундой все больше поражался Белле. Ведь она — халлайнийка! А так легко перевоплощается, с такой смелостью отвечает, словно ее воспитали в условиях матриархата, давно уже вытесненного на их континенте понятиями о свободе человека и равности, вне зависимости от пола.

Еще бы все это сумасшествие, которое творилось в Халлайе, уничтожить, как ту скверну, и было бы вообще замечательно.

Мартен вздохнул, тоже опустил голову, представляя себе, что он — немолодой уже мужчина, все помыслы которого сводятся только к служению Творцу, и медленно вышел из комнаты.

Как и следовало ожидать, ди Маркель ждал снаружи. Он уже немного отошел и, кажется, был готов вновь играть роль послушного гражданина, понятия не имевшего, как вообще выглядит магия и с чем ее едят. Мартен видел, впрочем, в его взгляде одну сплошную лживость, но как бы себя ни заставлял возненавидеть герцога за это, испытывал по отношению к нему только неприятную, кисловато-горькую жалость, того рода, которую короли порой чувствуют, наблюдая за отвергнутым дворянством. В современном Рангорне такому чувству давно уже не было места, но все же…

— Я хотел поблагодарить вас, — тихо произнес ди Маркель, — за то, что все-таки почтили мой дом своим визитом… Не знаю, что бы я делал, если бы темная ведьмина печать хранилась на этой комнате…

— Мне приятно, — сухо ответил Мартен, — что вы высоко цените мою помощь. Увы, но только тьме доступна способность видеть себе подобных, а мы, слуги Творца, вынуждены действовать наобум, лишь силой слова отгоняя прочь всю ту злобу, которая приходит на помочь колдунам и ведьмам. К сожалению, вы не знаете, какими путями шла ведьма…

— Я буду рад позволить вам обследовать весь замок, — вымученно улыбнулся ди Маркель. — Но пока что предлагаю вам отведать угощения. Должно быть, вы сильно устали после дороги и… — он запнулся, подбирая слова, — молитвы?

— Молитва дарит мне силы, а не отбирает их, — отрезал Мартен. — Но от скромного обеда ни я, ни мой послушник не откажемся, разумеется. Чтобы сражаться с темными силами, порой недостаточно закалять дух терзаниями тела. Человек, не умеющий отрекаться от соблазнов, стремительно скатывается к тем, кто изначально отрицает все законы, но и тот, кто никогда этим соблазнам не поддается и не знает, насколько мало удовольствие от них в сравнении с удовольствием от служения Творцу, испытывает постоянную жажду. К счастью, мы давно поняли это и перестали ограничивать и себя, и тех, кто приходит к нам учиться, в питательной, полезной пище, в крове над головой и возможности спать в удобной постели. Мы можем обходиться без всего этого, но знаем, что родное братство предоставит нам все это, когда мы устанем и будем нуждаться в помощи. Да, для сильных духом это не имеет никакого значения, но те, кто только в самом начале пути, не имеют соблазна отречься от сил добра и перейти на темную сторону только потому, что личный комфорт кажется им самым главным — ведь они так и не познали его, хотя уже позволили Творцу коснуться собственных сердец.

Герцог опустил голову в тяжелом кивке. Произнесенная Мартеном проповедь его, очевидно, впечатлила, а принц только облегченно вздохнул. Главное, чтобы опять не пришлось придумывать слова очередной молитвы, а уж поговорить и сыграть священника он сможет!

— Пойдемте, — оживился наконец-то ди Маркель. — Уверен, что угощение уже ждет вас. Послушник…

— Последует со мной.

Мартен с трудом сдержался, чтобы не обнять Беллу за талию, притягивая к себе. Он видел, как напряглась девушка, когда пришлось следовать за ди Маркелем, и как нехотя последовала за ним. Было заметно, что ведьме неприятно даже дышать с герцогом одним воздухом.

Принц позволил себе отстать на несколько метров от ди Маркеля — герцог явно был только за, — и склонил голову к Белле.

— Что происходит? Ты хочешь, чтобы нас узнали? — прошептал он настолько тихо, что кто-либо, кроме самой Беллы, точно не смог бы разобрать ни слова. — Ты не можешь позволять себе вольности вроде отставания от наставника и блуждания по замку.

— Тебе-то откуда знать, ты даже не был в нашей церкви!

— Был, — буркнул Мартен, вспоминая экскурсию, которую ему проводили лет семь назад, знакомили с местными обычаями. — Но молитв не помню. Только все равно не понимаю, почему ты такая серая! Выберемся мы отсюда, не волнуйся!

Белла подняла на него холодный взгляд и зло ответила:

— Да, если он не убьет нас раньше.

Следовало бы ответить как-нибудь на ее колючую, холодную фразу, но Мартен не решился. Думать о смерти от руки какого-то герцога ему хотелось в самую последнюю очередь. Вместо этого принц стремительно зашагал следом за ди Маркелем и только спустя несколько секунд понял, что Белла все еще стоит на месте.

— Я очень надеюсь, мой дорогой послушник, — строго произнес принц, — что ты не станешь отказываться от скромного угощения, которое решил нам предоставить герцог. Нам предстоит долгая дорога, и нечего терять силы, особенно если мы не сможем задержаться здесь надолго.

Белла крайне неохотно сдвинулась с места. Можно было рассмотреть, как она, надеясь на надежность иллюзии, раздраженно кривилась и нехотя спускалась вниз, кажется, пытаясь найти сотни причин не следовать за Мартеном и не контактировать больше с герцогом.

Тем не менее, выбора у них не было. Принц не представлял себе, как вырваться из замка, если не уехать отсюда спокойно, верхом на своих "ослах", притворяясь священнослужителями. Представителей церкви никто никогда не трогает, они — священны, по крайней мере, в стране, где от их решения может зависеть жизнь человека. Хорошо рангорнцам, что они не завязаны настолько сильно на религиозном вопросе.

Мартен представить себе не мог, как прежде жили его предки в помешанном на Творце Рангорне. Он привык видеть свою страну свободной от всяческих предрассудков, не обращавшую внимания на религию и на то, что об этом думает церковь. Должно быть, тому же приснопамятному советнику Шантьи пришлось немало повозиться, чтобы вытравить эту заразу из своей страны… А ведь сейчас свобода была чем-то само собой разумеющимся в Рангорне!

И чего его вообще понесло к этому герцогу? Кого он вздумал воровать?

…Спустя несколько лестничных пролетов и длинных коридоров Мартен наконец-то догнал ди Маркеля. Белла шагала в нескольких метрах от них, кажется, боясь приближаться вплотную, словно была уверена в том, что герцог узнает ее, стоит только им оказаться на одной территории. Принцу же очень хотелось оглянуться на свою спутницу, чтобы увериться, что ее рука не тянется к висевшему на шее артефакту-кулону, но он не мог позволить себе такую роскошь — у герцога определенно возникли бы лишние вопросы. Ди Маркель, судя по всему, сильно боялся своих незваных гостей и не хотел иметь проблем с церковью, но если б разоблачил их, несомненно, сам и отвез бы в храм. Выслужился бы ее и ходил героем, избавляющим мир от противных колдунов!

Что ж, наверное, Мартен тоже мыслил бы иными категориями, если б родился в Халлайе, а не в Рангорне.

— Вашему послушнику дурно? — не выдержал герцог, когда они уже практически добрались до обеденного зала. — Мне кажется, он не может поддерживать наш темп ходьбы.