Не драконьте ведьму! (СИ) - Бер Власта - Страница 51

— О, ассы всемогущие… Эйнар… твои глаза…

61

— А что с ними? — спросил, нахмурившись, Эйнар, и я заволновалась. Действительно, что не так? Я ж вроде видела — нормально все. Может слишком рано радовалась, что все хорошо закончилось? Разве мог такой мощный взрыв пройти без последствий?

— Твои глаза поменяли свой цвет и стали такими же как и у твоего отца. Неужели получилось? И в тебе пробудилась сила золотого дракона? Но как? Цвет папоротника же… ничего не понимаю.

— Это из-за Света, который передала мне Сойвель. Лишь благодаря ему мне удалось запечатать колодец и выжить. Спасибо тебе, — сказал Эйнар, с нежностью на меня поглядывая. А я отвернулась. Надо же в кои-то веки поблагодарил!

«Пожалуйста» от меня ждет? Не дождется.

Магическая стена постепенно полностью рассеялась, и я увидела жителей, которые восхваляли Эйнара Всесильного. В толпе ликующего народа даже невесты радовались, еще не зная, что отбор для них уже окончен.

Вот только лисы моей нигде видно не было.

Под всеобщие поздравления мы вернулись во дворец. Меня, правда, об этом не спрашивали — а я такую смертельную усталость почувствовала, что даже возразить не смогла, когда Эйнар Тора из его магкареты высадил, на диванчик мягкий усадил, а сам рядом сел и за руку крепко сжал. Странным образом сном сморило — я даже на драконище противное прилегла, хоть и зла была на него необычайно. Точнее, как обычно.

На что?

Ой, да мало ли причин!

Кое-как глаза открыла, когда до места добрались — и то благодаря пронзительному голоску Хейма.

— Папа! Сойка! — он подбежал к нам и начал по очереди обнимать. — Я так за вас переживал!

— Все хорошо, теперь все хорошо, — тоже крепко обняла малыша, вытирая его слезы. Почувствовала, что сама снова плачу, а потом нас обоих с малышом обняли большими руки Эйнара.

Хоть я и была на него все еще обижена, но вырываться не стала.

А потом мир снова куда-то поплыл, и я провалилась в кромешную тьму…

Очнулась я уже в кровати. И не в своей, а императорской. Сколько же я здесь уже? Помнила только сквозь сон, как Эйнар меня заботливо на руках принес, искупал осторожно, и в постель уложил.

Сладко потянулась и села.

— О! Очнулась наконец, моя спящая красавица, — ко мне на колени прыгнула моя бабушка-лисичка, и я тут же обняла ее.

— И сколько же я спала?

— Несколько дней, — невозмутимо прозвучал бабушкин голос в моей голове так, словно я всего на пару часиков прикорнула.

— Ох, как это несколько дней? — я суетливо задергалась, попыталась встать, но почувствовала головокружение и легла обратно. — Что это со мной?

— Ну так силу отдала же… Вот и свалилась.

— Всю?! — уставилась на лису в шоке.

— Ну, почти. Не волнуйся ты так — восстановится. И ложись давай, тебе в ближайшие месяцы больше отдыхать надо.

Я не обратила внимание на ее последние слова, но устроилась поудобнее. А бабка уселась в кресло, сунула мордочку в маленькую кожаную сумочку, закрепленную ремешком на брюшке, вынула оттуда любимую трубку и закурила.

— Разговор есть, — выдала она задумчиво, выпуская колечко серо-белого дыма.

— Бабуль… — тихо напомнила о себе, когда прошло минут десять в полном молчании.

— Т-ш! Не перебивай, когда старшие думают!

— Так ты думай и мысли мне в голову направлять не забывай, а то я тебя не слышу, — снова сладко потянулась.

Все таки у драконища отличная кровать. Удобная. Жаль, что последний раз в ней лежу — все ведь закончено. Колдуны побеждены, зачинщик найден, отбор тоже… того. Хм, что император там говорил? Что я его выиграла?

И в любви признавался?

Но ведь мне… все равно?

Я же настоящая черная ведьма и мое предназначение….

— Сойка! — рявкнули в моей голове.

— Чего? — буркнула.

— Ты чего там удумала?

— Что надо, то и удумала, — отвернулась. А потом, стиснув кулаки, выдавила, — Ну что, когда уходим? Ты уже решила, где нам будет безопасно?

— Какая же ты у меня маленькая, — посетовали ласково, — И как тебя оставить? Хотя с такими не страшно… Уж кто-кто, а император, принц и ректор в состоянии за тобой присмотреть…

— Погоди! — я аж села. — Что значит “оставить”? Что значит “присмотреть”?!

— Ты же любишь его? — спросила бабуля невпопад.

— Ну и что, — насупилась, — Это же не важно?

А у самой слезы на глазах появились.

Лиса только головой покачала и трубка смешно качнулась тоже.

— Я говорила тебе, что с драконами черные ведьмы не инициировались никогда?

— Говорила, но причин не назвала…

— Ну и к лучшему… Кто бы мог подумать, что так все обернется? — бормотала лиса, выпуская кольца дыма. А я не могла понять — мне она все это говорит, или сама себе под нос лепечет. — Ведьмы — они же гордые независимые создания, живут сами по себе, но ты не такая. Необычная из тебя черная ведьма вышла. Ну что ж…

— Бабуль, внятно сказать можешь?

— Сойвель! Ну ни как не научишься слушать и не перебивать! — почти строго прогремела бабуля, но лисьи глазки смотрели с нежностью. — В старых книгах ведьминских нас особо предупреждали об инициации такой. Потому что, попав в лапы дракона, черная ведьма перестает быть черной ведьмой…

— Чего? — изумилась, — Он в смысле… всю мою силу выпьет?

— Нет, тебя окончательно изменит, — мне показалось, что на этих словах меня по голове погладили. — И пусть я к этому ни сама не готовилась, ни тебя не подготовила, пусть будет так. По-новому. Ты заслужила своего счастья…

— Звучит как благословение. А черные ведьмы не благословляют ведь…

— Но мы с тобой почти последние… а значит можем делать, что хотим, — лиса закашлялась и кажется ухмыльнулась. — И мне пора. Пришло мое время. Душе охота отдохнуть с миром…

До меня доходило все с трудом.

— Как? А как же я? Неужели меня одну оставишь?

— Так я же сказала — не одна ты уже.

Да о чем это она?!

Эрна Гардарик вздохнула, затяжку поглубже сделала и такой плотный клуб дыма выдохнула, что полностью в нем исчезла, а когда дым рассеялся лисы уже не было. Только трубка ее на кресле лежала, с которой она никогда не расставалась.

И я поняла… Все поняла, наконец. И сердце наполнилось благодарностью и счастьем.

С постели поднялась, трубку в руках сжала, слезки с щек смахнула.

— Бабуля… прощай, моя милая. И спасибо тебе за все, — вздохнула и обернулась на шум в дверях.

В проеме императорской спальни застыл ее хозяин. Глаза золотые, бешеные, руки-крюки ко мне тянутся…

К себе прижимают.

— Очнулась, — выдохнули мне в макушку. И снова нахмурился и трубку выхватил, — Это что еще такое?

— Отдай! — испугалась, что он сейчас ее в пепел превратит. — Эта трубка, последнее, что у меня от бабули осталось.

— Но сама же ты курить не собираешься? — спросил сурово.

— Нет, конечно, — помотала головой. И взгляд отвела. На стенку посмотрела, на себя, полуголую, на кровать разворошенную. Только не на драконище, которое на меня глядело не мигая.

Впервые в жизни растерялась я и не знала, что сказать.

Голова кругом шла от всего произошедшего. И от вопросов — а дальше-то что?

Об этом я драконище и спросила.

Она улыбнулся… почти нормально. И ответил:

— Свадьба, конечно.

— К-какая свадьба?

— Наша.

— С-с чего бы это? Черные ведьмы ни разу замуж не выходили! Нет, я, конечно, не против быть с тобой, — заторопилась, видя как пальцы Эйнара Несдержанного сжимаются в кулаки, а глаза темнеют. И пропищала, — Но ведь для этого не обязательно замуж выходить!

— Мать моих детей будет носить императорскую корону! — прогремело на весь дворец.

Мать?

Какая мать?

Чьих детей?

И тут до меня окончательно дошло. И о чем бабуля говорила. И ощущения мои странные. И вообще…

Я на кресло быстро подставленное осела и потрясенно на драконище посмотрела.

И спросила тихонько:

— Ты же… когда говоришь про “детей”… Имеешь в виду ОДНОГО малыша, точнее, малышку, и Хейма?