Есть ли жизнь после свадьбы (СИ) - Козьякова Наталья Дмитриевна - Страница 33

У Аксиньи жизнь не сложилась: её возлюбленный бросил невесту чуть ли не на пороге храма. Потом ей пришлось стать опекуншей двоюродного племянника. Потом все как-то закрутилось, завертелось — и Асиль, теперь уже леди Силла, вернулась в родной город, где её не помнил никто. Стала директрисой Школы одаренных детей, отследила события в жизни Тарских, и однажды приехала в имение, желая поговорить с графом. К тому времени он был вдовцом. И леди была уже не так молода. Хотелось своего угла, семьи, внуков… Увы — граф слушать не стал, запретив слугам пускать её на порог.

И тут такая удача! Её внук женится на внучке Аксиньи! Жаль, что она не попала на свадьбу — могла бы еще тогда подействовать на девицу. А теперь надо всеми силами сохранить этот брак: уж она-то знает, каким богатством, пусть и не раскрытым пока, обладает Апрелия! Надо лишь сыграть тонко на чувствах этих двоих! А уж там она не оплошает!

ОТСТУПЛЕНИЕ Проказы моего Муза.

Девочки, мой Муз, похоже, обхитрил сам себя. Теперь мне приходится рисовать схемы по родственным отношениям.

Итак: семья Апрелии Аэрт, в замужестве — Тарской.

Отец Гордей Аэрт. Преуспевающий купец. Женат. Кроме старшей дочери от первого брака, имеет еще двух дочерей и сына. Дети в романе упоминаются вскользь, так как роли не играют.

О родной матери Апрелии пока нет ни слова, кроме того, что она сирота.

Умерла родами.

Аксинья — двоюродная тетка и опекунша Гордея. Стало быть, Апрелии она доводится двоюродной бабушкой. С детства воспитывала девочку как аристократку. Оставила ей в наследство приличный капитал и домик в престижном квартале городка. В доме вместе с Апрелией проживают нянюшка Талия — бывшая нянька Апрелии, и её муж, Верт, исполняющий обязанности садовника, конюха, истопника — в общем, всего, что касается хозяйства. На данном этапе в доме живет няня Артура — того самого сына — брата пока еще мужа, Тариэла Тарского, и бывший камердинер — он же дворецкий графа Тариэла — Иеремей.

Семейные связи Тариэла Тарского.

Дед — граф, ныне покойный. Бабушка — леди Силла, но Тариэл об этом не знает, так как его отец — бастард. Иными словами — подменыш. Других близких родственников нет, кроме маленького Артура, которого считал сыном кого-то из кузенов. Оказалось — мальчик его единокровный (то есть, родной по отцу), младший брат.

У графа есть несколько близких друзей, но общается он чаще с двумя: виконт Зарион Контре и граф Роксидион Чесский.

Вроде бы всё? Муз объелся малиной, стонет и просит водички. Или водочки?

Чудесный летний день подошел к концу. Все мое так разросшееся семейство собралось на застекленной террасе. Большой овальный стол был накрыт к вечернему чаю, уставлен розетками со свежим вареньем, свежей выпечкой на широком расписном блюде, в глубокой тарелке лежат соты — дядюшка Верт нынче качал мед на пробу. Иеремей все никак не привыкнет, что может сидеть за одним столом с господами, и обычно садится в уголок. За столом хозяйничает нянюшка: наливает желающим чай из расписного фарфорового чайника, строжится на Иеремея и Верта, подсовывает кусочки получше Артуру. Артур, убегавшийся за день, с опухшей щекой — куснула рассерженная пчела, жмется ко мне и сонно щурит глазки. Мы сидим на диване: объевшиеся, налившиеся чаем — и ведем неспешную беседу. Сегодня у нас гостях его сиятельство Роксидион Чесский. Сидит чуть в стороне от меня и не сводит взгляда: я ощущаю его внимание, как легкое поглаживание ветерком разгоряченных щек. Приятно — но не более того.

— Леди Апрелия, мне бы хотелось пригласить вас завтра на прогулку, — улыбается граф. — Разумеется, вместе с виконтом Артуром.

— Нет! — сонно бормочет малыш, устраиваясь у меня на коленях. — Мы пойдем гулять к рл… лра… Мама Лели, — как? Скажи — как?

— Мы завтра идем в ратушу, ваше сиятельство, — улыбаюсь, гладя малыша по темной макушке. — Глава города установил в холле огромную акварию, и мы идем смотреть. Если хотите — можете к нам присоединиться. А сейчас позвольте — мне нужно уложить виконта в постель…

Когда я спускаюсь вниз, слышу раздраженный голос Иеремея:

— Зря вы так, ваше сиятельство! Я, конечно, всего лишь старый слуга, подобранный из милости, и не мое дело вмешиваться, но все-таки леди Апрелия замужем. Что скажет господин Тариэл, когда узнает, что вы просто таки преследуете его супругу?

— Да пусть говорит что хочет, Иеремей! Пусть говорит что хочет, но я поклялся, что сделаю леди и мальчика по-настоящему счастливыми, если она позволит мне это. Поэтому я буду добиваться её внимания. Тем более, что других претендентов на её сердце нет.

— У леди есть законный муж! — с негодованием восклицает Иеремей. — Я верю, что граф Тариэл одумается, и захочет вернуть леди в семейное гнездышко. И леди — не легкомысленная девица, она взрослая и вполне здравомыслящая особа, чтобы пускаться в авантюры.

— Так-то оно так, — задумчиво тянет Роксидион. — Вот только с чего ты взял, Иеремей, что его сиятельство собирается вернуть жену и ребенка? Сколько раз за два месяца он навестил леди Апрелию и виконта? Может быть, его не пускают в дом?

— Ваше сиятельство, а вам не кажется, что это немного не ваше дело?

Я посчитала за лучшее прервать беседу. Ни к чему это — обсуждать то, что мне и самой не до конца ясно. Нет, Роксидион — приятный собеседник и привлекательный мужчина — с этим спорить глупо, но вот строить планы совместной жизни… Не рановато ли?

— Ваше сиятельство, может быть, вы все же скажете мне — чего добиваетесь?

— Леди Апрелия, возможно, я и тороплю события, — склонил голову Роксидион. — Но, право — искренне хочу стать вам не просто другом. Поэтому и прошу вашего разрешения на ухаживания. Клянусь не переходить рамки дозволенного.

Я пожала плечами.

— Не могу ничего обещать вам, граф. Я пока не уверена, что захочу еще раз связать свою жизнь с аристократом. И у меня еще несколько месяцев брака с вашим другом. Вдруг он совершит чудеса перевоплощения, за год восстановит имение, разожжет в себе магическую искру, простит и примет брата. Тем более, что Артур в принципе не имеет права наследования. Или имеет? От отцовства Тариэл пока не отказался, дав мне разрешение на усыновление малыша. В тех документах, что передал мой адвокат, он по-прежнему числится отцом Артура Тарского…

— А вы сами-то верите в такие чудеса, леди Апрелия? — выгнул бровь Роксидион. — Я знаю его лет двадцать, со времен обучения в лицее. Пока не замечал за ним ничего подобного. А вот обвинять всех вокруг в провале своих планов — это да. Это его любимое занятие. И жалеть себя после того, как в очередной раз обеими ногами вступит… Вступит, в общем.

Кажется, пожатие плечами становится моей дурной привычкой.

— В чудеса я не верю, граф. И в ваши светлые чувства, неожиданно вспыхнувшие, уж извините — не верю тоже.

— А в любовь? В любовь вы верите, леди Апрелия?

— Не знаю, ваше сиятельство. Пока я не встречала такого человека, чтобы потерять голову от любви. Давайте вернемся к этому разговору через год, лорд Роксидион. Сейчас уже поздно — мне хочется отдохнуть, извините.

Лорд Роксидион поднялся, склонил голову, прощаясь, и покинул мой дом. Притихшее семейство дружно выдохнуло.

— Леди Апрелия, вы ведь это несерьезно? — осторожно спросил Иеремей. — Вы ведь не будете поощрять графа Чесского?

Я помолчала, раздумывая, что сказать старому слуге. Он прослужил Тариэлу двадцать пять лет, можно сказать, вынянчил дитятко, вырастил, как мог — старался вложить в голову молодого господина правила поведения и нормы морали. Не его вина, что у господина были совсем другие примеры… И кто сказал, что слуга не может любить господина, как собственного ребенка, пусть и такого непутевого? Мой личный жизненный опыт убеждал — может. Для нянюшки и дядюшки Верта я была таким ребенком. Они готовы были за меня в огонь и в воду… Вот только я не представляю — как смогла бы отказать им от дома, невзирая на обстоятельства.