Зловещий трофей - Шарапов Валерий - Страница 7

Рыча и огрызаясь короткими очередями, «Хорьх» пронесся мимо основной позиции старшины Авдонина. Пули высекали искры из брусчатки, стучали по капоту и дверцам, хлопали по стенам отеля. Но, несмотря ни на что, автомобиль ехал, не сбавляя скорости.

ППС Скрипкина ойкнул последним выстрелом и осекся. Менять магазин было некогда. Наблюдая за мчавшейся к его позиции машиной, старлей отбросил автомат и крикнул:

– Гранату! Гранату, Топилин!

У сержанта оставалась последняя граната, но он, не раздумывая, сунул ее в ладонь командира.

– Держи!

Тот не спускал взгляда с машины. Выдернув чеку, он коротко замахнулся и швырнул гранату в сторону дороги с рассчитанным упреждением. Описав пологую дугу, граната ударилась о мостовую, подскочила, снова ударилась и… оказавшись точно под «Хорьхом», взорвалась.

– Лихо вы их, товарищ старший лейтенант, – посмеивался в пышные усы старшина Авдонин. – А я уж грешным делом думал, уйдут окаянные.

– Хрен им с луковой шелухой. – Скрипкин оглаживал фонарным лучом лакированные борта трофея.

После взрыва гранаты «Хорьх» подпрыгнул, вильнул влево и, теряя скорость, врезался в стену здания. Ночной бой закончился так же неожиданно, как и начался. Где-то еще грохотали пулеметные очереди, щелкали одиночные выстрелы, но в районе отеля «Континенталь» наступила тишина.

Лейтенант нетерпеливо пихнул старшину в бок.

– Пошли, проверим.

– Айда, – согласился он.

Приказав бойцам держать на прицеле разбитые ворота выезда, Скрипкин и Авдонин осторожно приблизились к застывшей машине…

Внутри они обнаружили четверых. За рулем сидел какой-то низший чин СС с бинтовой повязкой на голове. На этот раз ему опять не повезло: получив контузию от взрыва, он плохо соображал и не мог передвигаться без посторонней помощи. Скрипкин вытащил его, уложил на мостовую рядом с машиной.

Гораздо хуже пришлось его соседу – молодому штурмбаннфюреру. Граната разорвалась прямо под его ногами. Схлопотав несколько осколков, он истекал кровью и умер буквально через минуту.

На удобном заднем диване располагались самые важные птицы: два генерала СС. Оба были ранены, но не осколками, а пулями. При одном из них Авдонин обнаружил кожаный портфель, набитый документами. Этих извлекали из кабины с превеликой осторожностью – знали, что в штабе армии такие «языки» ценились на вес золота.

Авдонин кликнул своих бойцов. Тотчас соорудили носилки, уложили, оказали первую медицинскую помощь.

Связь со штабом полка была восстановлена, и ротный Скрипкин поспешил доложить о произошедшем комполка майору Стародубцеву.

– Да ты шо! – возрадовался тот. – Неужто двух генералов взял?!

– Двух, товарищ майор. И портфель с документами в придачу.

– Ну даешь! Ну, геройский ты мужик, Скрипкин! Сверли дырку в гимнастерке – сегодня же представление на орден напишу!

– За орден спасибо. Только вы поторопитесь.

– А шо такое?

– Ранены оба фрица. Нашпиговали мы их пулями, покуда не остановили.

– О как, – озаботился Стародубцев. – Что ж вы так неаккуратно?

– Кто ж знал, что в машине генералы? И что они драпать вознамерились?

– И то правда. Слухай… ну, тогда сейчас подошлю машину с медиками. И сам подъеду. Жди…

– …Два золотых обручальных кольца, серебряная столовая ложка, часы-будильник, рулон ситца (шесть с половиной метров), восемьдесят пять рублей ассигнациями, – зачитывал Старцев небольшой список найденных в квартире Кутеповых ценностей. Он отложил листок и устало провел ладонью по лицу: – Прямо скажем, не густо.

– Да, семья жила небогато, – поддержал Егоров. – А убийцы, как видишь, и этого не взяли. Почему? Не понимаю.

– Вот и я о том же. Ворвались ночью в дом, убили детишек, старушку, молодую женщину, хозяина пытали, прежде чем отправить на тот свет. Ведь была же у них какая-то цель. Не забавы ради, верно?..

– Хороша забава! Ни один человек в здравом уме так забавляться не станет…

Непонятный, неосязаемый доселе мотив преступлений сыщики «обмусоливали» несколько часов и никак не могли остановиться на каких-то приемлемых вариантах. Уже вернулись с повторного осмотра места преступления Егоров, Бойко и Горшеня. Старцев побеседовал с юношей – племянником погибшего Кутепова. Баранец и Ким успели переворошить кучу похожих уголовных дел. Не появился пока в рабочем кабинете лишь один Васильков, занимавшийся автомобилем. Расследование опять топталось на месте.

– Значит, в доме Кутеповых ничего интересного? – без надежды спросил Иван.

– Ничего, – качнул головой Егоров. – Я даже в погреб спустился. Олесь с Игнатом облазили чердак. Убийцы прошлись и там – везде следы обыска.

– А соседи? Из новых никто не подходил?

– Дед один с костылем приковылял. Сказал, что слышал ночью тарахтящий автомобильный мотор. Он на крыльцо выходил цигарку посмолить, а рядом легковая машина проехала. Тихо так, будто крадучись. Машины в их краях – редкость, вот он и заинтересовался.

– Чего ж ты молчал?

Егоров развел руками:

– Так он же не сказал ничего нового. Проехала, видать, уже после убийства. В марках автомобилей он не разбирается, сколько человек было внутри – не приметил.

– А цвет? Цвет хотя бы заметил?

– Темно, говорит, было, хоть глаз выколи.

– Черт… Куда же Саня запропастился?

– Придет, – успокоил Василий. И, тоскливо поглядев в сторону «столовки», поинтересовался: – Слушай, у нас есть что-нибудь пожрать, а? Кроме чая со вчерашнего вечера в животе ничего не было.

– Оставалось грамм двести сухарей, да молодежь догрызла. Отправил их по коммерческим – может, повезет, прикупят чего съестного…

Кабинет № 16 находился на том же этаже, но в другом конце коридора. Постучав, Васильков приоткрыл дверь, спросил разрешения войти.

– Да, пожалуйста, – проскрипел из дальнего угла пожилой худосочный мужчина с пышной и полностью седой шевелюрой.

– Здравствуйте, – переступил порог Александр. – Мне нужен Гавриил Маркович Глазов.

– Я – Глазов. А вы, простите, кто?

– Майор Васильков. Оперативный уполномоченный из группы майора Старцева.

– Новенький? Что-то я вас раньше не видел.

– Так точно. И месяца еще не проработал.

Вышедший из-за рабочего стола начальник технической экспертизы оказался невысок и сутул. Подошел, протянул руку:

– Будем знакомы – Гавриил Маркович. Хранитель, так сказать, этого хозяйства…

Хозяйство представляло собой довольно просторный и светлый кабинет, по стенам которого высились шкафы и стеллажи. Все пространство по периметру было заполнено конструкциями, способными вместить в себя техническую документацию. А те свободные места, куда эти конструкции не помещались, занимали висевшие красочные плакаты с изображениями оружия, мотоциклетов, автомобилей, велосипедов, железнодорожных вагонов и прочей техники.

– Очень приятно. Васильков Александр Иванович, – гость пожал протянутую ладонь. – У меня к вам дело, Гавриил Маркович.

– Слушаю вас. Вот сюда, пожалуйте.

Майор присел на стул, стоявший рядом с письменным столом. Широкая столешница была завалена книгами, журналами, отдельными листками. В центре этого вороха торчала настольная лампа под стеклянным абажуром, окрашенным таинственным зеленым светом.

Васильков коротко пояснил суть дела:

– Сегодня ночью в Церковном проезде совершено преступление – убили семью служащего железнодорожной товарной станции Владыкино. Следов убийцы практически не оставили. Разве что вот это…

Он протянул пяток фотографий. Глазов принял их, водрузил на нос очки с толстыми круглыми линзами и, повернувшись к свету, принялся внимательно изучать. Рассмотрев все снимки, он вооружился увеличительным стеклом и продолжил изучение.

Васильков сидел, не шелохнувшись, боялся помешать.