Сожги меня, Амоделий (СИ) - КВК Дианелла Юрьевна "DianellaK_VK" - Страница 25

Я села на кровать, отложив дневник в сторону.

Психиатрическая больница «Святая Тереза»

От имени Сабрины

Благословленная тишина и приятный цветочный аромат. Я проснулась и приоткрыла глаза — на столе ваза с цветами. Улыбка сама по себе появилась на лице, а в душе разливалось нежное чувство влюблённости. Я встала с кровати, коснувшись прохладного пола оголёнными стопами и вдохнула запах букета. Между цветами укромно лежал листик: «Милой Сабрине». Я прижала написанное к громко бьющемуся сердцу, которое так и хотело невесомой пташкой вылететь из груди в небесные края.

Несколькими часами раннее

Психиатрическая больница «Святая Тереза»

От имени Сабрины

Саша занёс меня в знакомую комнату, которая стала вторым домом (хоть и таким маленьким) и бережно положил меня на мягкую кровать. Он взял мои ладони в свои и осторожно поцеловал пальчики, я в этот момент замерла, удивлённо приоткрыв рот.

— Ты в порядке? — с улыбкой задал вопрос мой психиатр, явно осознавая причину моего смущения. Я помялась с минуту, отбирая свою конечность в законные владения, но Александр не дал этого сделать.

— Я ничего не понимаю, — вымучено ответила, попутно отводя взгляд от пронзительных зелёных глаз. Мужчина наблюдал за моими действиями, полностью контролируя каждое движение.

— То, что я скажу будет довольно непростым решением, — Александр сильнее сжал мою ладошку, словно хотел каменной стеной укрыть её от всех бед, как и меня саму. — Когда я занёс свои вещи к тебе в комнату, то заметил в окно, что коляска покатилась не по тому направлению, но не придал этому значения. — Он тяжело вздохнул, взглянув на улицу через знакомое окошко. — Я ждал десять минут, двадцать. — Александр посмотрел на меня. — Понял, что тебя нет по каким-то другим, неизвестных мне причинам.

Я внимательно слушала его рассказ от начала и до конца, посматривая на выражение лица, которое выражало все лучшие цвета на палитре талантливого художника.

— Я осознал, что не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, — весь мир замер после этих слов и чувствительного поцелуя на моих губах. Кажется, что эмоции разорвали все мыслительные процессы, оставив волю настоящим, искренним чувствам. Саша прижал меня к себе и спустился к шее, задевая пульсирующую артерию на шее, чуть целуя её. — Рина, хочу видеть тебя каждую секунду. — Я, словно зачарованная, лишь неуверенно кивнула головой.

— Алек…

— Лучше называй меня «Саша», чем официальное «Александр», — он улыбнулся и тыльной стороной руки погладил меня по щеке.

Данный момент

Психиатрическая больница «Святая Тереза»

От имени Сабрины

Я покружилась с букетом цветом, радостно вспоминая вчерашний день.

— Прекрасный вкус у твоего молодого человека, Сабрина, — внутри всё похолодело. Мелкая дрожь прошлась по телу, я развернулась лицом, чтобы узреть незваного гостя.

— Зачем ты пришёл? — задала я интересующий вопрос, пропуская лестные прелюдии.

— Сегодня случится кое-что очень интересное — это единственное, что я хотел тебе сказать, — Асмодей поспешно посмотрел на вымышленные часы, сделав лицо «как поздно, я уже опаздываю».

— Что должно произойти? — я поставила цветы в вазу, развернувшись к нему всем корпусом. Демон опёрся об двери, показывая всей своей фигурой скучность данной ситуации.

— Юная леди, больше терпения, — ехидная усмешка, — веселье только начинается.

Дом семьи Петровых

От имени Анталины

Жуткий грохот на первом этаже застал меня врасплох. Я резко встала, обнимая личный дневник. Ночь подкралась незаметно, затягивая в свои тёмные тески всё больше живых и неживых существ. Снова грохот, но уже на улице. Гроза разошлась не на шутку, яростно выбрасывая молнии из чёрных, напыщенных туч.

Дверь моей комнаты приоткрылась, то ли от сквозняка, то ли по иным причинам, кои не суждено узнать. Я привстала, всё ещё обнимая дневник, и направилась к двери.

— Боже, — слышалось на первом этаже.

Я медленно спустилась по лестнице, наблюдая ужасную картину, которая заставила весь мой мир перевернутся с ног на голову.

— Лина… — тётя Кассандра, вытирая слёзы, стояла на табуретке, которую она чёрт пойми, откуда смогла достать. Шея её натуго связана петлёй.

Я чувствую себя хамелеоном, которого положили на поверхность, цвет которой он не в состоянии воспроизвести.

Джон Уиндем

Я ошарашено всматривалась в каждую деталь, которая окружала тётю. Недопитый кофе, разлитый по каким-то причинам на документацию. Разбросанная одежда по всей кухне, где и стояла родственница, ожидая смертного приговора. Её некогда улыбчивое лицо, покрылось ужасными морщинами, капилляры в глазах потрескались от нервного напряжения.

— Лина… Я… — она вымучено поглядывала на петлю и табуретку, кидая в мою сторону умоляющие взгляды, — не хочу умирать.

Меня знатно потряхивало: руки плотно сжались вокруг дневника, но он постепенно сползал из-за тряски, холодный пот ручейками стекал, собираясь на подбородке и неприятно щекотал.

— Как мне помочь? — я хотела подойти к тёте, но врезалась в невидимую стену. Будто вокруг кухни образовалось стекло, которое не выпускало и не пропускало внутрь.

— Лина… — она с ужасом смотрела на меня. Мой взгляд снова опустился на табуретку, которая сама по себе покачивалась.

— Тётя Кассандра! Слазь оттуда, быстрее! — крикнула я, но она отрицательно покачала головой, я кинула вопросительный взгляд и обошла по периметру «невидимую стену», только никакого проёма не было и в помине.

— Я не могу, что-то не даёт мне это сделать.

— Что? Кто? Я не понимаю! — слёзы наворачивались на глаза, чёрт, я не могу потерять своего близкого человека. Мы столько прожили вместе дней, настолько прижились. Горло сковала, будто невидимая петля, мешающая дышать.

— Голос в голове управляет мною, я не могу его ослушаться.

— Голос? — я села на пол, не понимая, что делать дальше. Табуретка раскачивалась с новой силой, каждый раз весел на волоске от падения тёти. Пот равномерно стекал со лба, мешая думать.

Сооружение из четырёх деревянных ножек и досточки последний раз пошатнулось и с грохотом упало.

— Не-е-ет! — я вскрикнула, наблюдая, как тётя цепляется за свою жизнь, — Нет-нет-нет… Как это остановить…

Голову пронзила стрела воспоминаний: «Дорогой дневник, к сожалению, хороших новостей сегодня нет. Только пожелание о том, что никогда бы не хотелось видеть мамину сестру, пусть катится к чёрту». Я лихорадочно нащупала ручку в дневнике и начала замазывать текст, поглядывая на тётю и на текст. Слёзы потекли с нарастающей силой, а мысли постоянно путались. Боже, хоть бы помогло, хоть бы спасло. Господи, пожалуйста. Асмодей, кто-нибудь! Кажется, я молюсь впервые, но лишь бы это её спасло! Пальцы срослись с ручкой, которая уже переставала писать на последнем моменте.

— Нет, чёрт тебя дери, пиши! — я надавила на неё сильнее, замазывая последние буквы.

Грохот. Табуретка исчезла из поля зрения. Тётя лежит на полу, жадно хватая воздух. Я подбежала к ней и порывисто обняла.

— Задушишь, Лина, — тётя засмеялась и отодвинула меня. — Что тут произошло? Я упала в обморок от переутомления?

Мамина сестра махнула рукой, как ни в чём не бывало. Я недоуменно смотрела на неё и хлопала глазками, совершенно не понимая ситуацию.

— Подожди, позвоню врачу, — она отошла к мобильному телефону и через секунду уже назначала время, чтобы обследоваться. Я собрала вещи, которые кинула на пол и тупо уставилась в потолок. Во-первых, петли не было. Во-вторых, табуретки тоже не было, но падение и смерть определённо были.

*************

Тётя сослалась в больницу на обследование, чему я несказанно обрадовалась. Голова медленно коснулась подушки: «Прошло столько лет, Лина, почему ты не можешь сдерживать свои желания и не писать в дневник. Неужели тебе мало смерти Анжелики?» Я тупо смотрела в темноту, чтобы найти какой-то ответ на глупые вопросы. «Миру, особенно этой семье, будет лучше без меня», — подумала я и провалилась в безмятежный сон.