Истинная пара: третьим будешь? (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна - Страница 32

— Аксинья! Ты тут?

Я ворвалась в лабораторию, как фурия, и наткнулась на прабабку, которая колдовала над раскрытой книгой. Порошок ещё не осел в воздухе и переливался в бликах солнца тысячами маленьких бриллиантов.

— Что ты делаешь? Мы же договорились — не отсвечивай!

— Я немножечко, — улыбнулась Аксинья. — Самую малость! Я пыталась как ты, без порошка, но у меня не получилось.

— А что пыталась? — мне стало любопытно. Отвлечься от истинности моей пары…

— Да я по мелочи. Шамшамить не хочу.

— Делать — ЧТО?

— Шамшамить, — повторила Аксинья. — Это заклинание наше фамильное, мне от моей прабабки в наследство досталось. Только я тебе не скажу, уж прости.

— А мне и не надо, — медленно ответила я, садясь.

— Понимаешь, шамшам — заклинание очень сильное, настолько сильное, что может сносить города и убивать армии! Я не возьму на себя такую тяжесть, вдруг ты не сумеешь им правильно распорядиться.

Армии… Города… Я вон машину заставила Ромео напугать… И Гоги-морок вызвала. И на всё барсиково семейство чуть проклятье не наслала! Что же я за ведьма такая? Вместо глобальных изменений в мире делаю мелкие пакости. А ведь могла бы… Могла.

Надо что-то менять.

— Аксинья, а кроме шамшама, есть какое-то средство, чтобы повелевать миром?

День шабаша стал настолько близок, что догонял меня, дыша в затылок. Александрина сдержала данное слово и успела сшить великолепное платье. Я привезла его домой и спрятала в лаборатории, конечно, похвалившись перед Аксиньей. Прабабка оценила. Ещё бы! Мы ведь были похожи и лицом, и фигурой. Уверена, что ночью Аксинья обязательно примерит платьишко! Но шабаш с ней, пусть. Не попала на свою инициацию — хоть представит мою.

Я приготовила даже средство передвижения. Заклятие на метлу нашлось в старом фолианте, который принадлежал ещё прабабке Юлиане. Метлу я деликатно экспроприировала у дяди Саши и надеялась, что садовник не хватится своего инструмента до моего возвращения. Мне предстояла долгая дорога до Чёртового городища, поэтому я припасла плащик — а вдруг дождь?

В общем, всё было в полном порядке. Даже Аксинья. Мы с ней тренировались практически целыми днями, чтобы она научилась ходить и говорить, как современные девушки. Особенно говор вызывал во мне сомнения, но прабабушка прилежно трудилась над собой. Похоже, у нас фамильная тяга к шалостям… А ещё я полностью утвердилась во мнении, что Аксинья — именно та самая наша предка, которую прокляли. Но она не потеряла силу, потому что прокляли не её, а дочерей до седьмого колена.

Завтра решающий день.

Я ужиком проскользнула мимо гостиной, где Витольд с чашкой чая смотрел последний выпуск новостей, и кухни, где Нина с Анной Никитишной готовили ужин, и поднялась к себе в спальню. Ромео ещё не приехал, как и Валера, поэтому можно было быстренько принять душ и нырнуть под одеяло. И помечтать!

Уже в постели я привычно свернулась в клубочек, подоткнув пододеяльник по всему периметру тела, и ещё раз перебрала в голове все пункты завтрашнего дня. Платье, туфли, метла, плащ, приглашение в сумочке, гримуар тоже. Я постараюсь произвести впечатление на Верховную своим супер-лекарством для фамильяров. И буду самой красивой… В таком-то платье! И повеселюсь на славу, в первый и последний раз! Интересно, кто там будет из знакомых ведьмочек? И чем будут угощать? Какой экзотический алкоголь я попробую?

Размечтавшись, я чуть было не уснула, но скрипнула дверь. Мой полудрагоценный муж явился. Замер на пороге, потом двинулся в сторону кровати. Но я сделала вид, что сплю, стараясь дышать размеренно и спокойно. Ромео со вздохом ушёл в ванную, долго плескался, видимо с надеждой, то шум воды разбудит меня, а потом скользнул рядом в постель. У него были холодные ноги, но пришлось терпеть их касание — не хотелось выдавать себя.

— Юль, ты спишь?

Я молчала, не шевелясь. Имею право, сплю и не желаю разговаривать. До сих пор мне удачно удавалось избежать сцен с мужем. Старалась не встречаться с ним днём, а ночью приходила в постель, когда точно знала, что он поднялся и погасил свет. Правда, Ромео не взбрыкивал и честно ночевал дома. То ли действительно мирился и решил жить, как надо, то ли боялся моего гнева. Так же виртуозно я ускользала и от Валеры. Хотя от него по немного другой причине: я сама его боялась.

Не такой мне представлялась жизнь у оборотней. И вообще, все мои хихоньки-хаханьки, глупые шуточки и высокомерие как-то присмирели. Тёмная сторона пригорюнилась, уступив светлой трон, и сидела в депрессии. А я не понимала — как можно так терять присутствие духа в обществе какого-то оборотня. Да что там, я не только дух теряла, но и силу в ногах, руках, а особенно в женской части тела. И видела нечётко. Так что единственным выходом было просто его не видеть. Держаться подальше.

Тем временем, за спиной, со стороны мужа послышался робкий храп. Заснул. Слава Шабашу! Теперь можно сходить за водичкой. Тихонечко, осторожненько… На цыпочках, на цыпочках! Главное, не разбудить, а то пристанет с разговорами, которые плавно перерастут в долгожданный для него секс. Две недели всё-таки уже никого не завалил, небось, яйца чешутся уже…

Плавнее морской волны, тише полуночницы и грациозней охотящегося филина я спустилась по чёрной лестнице и дошла до кухни. Вожделенная водичка в кране показалась мне оазисом в пустыне. Я даже ручку крана поднимала по миллиметру в час, чтобы струя не хлынула в раковину и не разбудила ушастых ирбисов. А когда налила полный стакан и поднесла его ко рту, услышала:

— Интересно, долго ты собираешься прятаться ото всех?

Твою волшебную палочку!

Обернувшись, я увидела Валеру, который сидел на стуле у стены, совершенно сливаясь с ней в своём сером спортивном костюме. Шабаш, я попалась, причём так глупо и мелко! Надо отступать, мелкими шажочками, назад, назад…

Но я не успела.

Валера одним прыжком оказался рядом со мной, схватив за руки. Стакан выпал и, не разбившись, покатился по кафельному полу. Ахнув, я попыталась вырваться:

— Отпусти меня сейчас же!

— Ну уж нет!

Он приблизил лицо и вдохнул мой запах — шумно, долго, со смаком. Потом удовлетворённо протянул:

— Ромочка так и не выполнил условие папы. Значит, как я и говорил, придётся мне самому заняться твоим фамильным проклятьем.

— Что? Ты что, сдурел?

Мне надо было оттолкнуть его, надо было упорно бороться за свободу, пусть и рамках одного отдельно взятого дома, но ноги предательски отказали, руки ослабели, а тело обмякло. Пусть он поцелует меня, пожалуйста, шабаш, я жду этого и боюсь, а я уже устала ждать и бояться… Нет, нельзя! Слёт завтра, какое там устала! Никакого предательства тела! Мне надо быть свежей и невинной! Обломится тут некоторым, ибо нефиг!

— Шам-ташам-илишам…

Прошептала, борясь с собственными эмоциями, не в силах дольше сопротивляться настойчивым объятиям Валеры. Краем глаза заметила движение где-то за стеклянной дверью, ведущей в сад, хотела обернуться, но услышала:

— Шам-ташам-илишам! Получи, что хотела!

Кто хотела? Я хотела? И кто магичит?

Но сознание уже угасло, и рук Валеры я не чувствовала, и всё вокруг завертелось, закрутилось бешеной спиралью из чёрного вихря и светлого тумана, загипнотизировало, заставило быстро и безболезненно умереть…

Когда я воскресла, мне было твёрдо лежать. Сухо, ничего не могу сказать, относительно тепло, но ужасно твёрдо. И что-то постоянно капало над ухом, так ровно и размеренно, что, наверное, именно этот звук меня и разбудил. Захотелось встать и закрутить кран. Что я и постаралась сделать. В смысле, встать. Сначала открыла один глаз, не поверила тому, что увидела, и открыла второй. Попробовала сфокусировать взгляд. Мне очень сильно не понравился потолок, нависший над головой. В основном, потому что я раньше никогда не имела чести наблюдать его. Низкий, сбитый из брёвен, кое-где заколоченный фанерными листами и, похоже, законопаченный мхом.