Истинная пара: третьим будешь? (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна - Страница 20

Ромео вернулся минут через двадцать. Конечно, сна у меня ни в одном глазу не было, поэтому я обернулась на звук открывающейся двери и удивилась, оглядев мужа:

— Зачем ты переоделся?

На нём был костюм с галстуком вместо демократичного тонкого пуловера и джинсов. Костюм, который Ромео надел, приняв душ в городской квартире сразу после секса с овцой и водопада вонючего содержимого вазы. Та-а-ак…

Тёмная сторона весело захихикала и предложила: «Надо убить одного из двоих, тогда и ошибок не будет!» Светлая профейспалмила, как это теперь часто с ней случалось, и пробурчала: «Маячок привязать к обоим, и никакой жестокости». Отличная идея. Сигнальный маячок из двух разных заклинаний подскажет в следующий раз, который из братьев собирается меня поцеловать.

Ну, или, как вариант, можно побрить Ромео налысо.

— Юленька-Лапуленька! — ядовитым тоном произнёс мой муж, открывая дверцу шкафа. — Разуй глаза — я ещё не переоделся.

— Хорошо, — покладисто согласилась я, откинувшись на подушку. Стоп! А почему одинаковая татуировка появляется у обоих близнецов?

«Потому что они близнецы», — вежливо подсказала светлая сторона.

«Мерси боку, капитан очевидность!» — подколола её тёмная.

Какого шабаша, что здесь происходит? Неизвестная мне магия безо всякого следа магии. Пылкая страсть Валеры. Постоянный кобелизм Романа. Волчица в клане ирбисов. Необращённая домоправительница. Дух, не поддающийся экзорцизму, или непонятная сущность. Сны тёти Фотиньи…

Завтра я куплю колоду Таро. Хватит, надоело вслепую тыкаться, как кутёнок в стену. И обязательно свяжусь с мамой. Даже если мне не надо знать совершенно секретные проекты клана, я хочу быть в курсе собственной жизни и особенностей той семьи, в которую меня подкинули насильно.

Влажное тело Ромео скользнуло рядом под одеяло, и я вздрогнула. Ни о какой страсти речи уже не шло, я была слишком сердита для этого. А когда он нерешительно обнял меня, отодвинулась резко и воткнула между нами середину одеяла:

— Нет уж! Пока ничего ты не получишь! Я сказала — спать в одной постели, а не заниматься любовью.

— Сама не знаешь, чего хочешь, — пробурчал Ромео и отвернулся. А я так и не смогла понять по голосу — рад он или расстроен таким поворотом.

Ещё часа два я проворочалась без сна, то на спине, то на боку, то полусидя. А, когда наконец уснула под вялый спор тёмной и светлой стороны о способах распознавания абсолютно похожих людей, меня разбудил стук в окно. Громкий, словно что-то с налёта врезалось в стекло. И звон этого самого стекла, усыпавшего осколками дорогой ковёр спальни.

Ромео, метлу ему в зад, только пошевелился, бормоча спросонья неразборчивые ругательства, а я вскочила, метнувшись к окну. Прохлада летней ночи заставила накинуть халатик, а чувство самосохранения — вооружиться тяжёлым бронзовым подсвечником. Наперевес с импровизированным оружием я рявкнула в темноту разбитого стекла:

— Кто здесь? Кто хулиганит?

— Простите, ради Шабаша! — ответил мне тонкий и чрезвычайно странный голосок. Присмотревшись, я заметила на карнизе встрёпанную сову с перьями, торчащими из головы на манер ушек. Говорящая птица, но не оборотень. И, похоже, совсем даже не фамильяр. Не спрашивайте, откуда я узнала. Это на уровне интуиции.

— Что тебе здесь надо? — я опустила подсвечник. Глаза привыкли к темноте, и я разглядела кожаные браслеты на лапах. Браслеты с кольцами, на которые цепляют цепь. У-у-у, это подозрительно!

— Простите, — повторила сова, не мигая. — Это мой второй день… Я ещё не совсем освоила технику посадки.

— Наказание отбываешь? — сочувственно спросила я.

— Ух-ху, — она растопырила перья на спине, приподняла крылья и покрутила круглой головой: — Завалила посвящение. Шестимесячная отработка в курьерской службе. Вам это… письмо.

Приподняв большую когтистую лапу, сова подала мне свёрнутый в трубочку пергамент, перевязанный красной ленточкой и заклеенный печатью, на которой красовались две переплетённые телами змеи, кусающие друг друга за хвосты. Если это то, что я думаю…

Нервно оглянувшись на мужа, я поймала его подозрительный взгляд. Прищурившись, Ромео спросил:

— Ты разговариваешь с совой?

— Я филин, — буркнула ночная гостья. Я машинально повторила:

— Она филин.

— Она не может быть филином! — фыркнул Ромео. — Филин мужского рода!

— Хам, — пробормотала сова-филин и покосилась на меня: — Простите.

— Я совершенно согласна, — шепнула ей, снимая шнурок пергамента с мощной лапы. — Спасибо за сервис.

Обращённая в филина ведьма отошла на край карниза, потопталась, скребя когтищами по нержавейке, и робко спросила:

— Вы подадите жалобу в курьерскую службу? Ну, по поводу окна…

Отмахнувшись, я бросила:

— Пустяки, завтра новое вставят. Спасибо ещё раз.

Обрадованная ведьма ухукнула довольно и, распустив крылья, плавно снялась с карниза. Бесшумно растворилась в ночи. А я со вздохом сломала печать Верховной ведьмы. Официальное письмо… Что-то ссыкотно! Может, и я провинилась? Обратят в сову, буду летать и письма разносить… Или в мышь, отправят на полевые работы по добыче корешков окопника…

Ромео снова прищурился:

— Что это? Голубиная почта?

— Совиная, — машинально поправила его я, собираясь с духом. Верховная уже почувствовала, что письмо вскрыто, надо довести дело до конца. Если я его не прочитаю, никогда не узнаю, что меня ждёт.

Готические острые буквы запрыгали перед глазами, и первые пару минут я никак не могла уловить смысл послания. Потом, наконец, знакомые слова сложились во фразы, и я прочитала с нарастающим возбуждением: «Госпожа Велизарова Юлия приглашена на ежегодный Шабаш в рамках всероссийского слёта ведьм. Он пройдёт с двадцать второго по двадцать четвёртое июня сего года в Чёртовом городище близ Калуги. Явка обязательна. Форма одежды — парадная. Фамильяр обязателен. Сей пергамент иметь с собой в качестве приглашения».

Я где стояла, там и села. Мать моя ведьма! Мой первый шабаш и сразу всероссийский! Возможность встретиться с самыми лучшими и могущественными ведьмами! Посвящение… Нельзя ни в коем случае потерять силу до двадцать второго! Мама рассказывала, что в эти три дня и две ночи проходят состязания в заклинаниях и зельях, грандиозные попойки, шаманские обряды… Тётя Фотинья предавалась приятным воспоминаниям своей шальной молодости, описывала потрясающие наряды Верховной ведьмы, которая не старела вот уже сто пятьдесят лет. Папа неодобрительно качал головой, но слушал вместе со всеми, ибо ведьмакам на Шабаш вход был закрыт. Только женщины, только сильнейшие кланы, только отборная магия!

Прижав пергамент к груди, я сидела и глупо улыбалась, уже видя себя на слёте. Мне совершенно необходимо новое платье! И туфли! И сумочка… Мне придётся снова прожечь дыру в банковской карточке Ромео, потому что то, что мы купили с Аллой, совершенно не годится для Шабаша…

— Ты чего облизываешься, как кот на сметану? — недовольно пробурчал муж и выключил свет. — Иди спать уже. Кому-то завтра на работу, между прочим.

— Иду, иду, — я согнала улыбку с лица. Как-то всё неожиданно… Совет ведьм не может не знать, что я должна была уже потерять силу. Что матриархом и могущественной ведьмой мне уже никогда не стать. Однако послали приглашение. Наверняка потребуют предъявить результаты шпионской деятельности, а я ничего не накопала. Осталось ровно две недели, чтобы узнать нечто секретное, а я тыкаюсь вслепую. И вообще, у меня личные переживания на первом месте.

Надо составить план действий. Надо попытаться выяснить, что именно желают знать ведьмы, в особенности Верховная. И моя мать. А платье я покупать не буду. Его сошьют на заказ. Я всё-таки Велизарова, я умею пустить пыль в глаза.

Ромео сбежал от меня на рассвете, отметившись на кухне. Об этом мне поведала, светя безмятежным взглядом, круглая, как колобок, и большая, как гора, кухарка Анна Никитишна. Вероятно, она считала, что жена всегда должна быть в курсе того, чем занимается её муж, будь то работа, хобби или простой факт распития кофе утром перед службой. Милая оказалась женщина. Мы с ней испили чаю, обсудили меню обеда на сегодня, вроде бы даже подружились. Памятуя совет Аллы, я постаралась не настроить кухарку против себя. Да это было бы сложно — Анна Никитишна показалась мне немного не от мира сего, точнее, совершенно внутри собственного мира, ограниченного стенами кухни. Поэтому сия дама практически не отреагировала на вопль, раздавшийся с террасы. А вот я вздрогнула, особенно, когда разобрала, о чём вопят.