Нет - это да (СИ) - Красовская Марианна - Страница 6

Засранца племянника он тоже понимал — тот клюнул сначала на хорошенькое личико, потом был заинтригован отказом. Не исключено, что парень и вовсе потеряет от Мэй голову — и Раиль тогда будет долго смеяться. Пока же н с любопытством наблюдал за происходящим — и следил, чтобы Таймэн не переходил черту.

Раиль ни беса не понимал в танцах, но видел происходящее между Мэй и Таем как танец: шаг, шаг, шаг, поворот. Подошел к партнерше вплотную, отступил. Пара разошлась, наблюдая друг за другом издалека. Потом снова шаг, шаг, шаг, поворот…

В каком-то углу парка вдруг раздались истошные визги.

— Вот и Самюэль нашелся, — задумчиво сказала Мэй, подбирая юбки. — Ну, я побежала.

Раиль побежал следом: ему было очень интересно, что натворил наследник на этот раз. И он не подвел его ожиданий.

На одной из лавочек обнаружились две пронзительно кричащие девицы. Вокруг лавки прыгало непонятная тварь, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся весьма мертвой собачонкой. От твари воняло, полусгнившая шерсть висела клочьями, из горла вырывалось сипение. И где только Самюэль откопал эту гадость?

Мэй отважно тыкала тварь палкой, не забывая выкрикивать ругательства в сторону маленьких мерзких мальчишек. При виде целителя одна из дам позволила себе грохнуться в обморок, рискуя сломать шею при падении с лавочки. Пришлось ловить и приводить в чувство — сломанную шею лечить сложно. Впрочем, холодный снег за шиворот — очень действенное, хотя и жестокое средство. А кто сказал, что целитель должен быть нежным с пациентами? Сработало? Вот и отлично. Вторая дама при виде столь радикальных методов лечения благоразумно прекратила истерику самостоятельно.

Тварь, повинуясь удару крепкой мужской ноги, улетела куда-то в кусты, а Мэй уже вытаскивала за воротник из сугроба кудрявого темноглазого мальчишку, который отчаянно сопротивлялся.

— Самюэль ди Гриньон, — орала она. — На этот раз вы перешли все границы! Я буду вынуждена рассказать о вашем поведении отцу!

— Ябеда, — злобно рычал мальчишка. — Дура и ябеда! Я тебе за это отомщу! Ты у меня еще попляшешь!

— Посмотрим, как вы заговорите, когда Его Величество посадит вас под домашний арест, — мстительно ухмыльнулась девушка. — Я специально попрошу короля увеличить количество уроков катайского на это время!

Наказание было слишком жестоким даже на взгляд Раиля, и он поспешил вмешаться.

— Самюэль, а собака откуда? — спросил он мирно.

— Так это Тоби!

— Ясно.

Тоби, пес одного из придворных, и при жизни не отличался покладистым характером. Мерзкая была собачонка, попортившая немало крови всем. После его кончины все вздохнули с облегчением. Видимо, рано. Что ж, тело следовало сжечь, а не хоронить. Сами виноваты. Надо будет разыскать бывших хозяев покойника и заставить произвести кремацию.

А пока Раиль вызвался сопровождать нынешнего преступника к отцу, как свидетель — а то Мэй наговорит лишнего. Целитель не видел в поступке парня ничего криминального, шутка, конечно, получилась злая, но веселая. Никто не пострадал, кроме горла трех дам. Все три, включая Мэй, точно придут в ближайшее время за микстурой от кашля.

Король Франкии Таймэну Таймэну нравился. Спокойный высокий мужчина с умным лицом как-то сразу показался катайцу настолько похожим на его отца, Кьяна Ли, что он моментально проникся к нему симпатией. Внешне два правителя стран были не так уж и похожи, разве что ростом, но внутреннее достоинство их роднило. Маркус, впрочем, был более резок и язвителен, а еще он любил спать до обеда, и это Таймэну особенно в нем нравилось, потому что катаец уснул под утро.

Сегодня Таймэна пригласили на совет министров, где как раз планировали пересмотреть пару торговых договоров Франкии и Катая. Тай даже вполне понимал, о чем речь и вставил пару умных фраз. Ведь Шань Тайлин несколько раз рассказывал будущему Императору о том, почему цены на шёлк нужно поднимать.

Таймэн все честно пересказал: и про то, что сады тутовые в связи с непогодой последних лет гибнут, и про увеличение пахотных земель, и про мастеров, которые вынуждены кормить семьи. Намекнул на галлийскую моду на шёлковые обои — а ведь, чтобы до Галлии добраться, корабли не нужны. Достаточно через перевал пройти, а там на грузовом аэростате переправить шелк в столицу.

Торговались долго, Таймэн даже вспотел. Катайскому недоимператору было очень стыдно, что он не знал, какая цена будет выгодна его стране, и он до последнего убеждал министра финансов, как мало они выпускают шелка. В конце концов, когда министр заявил, что им теперь выгоднее перекупить ткань в Галлии, чем переправлять через море, согласился на их условия. Все равно его слово пока значит не так уж и много — настоящим Императором он станет в двадцать пять — в возрасте второго совершеннолетия. Именно в двадцать пять юношей допускали до серьёзных дел. Все бумаги утверждал обычно Кьян Ли или Шань Тайлин.

Быть Императором Таю внезапно понравилось, хотя и показалось утомительным. Зато из возражений министра торговли он узнал, что в той же Галлии шелк не раскрашивают вручную, а печатают на нем, и ему сразу же захотелось попробовать сделать нечто подобное дома. Книги же они печатают — так отчего не сделать гравюры и оттиски на шелке? Можно производить шёлковые обои с национальными элементами.

Таймэн внезапно понял, как много опыта он может подчерпнуть у франксого короля и буквально вцепился в него, требуя, чтобы тот взял его с собой на верфи, а потом и вовсе попросился присутствовать на уроках юных принцев — хотел посмотреть, чему их учат. Король смотрел на него, как на идиота. На верфи не взял — нечего там делать катайцам. А к урокам допустил: все-таки старшему принцу всего десять лет, никаких государственных тайн на этих уроках не оглашали.

Таймэну и не нужны были тайны — только Мэй. Он-то знал, что она учит наследника катайскому и галлийскому языкам.

--

Парты в классной комнате были Таймэну маловаты: колени упирались в стол. Но он не жаловался. Сам придумал такую глупость. Или не глупость, это с какой стороны посмотреть.

Фракский наследник ему понравился — бойкий высокий мальчишка с хитрыми глазами. Сыновья Раиля, стало быть, его двоюродные братья, похожи как две капли воды, хотя и не близнецы. Одному одиннадцать, другому девять с половиной. Серьёзные мальчишки. Смотрят строго, совсем как Шесса. На уроке отвечают бойко. В отличие от них, Самюэль Ди Гриньон зевает, глядит в окно и рисует смешных человечков в тетради. Таймэн тоже всегда рисовал на уроках, хотя ему было сложнее — никто не подсказывал.

На урок катайского языка пришла и кудрявая девочка, сестра Самюэля. Тай оглядел ее с ног до головы, решил, что она хорошенькая и непременно вырастет красавицей. От скуки посчитал степень родства, нашел ее довольно дальней. Интересно, у нее уже есть жених? Если галлийцы ее не просватали, не подойдёт ли она какому-нибудь из братьев Тая.

— Господин Таймэн, — раздался у него над ухом строгий голос Мэй. — Я задала вам вопрос.

— Да? — он поднял голову и заглянул ей в лицо. — Простите, госпожа Цвенг, я задумался.

— Так что вы можете нам сказать о поэзии Катая?

— Ну… я могу рассказать стихотворение, — нашёлся Тай.

— Будьте любезны.

— с серьёзным видом продекламировал Таймэн.

— Вы можете объяснить, о чем сказал поэт?

— Конечно. Это значит, что он испытал многое, путешествовал, видел мир… а белые хризантемы — символ вечной любви. Значит, он видел много женщин, но только одна ему дорога, та, к которой он всегда возвращается.

Тай смотрел ей в глаза, а Мэй вдруг залилась краской и опустила ресницы. Вздохнула прерывисто.

— Катайская поэзия глубока и символична, — хрипло сказала она. — Как и весь катайский язык. Можно выучить основные слова. Можно научиться складывать их в предложения. Но красоту его и скрытый смысл можно познать, только если полюбить его всем сердцем.