Янтарная кровь куртизанки (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна - Страница 17

Надёжно спрятав деньги в кожаный мешочек на поясе, Бея запахнула телогрею, накинула на чепчик свой обыденный деревенский вязаный платок и живо выскользнула в коридор. Через минуту за ней со стуком затворилась задняя дверь. Вейра повернулась к старушке:

— А знаете, тётушка Фридиль, согрейте-ка мне медового вина! Не смотреть же мне, как вы в одиночку потягиваете этот ужасный Ридерширинг!

Новый день начался со стука в дверь спальни. Бея скреблась и скреблась в створку, не обращая внимания на тишину, которую Вейра старалась не нарушить. Как же не хотелось вставать! Но служанка не унималась. Да ещё и принялась звать тихонечко:

— Госпожа, госпожа-а-а, поднимитесеся! Госпожа! К вам тут посыльного прислалися!

Ведунья, мать наша… Когда ты хочешь наказать блудницу, то посылаешь ей ранний подъём… Вейра с трудом разлепила веки и потянулась от всей души, разметав руки по широкой кровати. Всё же есть несравненная прелесть в собственном доме. Можно спать до полудня, когда служанке не стукнет в голову разбудить, можно не корячиться на узенькой кушетке, как в детстве, не колотить железным кувшином в стенку, когда соседка слишком громко вопит от удовольствия или разочарования… И кувшин у Вейры из лучшего блаугардского фарфора…

— Госпожа Вейра… Посыльному надося бежаться!

— Бея! — строго прикрикнула Вейра, поднимаясь. — Пусть ждёт и не ноет!

Продев руки в широкие рукава пеньюара, она застегнула несколько средних крючков, глянула в зеркало и поворошила светлые волосы. Послюнявив палец, накрутила на него одну прядь спереди, затянула и отпустила. Точно так же сотворила ещё один локон с другой стороны. Протёрла глаза, пощипала щёки. Сунула ноги в домашние мягкие туфли и открыла дверь:

— Приготовь деньку для посыльного, я спускаюсь.

В кухне было жарко от натопленной печи. Приятные запахи специй и пряного хлеба витали в маленьком закрытом пространстве, смешиваясь с ароматом свежерубленого мяса. Ах, что же такое готовит Бея на обед?

Мальчишка лет десяти мялся в уголке, тиская в красных от мороза руках шапку. Рыжые вихры, точно лепестки яркого пламени костра, торчали во все стороны, прося гребешка. Увидев Вейру, посыльный поклонился в пояс и вытащил из-за пазухи чуть помятое письмо, сложенное вдвое:

— Достопочтенная вильена, вам записка от девицы Лейс! Ответ будет?

Схватив письмо, Вейра развернула его и пробежалась взглядом по нескольким строчкам, написанным строгим вытянутым почерком: «Моя милая подруга, твоё платье уже наполовину готово. Когда у тебя появится свободная минутка, приезжай на примерку в ателье! Думаю, что не ошиблась с мерками, однако у меня есть для тебя другое предложение. Ты всегда любовалась моей двуколкой, и я помню, что хотела купить себе такую же. Так вот: я продаю её вместе с лошадью. Если желаешь, отдам за два империала со всей упряжью. Приезжай же поскорее, мне не терпится обменяться последними новостями! Всегда твоя, Лейс»

Прижав письмо к груди, Вейра в замешательстве глянула на посыльного. Мальчик ждал, чуть ли не суча ногами от нетерпения. Надо дать ему ответ, чтобы известить девицу Лейс о приезде. Но двуколка… Да ещё и с лошадью! Да ещё и такая кокетливая, как у модистки! Двухместная, тёмно-бордовая снаружи и обитая ярко-алой тканью изнутри, с мягким сиденьем и удобной подножкой! Конечно, Вейра хочет её! С послушной невысокой кобылкой, всего за два империала — это подарок Ведуньи! Ведь у рыночников за эту сумму можно купить одну лишь привыкшую к городской езде лошадь. Но стоит ли тратить деньги сейчас? Или пока копить на титул?

— Мой ответ передашь на словах, — распорядилась Вейра. — Скажи девице Лейс, что я прибуду ближе к полудню. Вот тебе за хлопоты.

Она бросила мальчишке деньку и махнула рукой. Бея поспешила к двери, открыла её, впустив морозный свежий воздух, а посыльный, куснув монету и снова отвесив поклон, выскочил на улицу, точно быстрый ветерок.

Вейра улыбнулась сама себе. Маскарадное платье и двуколка! Разве не чудесный день? Теперь она сможет поехать на бал в своём собственном экипаже, как самая настоящая вильена. Ну, а пока примет ванну, оденется и отправится в наёмной карете к девице Лейс на торговую улицу Камизолек.

Нежась в тёплой воде, Вейра закрыла глаза. Улыбка не желала исчезать с губ. Всё в этой жизни мимолётно, даже смерть, но дружба вечна. Не так страшно уйти за грань, если о тебе будут помнить такие верные подруги, как Лейс.

— Лапушка моя, подними головку! Нет же, нет, не оттопыривай так свой аппетитный филей, постарайся принять натуральную позу!

Девушки заведения, все как одна, расположились в большом салоне, хихикая и переговариваясь тихонько. Матушка Бийль разбавляла вино, хмуро поглядывая на вакханалию тканей, разложенных по диванам. Пробурчала, языком передвинув мундштук трубки в угол рта:

— Это и есть её натуральная поза. Эй, Туана! Стань смирно! Я не хочу, чтобы платье за тридцать гаульденов сидело на тебе, как на корове седло!

Туана послушно выпрямилась. Эта новенькая девочка была чудо как хороша — фарфоровое личико, копна рыжих кудряшек, словно облачко, а фигурка как у апейсинской статуэтки, которая украшает комнату матушки Бийль, — тонкая талия, плавные округлые бёдра, длинные ноги… Туана появилась в «Птичках-невеличках» всего четыре дня назад, и хозяйка отчего-то радовалась этому. Вейре было непонятно, отчего. Ведь и Лайса была рыжей, а красотой отличались почти все девушки. Но сегодня в заведение приехала модистка, мастерица Нанати, которой матушка Бийль часто заказывала платья для своих блудниц. Однако такого ажиотажа не было никогда.

— На Туане даже седло будет сидеть как мантия, — съязвила Лира, отпив большой глоток тёмного эля. Матушка Бийль откликнулась тотчас же, сварливо гаркнув:

— Не напивайся до начала работы, Лира! Опять блевать будешь!

— Не дождётесь, — фыркнула та и кивнула Вейре: — Наполни-ка мне кружку из той самой, особой фляжки!

Вейра выскользнула из-под лестницы и нашла под стойкой Лирину фляжку. Что в ней был за алкоголь, никто не знал. Но Лира иногда доливала его в эль, что делало её весёлой и заводной. Наполнив кружку чуть ли не до краёв, Вейра присела на пол рядом с диваном. Модистка суетилась вокруг Туаны, а при ней молча прислуживала хорошенькая девочка в скромном платье и с белым чепцом на гладко причёсанных волосах. Вейра улыбнулась ей приветливо. Зависть слегка куснула за душу. Наверное, это очень почётно — служить у модистки! Гораздо почётнее, чем прибираться в доме терпимости…

— Лейс, придержи здесь, лапушка! — распорядилась мастерица Нанати, и девочка прижала край ткани к талии Туаны.

— Эй, ты, как тебя… Поди сюда, придержи с другой стороны! — модистка жестом позвала Вейру, и она подхватилась, вмиг оказалась рядом, сделала, что сказали. Мастерица Нанати с кряхтеньем забралась на низкую табуреточку, колдуя с булавками и накинутом на плечи Туаны куском кружева.

Лейс тихонько произнесла:

— Здравствуй. Как тебя зовут?

— Вейра, — шёпотом ответила она.

— А я Лейс. Ты тоже блудница?

— Нет, я служанка, — чувствуя, как кровь приливает к лицу, смутилась Вейра. — Как и ты.

— Я не служанка, — прыснула Лейс. — Модистка — моя матушка, и, когда я вырасту, тоже буду шить платья.

— А я буду у тебя их заказывать! — ничуть не обидевшись, улыбнулась Вейра.

Через несколько часов, когда солнце уже стояло над горизонтом чуть ли не в зените, одетая в самое простое платье, чтобы не докучать девице Лейс крючками и завязками, Вейра вышла из дома, кутая руки в меховую муфту. Снег, чуть присыпавший свежиной с утра, уже перестал, и ярко светило солнце, играя мириадами бликов на белизне дороги, ослепляя и заставляя щуриться. Нос тут же замёрз, и Вейра потёрла его мехом палантина. Надо поймать экипаж и доехать в тепле.