Белая река (СИ) - Далинская Олеся - Страница 5

Однажды она побывала в таком. В той поездке в Пекин с Маринкой…Ева забыв на время с кем находится в нем и подошла ближе к стеклу. Она зависла над странным, сказочным городом и от подсвеченных фонарями улиц, от сгущавшихся фиолетовых сумерек ее отвлек вид заходящего солнца.

Белый, ослепительный диск не заходил за линию горизонта…Три часа назад он был больше, в том панорамном окне, а теперь уменьшаясь, он удалялся, заставляя темнеть небо. Вокруг солнца этого мира еще был светящийся круг и он, как она понимала, был некой «луной» для ночного времени суток…Бредятина какая-то…Лифт остановился, проехав совсем немного и ее снова втолкнули внутрь. Они сразу очутились в месте, где их собственно и ждали.

— Долго возитесь, — раздался недовольный голос Горкана, который она успела запомнить по тем леденящим до скрежета нотам. И он не один. Недалеко от стола, за которым он расположился, на низких диванах расположилось еще несколько мужчин, с интересом разглядывающих их. Один из них, скуластый брюнет даже поддался увидев ее.

— Надин…

Горкан ощупав неприятным взглядом с ног до головы, едва уловимо скривился.

— Не совсем, Велех…

Тот, кого назвали Велехом продолжал сверлить ее напряженным взглядом. Нахмурился, и с ожиданием уставился на Горкана.

Горкан молчал. Одна ладонь лежала на гладкой темно-красной поверхности стола. Сильная, не оставляющая сомнений, что привыкла убивать. В повисшей тишине, у нее было время рассмотреть самого главного здесь, а то, что им был этот Горкан, сомнений не оставалось.

— Как твое имя? — он прекрасно его знал, вопрос скорее звучал для остальных, чтобы продемонстрировать ту ошибку, что произошла.

Она кажется вспомнила название цвета, который мог описать глаза Горкана…бордово-пурпурный, может еще амарант, абсолютно неестественный оттенок для человека ее мира, холодные, словно под пленкой льда. Черные волосы, жесткие, рубленные черты смуглого лица, но отталкивало и внушало страз не это, а безграничное равнодушие и маска высокомерия…

— Ева…

Те, что восседали на диванах, слегка пошевелились, а Велех, за кинув ногу на ногу, теперь бросал гневные взгляды на Кастра, усевшегося в начале этого допроса на сиденье напротив.

— Сколько тебе лет?

— Тридцать семь. Вы отпустите меня?

Горкан поморщился и откинулся в своем кресле, бросил короткий взгляд на хмурого Кастра и теперь задавать дурацкие вопросы продолжил он.

— Ева… — прочистил горло, но она его перебила, повысив тон

— Что вам нужно?

Горкан опустив глаза к поверхности стола, постукивал указательным пальцем. Нарушил тишину черноглазый Велех, беспокойно посматривая то на Горкана, то на Кастра.

— Это не Надин.

— Я рад, что до тебя дошло, — грубовато хмыкнул Кастр, на что Велех, рассвирепев крикнул тому в отместку.

— Следи за языком, он у тебя такой же бесполезный, как и твои руки, — намекая на просчет лекаря с ней.

Они ждали какую-то Надин, ту, которой принадлежало это молодое сильное тело, а дождались ее…Ева произнесла про себя длинную тираду, состоящую из одних матерных слов, от которой ее матушку, бывшую при жизни учительницей начальных классов, охватил бы ужас…Бредятина, тупая бредятина, в которой она стоит тут, тупо участвуя в этой комедии. Ева тихо засмеялась…Несколько пар глаз недоуменно уставились на нее. Даже их главарь, поднял свои жуткого цвета глаза и замер…

— Вот так дела… — она отсмеявшись замолкла. Затем обошла взглядом колоритную кампанию в комнате и попыталась прощупать почву, — облом. Я не Надин. Сочувствую, что у вас не получилось. Можно я тогда пойду?

Те двое, что сопровождали ее сюда и с которыми у нее случилась небольшая стычка придвинулись ближе, чуть-чуть, насторожились.

— Нет, — прорезал комнату ровный ответ Горкана и она погрузилась в истерику…

Ева истошно крича ругательства, била и руками и ногами. Ох, рано они сняли те кандалы…В какой-то момент ей, как это не удивительно, удалось вырваться и броситься к двери за спиной, но кто-то догнал ее и хорошенько приложив лбом об дверь, сломил все ее героическое сопротивление…

Вот, наверное, она проснется общей палате третьего этажа, той облезлой психушки на краю города и толстая санитарка, ворча, будет громыхать старым ведром. Может они что-нибудь с Маринкой в том клубе не то приняли и ее крыша, потеряв последний гвоздик, после потери родителей и мужа, съехала так замысловато..?

Она абсолютно одна уже уйму времени торчала в полной темноте и тишине. Сколько прошло? Сутки…двое…невыносимо. Теперь Ева знала обозначение слова — одиночка. После того, как она устроила свалку в той большой комнате, ее оттащили в эти казематы и, бросив на холодный пол, словно забыли о пленнице. Глаза привыкли, дав разглядеть тряпку на полу и ведро в дальнем углу. Насколько было ослепительно чисто и свежо у Кастра, настолько здесь темно, затхло и невыносимо. Надо прекращать истерить, этим не поможешь. Ева откинулась спиной к холодной стене…Судя по тому, что она спала раза три, прошло двое суток минимум…А может это и есть ликвидация неудавшегося эксперимента и она тут сдохнет от голода и жажды, сгниет заживо.

Ударила в дверь, прогромыхав. Так хотя бы напомнит им, что она здесь. Снова и снова стучала по металлу, пока не выдохлась. Даже эти грохочущие звуки были приятны, после длительной, тяжелой тишины.

Наверное, можно ставить еще одну засечку…Третьи сутки. Ева, лежа на полу и уставившись в темноту над собой, уже около часа слушала скрип…Хрип, рычание и снова скрип. Закрыла глаза, представляя, кого могло также занести в эти одиночки для несговорчивых…Такое же несчастное существо. Закрыла глаза и сразу пошли картины сна. Тело плыло, качаясь в чем-то эфемерным в воздухе, и когда от этого начала еще и кружиться голова, Ева резко открыла глаза…

Она в коридоре, по тому, ярко освещенному, что ее тащили, перед тем, как открыть одну из этих дверей и закинуть в камеру. Она там в полной темноте, лежит за стеной на полу и ее качает на волнах сна. А вот дальше, спустя несколько метров холодного покрытия пола, то существо…и не удивительно, что его так хорошо слышно, ведь оно в клетке.

Темно-красный, насыщенного винного оттенка, с длинной узкой пастью, в точь-точь, как в фильмах про динозавров. На удлиненной голове, ряд мощных, заостренных гребней — точно такое летало возле башни, залитой лиловым светом. Животное металось по маленькой камере, жутко стесненное, учитывая далеко не мелкий размер и приличный размах крыльев. Как только Ева показалась в зоне его видимости у стальной темной решетки, оно замерло, распустив полусогнутые кожистые крылья по углы между стенами и потолком. Вертикальный желтый зрачок пару раз прикрыли необычные вертикальные веки, как у птиц, чуть поддался вперед…

— Ты не Надин — прошелестело в голове Евы, и она уже устав удивляться, вздохнула, последовал новый вопрос, — где она?

Вот что ему ответить. Все так хотят увидеть Надин…

— Ее нет.

— Где она? — упрямо прошептало существо, и вопрос насквозь был пропитан тоской и горечью.

— Я не знаю… — Ева пальцами обхватила прохладные прутья, страха не было, существо с ней разговаривало и оно не угрожало…оно страдало.

— Больше не будет Надин?

Ева не знала, что ответить на такое. Опустила глаза и отпрянула от клетки, чувствуя, как во внутрь закрадывается чувство вины.

— Теперь буду я…

В конце коридора послышалось эхо шагов и спустя пару секунд, на гладком светлом полу показались несколько пар ботинок, а затем увидела их. Первый Горкан, один из ее конвоиров, Кастр и еще незнакомый. Ее они не видели, хотя она стаяла прямо перед ними и Ева еще раз смогла убедиться в предположении, что наверное она умерла… тело оставалось лежать в камере. Второй раз — уже многовато.

Горкан…Когда вот так шел, с высокомерно поднятым подбородком и с вселенским царственным презрением во взгляде, у нее возникла возможность хорошенько его рассмотреть. Видный, не удивительно, она так поняла, что из местной элиты. Странные, жутковатые глаза амарантового цвета, такого глубокого оттенка…Породистые черты надменного лица, короткая стрижка, красив, но по чужому — холодная, опасная красота…