Хранительница его сокровищ (СИ) - Кальк Салма - Страница 49

— О как. Что ж ему там, служба или так?

— И не то, и не другое. Он — один из тамошнего Совета Четырёх.

— И непонятно, то ли нам стоит держаться от него подальше, то ли наоборот, открыться и всё рассказать.

— Увидим на месте, — махнул рукой Лис и попутно стёр лишнее с карты. — Всё, ужин и спать.

— Как так? А мне объяснить? — возмутилась Лизавета. — То ему кровь, то ему прячь фигнюшку какую-то, а как доходит до объяснить по-людски — так хрен вам, что называется!

Она очень устала и не могла больше быть вежливой.

Лис взглянул на неё так, будто впервые увидел.

— Госпожа Элизабетта, я благодарю вас за то, что сегодня вы участвовали в нашем предприятии и способствовали его успеху.

- Принимается, — кивнула она. — Но всё равно расскажите, о чём речь.

— А я бы на твоём месте ей ещё и денег дал. У достойной дамы ни ножа, ни фляги, ни платья приличного, — вмешался Сокол.

— Ни ремня, — пискнула Лизавета.

— Вот, ни ремня. Понимаешь ли, я сам могу это сделать, но тогда ты не будешь больше ей приказывать.

Лис поморгал, потом потёр глаза — нет, не исчезли, ни он, ни она.

— То есть? Ты сейчас о чём вообще? — он смотрел на них обоих, как на редкостную хрень, не понять как возникшую в его комнате.

— О том, что если у тебя на службе кто-то ценный, то ему надлежит платить. Если этот кто-то что-то делает для тебя, не имея в том себе никакой выгоды. Понимаешь, мне не сложно сделать для неё всё, что нужно. Но если потом ты вздумаешь чего-то от неё хотеть — то я или просто посмеюсь над тобой, или дам тебе в рожу. Смотря, что именно ты захочешь. Это не служка и не мальчишка, это женщина, которую ты сдёрнул от родни и друзей. Пользуешься тем, что все её мужчины далеко, и не могут прижать тебя к стене?

— А ты что, за тех мужчин? Кстати, у тебя что, есть в распоряжении деньги?

— Немного есть, не поверишь. Кроме того, есть предметы, которые легко превратить в деньги.

— И ты готов тратить деньги на неё? Ещё замуж её отдай, ага. Или сам возьми, ты вроде собирался на ком-то там жениться.

Лизавета поняла, что чаша её сегодняшнего терпения переполнилась.

— Эй, вы, оба. Прекратите немедленно, ясно? Пока я не озверела совсем и не сказала вам того, о чём, потом, может быть, пожалею.

— Например, что? — надменно глянул на неё Лис.

— Например, что я сейчас думаю — вы оба просто… свиньи или это недостаток воспитания в вашем месте и в ваше время, — фыркнула она. — Не смейте больше обсуждать меня на моих же глазах, ясно вам? Я вам не лошадь, не украшение и не другое имущество! А то я дождусь ночи, и отнесу вашу хрень обратно, и как хотите потом, так её и доставайте. Или просто в окно выброшу, и пусть забирает, кто хочет, — ей стоило больших усилий не разреветься прямо здесь.

— Я не рекомендую вам так поступать.

— А то что? — она нагло глянула на разгневанного Лиса.

— А то пожалеете.

— Вы думаете, мне есть, о чём жалеть? Вы сломали мне жизнь, затолкали в ваши эти ужасные условия, хотите от меня того, что сами не можете объяснить, и ещё смеете мне угрожать? Идите в жопу со своими угрозами, хорошо? Ну да, вы крутой маг, а я никто, но ведь вам очень нужно добровольное содействие этой самой, которая никто! И вы сейчас на волоске от того, чтобы этого содействия лишиться.

Лис смотрел на неё, и было понятно — в жопу его давно никто не посылал. А может, и никогда не посылали.

— Так, друзья мои, — Сокол поднялся и встал между ними. — Расходимся. Госпожа моя, я признаю, что был не вполне корректен по отношению к вам. Но отсутствие влиятельного мужчины за вашей спиной просто само по себе провоцирует подобные ситуации, понимаете?

— Вообразите, что он там есть, — отрезала она.

— Э, нет. Не поможет. Мне проще самому туда встать, тем более, что я уже чувствую некоторую ответственность за вас. Если вы не возражаете, конечно, — подмигнул и усмехнулся. — Для всех остальных это место занимает вот он, — кивок на Лиса, — потому что вы под юрисдикцией Ордена. А в ваших спорах с ним я готов становиться на вашу сторону, потому что знаю — его временами заносит.

— Не заговаривайся, — бросил Лис.

— А то что? — рассмеялся Сокол. — Друг мой, я не могу тебя убить, но просто побить — могу, вот увидишь. Не могу тебя бросить до определённого момента, но могу никак тебе не содействовать. Хочешь?

— Хочу, чтобы меня, наконец-то, оставили в покое.

Молча достал из поясного кошеля мешочек и вложил Лизавете в дважды раненую руку.

— Извольте сообщать о ваших нуждах, они не всегда очевидны. И примите мои извинения.

— И вы примите мои, — вздохнула Лизавета и опустила глаза долу.

О как. Неужели старый добрый посыл — такое действенное средство? Впрочем, если и так, не стоит злоупотреблять.

Лис подошёл к двери и расколдовал её.

— И валите уже отсюда, что ли. Оба. Даже ужина не надо.

Лизавета вышла и побрела вниз, путаясь в юбке и глотая слёзы — они всё-таки потекли. Ноги стояли не слишком твёрдо, и на очередной ступеньке она наступила на подол и полетела бы вниз, если бы Сокол не подхватил её обеими руками.

— Осторожнее, госпожа моя. Испытания на сегодня закончились, будем отдыхать. Вы голодны?

— Не знаю, — замотала она головой.

— Ну хорошо, всё равно спускаемся.

Он довёл её до двери в их с Тилечкой комнату. Тилечки, конечно же, ещё не было, наверное, у неё всё хорошо.

Лизавета вошла и села на кровать — чёрной кучей. Думала уже лечь и реветь в подушку, но вспомнила, что накрашена, и что надо бы умыться. Дельная мысль заставила работать руки и ноги — снять шапку, разобрать причёску, снять все украшения, и лиф платья, и чулки. Умываться лучше всего внизу, там горячая вода, она обойдётся без помощи. И вообще, нужно взять сухую и чистую сорочку. И трусы. И помыться по-человечески. Может быть, руки-ноги дрожать перестанут.

Она собрала в маленький дорожный мешок всё, что нужно для ванны, набросила сверху плащ, чтобы не сверкать нижней рубахой, и выбралась из комнаты. Её шевеление привлекло внимание. Соседняя дверь приоткрылась, и наружу высунулась голова.

— Госпожа моя, куда это вы на ночь глядя?

— Помыться, — пробурчала она.

— Хорошее дело, сам о том же думал. Подождёте меня пару мгновений? Я быстро.

— Сама справлюсь.

— Не сомневаюсь, но ходить по замку в одиночестве не следует.

— Я помню дорогу.

— И хорошо, но подождите меня. Я вас провожу.

Она, не слушая, стала спускаться вниз. В общей комнате как раз накрывали стол, Лизавета сказала, чтобы её не ждали, и пошла себе знакомой дорогой. А что, дважды ходили — вчера вечером и сегодня утром.

Её остановили во втором коридоре — трое, по виду — вовсе не те гости, которые танцевали сегодня в зале. Стражники на отдыхе или слуги. Одеты неброско — рубаха, штаны, куртка. Кто в сапогах, кто в башмаках.

— Куда торопишься, красавица? Пойдём с нами? — спросил тот, что был справа.

— И мешочек поможем донести, — сказал тот, что слева.

Попытался взять у неё мешок, но она только сильнее прижала его к себе.

— Да чего, берём и ведём, — сказал третий, тот, что был прямо перед ней.

От него мерзко пахло перегаром, у него не было половины зубов и ни одного волоса на голове.

— Я гостья его милости, — попыталась сообщить Лизавета.

Впрочем, она и по своему родному месту жительства знала, что с такими бесполезно разговаривать. Только бежать. И она попробовала — подхватила юбку, резко развернулась и бросилась вперёд по коридору. За ней грохотали чьи-то деревянные башмаки.

Она помнила направление, но не смотрела вперёд, и со всего разбегу врезалась в чью-то грудь. Оказалась зафиксирована рукой, подняла голову…

На неё смотрели тёмные глаза с серым ободком.

— Я же говорил — подождать, — вздохнул он, убирая её за спину.

И сунул ей в руки какие-то вещи.