Та, которую я люблю (СИ) - Кальк Салма - Страница 16

Ладно, фигня всё это. Утром надо встать, пожрать и на тренировку. Две недели уже как вообще времени нет ни на что. Непорядок. А потом – в ветеринарку с котом, и, наверное, в Листвянку.

Из намеченного Вик успел тренировку и ветеринарку, где его заверили, что котёнок здоров и от роду имеет недели четыре. А потом позвонил отец, сообщил, что он нужен в городе на встрече с потенциальным клиентом, и что в его сторону выехала Полинька – хочет до того с ним увидеться, поэтому пусть он сидит дома и никуда не девается.

Полиньку привёз Володя, он же рассказал, что колёса Веронике поменяют уже сегодня, можно забирать. Вик распорядился забрать, позвонить хозяйке и спросить, куда и во сколько доставить. Тем временем Полинька просила занести в квартиру кофр, видимо, с какой-то одеждой.

Полинька была очень рада ему, а он – очень рад Полиньке. Они не виделись с апреля, и у них нашёлся миллион вопросов, которые нужно было обговорить. Обо всех ветвях семьи, о больших и крупных происшествиях, и о новой работе Вика – конечно же.  Она одобрила мелкого кота, кот сначала пытался играть с её пальцами, потом забрался к ней на колени и уснул. Полинька всегда легко находила общий язык с младенцами и котами.

Вику казалось, Полинька не меняется. Ну да, ей весной исполнилось пятьдесят пять, но выглядела она его ровесницей. Её руки никогда не знали никакой хозяйственной работы, и были необычайно мягкие, её глаза блестели, как у юной девушки, а сердце у неё было просто золотое. В нём было место для всей немалой семьи – и для отца, и для детей, и для внуков.

Вик помнил тот момент, когда у них с Полинькой установился особый контакт, которым оба очень дорожили. Это было осенью, в конце сентября. Ему недавно исполнилось шесть, Майку было уже почти пять. Они вдвоём с братом стояли у окна в городской квартире на Грязнова, и смотрели, как двор засыпает ранним снегом.

Круто же – снег! Можно поваляться и поиграть в снежки! Только нужно было спроситься у взрослых, а из взрослых дома была только Полинька. Отец говорил – Полинька скоро родит им сестричку, о Полиньке надо заботиться. Она тоже стояла у окна, только в спальне. Молча смотрела на улицу, и по лицу её текли слёзы.

Вик подтащил табуретку, забрался на неё и заглянул Полиньке в лицо. Что случилось-то? Здорово же, снег идёт?

Но Полиньке было совсем не здорово. Она смотрела на снег и боялась, понял Вик! Она говорила – неужели это теперь до весны? Почему же осень такая холодная и такая короткая?

Вик подумал и рассказал ей, что зима – это здорово, и не так уж и холодно, главное – тепло одеться! Папа непременно купит ей тёплую шубу, шапку и валенки, а если она не захочет валенки – то унты, как у тёти Нины и бабушки Тани!  И ей не будет холодно, и маленькой сестричке, когда та родится, тоже не будет холодно! И дома тепло, батареи же! А в Листвянке настоящая печка, с дровами!

Вик вдруг понял, что он, хоть и маленький, но видел настоящую зиму целых шесть раз, а Полинька – не видела ни разу. Бабушка говорила, что там, откуда она приехала, зимы не бывает. Вик не представлял себе, как это – когда не бывает зимы. Но взял Полиньку за руку и говорил ей, чтобы она не боялась – ведь в зиме нет ничего страшного! И Новый год бывает только зимой, а это же так хорошо – когда Новый год!

Он потом сказал отцу и Майку, что Полиньку нужно защитить от зимы. Отец ответил, что Вик молодец, и что они непременно позаботятся о том, чтобы Полиньке не было зимой холодно и грустно. А Майк пробурчал, что зима – это ерунда, вот если бы чудовище! Вик же подумал, что с чудовищем Полинька справится сама. Посмотрит на него внимательно, спросит его своим спокойным голосом – почему оно так поступает, чудовищу станет стыдно, оно извинится и уйдёт. А вот зима – не уйдёт, пока не придёт время. Поэтому нужно брать Полиньку за руку и согревать. Отец тогда очень обрадовался и сказал, что всё верно, наших девочек нужно любить и согревать.

Вик всегда так и старался – Полинька, тётя Нина, Линн, Эла, потом Алиса – между собой её звали Лис, а теперь ещё и племянницы добавились, Аннушка и Лерочка.

Свою бывшую жену Станиславу он тоже пытался любить и согревать. Но ей было нужно что-то другое. Денег, впрочем, тоже хватало, тут ей было не в чем его упрекнуть. Но всё равно в её глазах всё было не так. Поэтому – не сложилось. Она теперь жила в Испании и могла пользоваться домом и небольшим доходом в том случае, если ни разу в жизни не напомнит о себе ни ему, ни кому-то другому из их семьи. Даже случайные встречи для неё под запретом – если вдруг, виноватой окажется она, это записано в их соглашении. Мир велик, солнце светит для всех, пусть живёт далеко и никогда с ними не пересекается. Пока она не нарушила ничего. За ней послеживали, конечно, вроде бы у неё там какой-то мужчина, да и ладно. Пусть что хочет, то и делает.

Пока Вик предавался воспоминаниям, Полинька собралась на встречу. Винно–красное платье, длинные волосы уложены узлом, и старинный гарнитур с рубинами – Полинька называла его мудрёным словом «парюра» и надевала не чаще двух-трёх раз в год. Видимо, встреча важна для отца.

Да-да, по общей торжественности вида и количеству драгоценностей на Полиньке можно было понять, насколько важная встреча предстоит. Сегодня градус можно было обозначить как «достаточно». Прямо скажем, в городе Вик и не знал никого, для кого Полиньке стоило бы надевать свои фамильные рубины.

Он очень давно понял, что Полинька для отца в таких случаях – дополнительный рубеж обороны. Лис тоже неплохо справлялась с этой ролью, не говоря уже о Линн и Эле.

Увы, ни одна из его женщин, включая бывшую супругу, в качестве рубежа обороны не годилась.

– Скажи, милый, а что сталось с той девочкой, Олей, с которой ты ещё зимой куда-то выходил? – вдруг спросила Полинька.

– Уехала, – пожал плечами Вик.

Они расстались спокойно – Ольга хотела работать в Москве, он был нужен отцу здесь. Но ходить на деловые торжественные встречи стало не с кем.

– А в этой твоей новой компании – неужели нет никого приличного? – улыбнулась Полинька. – Не поверю, что местные дамы и девицы не проявили к тебе никакого внимания.

– Правильно не поверишь, – усмехнулся он. – Только с теми, что проявили – увы, на важную встречу нельзя.

Уволенная Женька. Кадровичка Марина Борисовна с её духами и расстёгнутыми пуговицами. Настя из бухгалтерии. Милана, секретарша Померанцева. Девочка Сашенька неполных двадцати пяти лет из отдела договоров и секретарша Мисс Финанс, Алёна Васина. Кажется – куда ни сунься в конторе, непременно наткнёшься на кого-то из них. Одни хоть молчат, только глазищами своими смотрят. А некоторые ещё улыбаются и делают вид, что коридор узкий и им никак не разминуться, чтобы не соприкоснуться. Бедром или грудью, ага. С ними только на деловую встречу. И ещё пяток таких же, кого он пока ещё по имени не запомнил.

– Знаешь, я даже готов пригласить тебя на работу и устроить что-то вроде лекции о деловом этикете и прочем сопутствующем, – рассмеялся Вик. – Сама увидишь, как там всё запущено.

Полинька только вздохнула – она не первый год была женой отца и представляла, кого можно встретить в среднестатистической иркутской коммерческой фирме.

– Тогда отправляемся, я звоню Володе, – кивнул Вик и строго сказал коту: – Остаёшься за хозяина, понял?

Кот зевнул и свернулся клубочком на Виковом свитере.

И в придачу ко всем этим дарам небесным

Она ещё и умная – вот беда

Тикки Шельен

Домой она вернулась - как во сне. Как будто это всё вовсе не с ней происходит, не с Вероникой Ласточкиной, а с кем-то ещё.

Гадости случались регулярно, а вот факт того, что некий мужчина взялся помогать ей эти гадости разруливать, выбил её из колеи разом и напрочь. До определённого возраста с разруливанием помогала мама, только время от времени тыкала её носом в то, что помогает, и что она, Вероника, сама ничего не может. Ни по хозяйству, ни в учёбе, ни в жизни. Вероника в это верила – как иначе-то, а потом однажды, в студенчестве,  пошла в поход в горы Хамар-Дабана на десять дней с полузнакомой компанией. И там вдруг оказалось, что беспомощная лентяйка Вероника, которая и в лесу-то оказалась впервые, в плане хозяйства и готовки может-умеет побольше других девчонок, которые были умницы, красавицы и мамины помощницы. Это заставило задуматься. А когда Катерина дошла до старших классов школы, то оказалось, что у Вероники и с учёбой тоже серьёзных проблем никогда не было. И загуливать неизвестно где она себе никогда не позволяла, чтобы мать обрывала телефоны родителям её друзей. И уже только на четвёртом курсе выбила себе кусок свободы – или она дома в десять вечера, или заранее предупредила, у какой подруги ночует. Катерина такой деликатностью не отличалась, но мама почему-то всё равно не стала мягче относиться к старшей дочери. Теперь она была неудачливая, потому что не замужем и без детей. И поэтому мама не любила, когда Вероника принималась указывать что-то Катерине – сама бы сначала устроилась.