Дурная кровь - Гэлбрейт Роберт - Страница 25

– Следователя звали Билл Тэлбот? – уточнил Страйк.

– Именно так, – подтвердил Гупта и потянулся за чаем.

– Не кажется ли вам, что он уцепился за версию с переодетым мужчиной потому…

– Потому что Деннис Крид иногда носил женскую одежду? – подхватил Гупта. – Ну разумеется. Правда, в ту пору его называли Эссекский Мясник. А имя его мы узнали только в семьдесят шестом году. И единственное на тот момент описание Мясника гласило, что он темноволос и приземист… Допустим, ход мысли Тэлбота можно понять, но…

– …не странно ли, что Эссекский Мясник пришел к врачу под видом женщины, да еще остался ждать в регистратуре?

– Вот-вот.

Повисла короткая пауза: Гупта отпивал чай, а Страйк листал назад исписанные страницы блокнота, проверяя, все ли намеченные вопросы заданы престарелому доктору. Первым нарушил молчание Гупта:

– Вам знаком Рой? Муж Марго?

– Нет, – ответил Страйк. – Меня наняла его дочь. Вы его хорошо знали?

– Очень поверхностно, – сказал Гупта и опустил чашку на блюдце.

Страйк понял: Динеш Гупта недоговаривает.

– Какое он производил впечатление? – Страйк незаметно щелкнул стержнем шариковой ручки.

– Порочный тип, – вырвалось у Гупты. – Весьма порочный. Красавец, донельзя избалованный матерью. Мы, индусы, в этом разбираемся, уж поверьте, мистер Страйк. С матерью Роя мы познакомились на том самом барбекю. Почему-то она выбрала именно меня в качестве собеседника. Высокомерная особа, доложу я вам. Всем своим видом показывала, что регистраторши да машинистки ей не чета. У меня сложилось впечатление, что женитьба сына видится ей мезальянсом. Опять же индийские матери частенько исповедуют такое мнение. Вам известно, что он страдает гемофилией? – спросил Гупта.

– Впервые слышу, – с удивлением ответил Страйк.

– Да-да, – подтвердил Гупта. – Уверяю вас, так и есть. Он по образованию врач-гематолог; его мать сама мне сказала, что он выбрал эту специализацию по причине собственного заболевания. Понимаете? Избалованный, болезненный мальчик под чрезмерной опекой гордячки-матери… Но в таком случае наш маленький принц выбрал себе жену, ничем не похожую на его мать. Марго была не из тех женщин, которые, махнув рукой на своих пациентов и взрослых учеников, несутся домой, чтобы покормить Роя ужином. Пусть сам разогреет – вот, наверное, какова была ее позиция. Ну или пусть троюродная сестричка позаботится, – продолжал Гупта с той же осторожностью, с какой рассуждал о «темнокожих дамах». – Та молодая женщина, которую они наняли сидеть с ребенком.

– А Синтия присутствовала на той вечеринке с барбекю?

– Вот, оказывается, как ее звали? Присутствовала, а как же. Мне не довелось с ней поговорить. Она таскала на руках дочурку Марго, пока Марго развлекала гостей.

– Насколько я знаю, Роя допрашивала полиция, – сказал Страйк, который ничего толком не знал, но имел представление о стандартной процедуре.

– О да, – сказал Гупта. – И вот что, кстати, любопытно. Когда меня опрашивал инспектор Тэлбот, он с самого начала заявил, что Рой ни с какой стороны не интересует следствие… Ума не приложу: с какой целью он мне это сообщил? Как по-вашему? Тогда ведь еще недели не прошло с момента исчезновения Марго. А мы только-только заподозрили, что на самом-то деле никакой ошибки здесь быть не может, равно как и случайности. В первые дни мы строили свои наивные оптимистические версии. Марго, наверное, переутомилась, от напряжения потеряла ориентацию, забрела неизвестно куда. Или же попала в аварию и, не приходя в сознание, неопознанная, лежит на больничной койке. Но время шло, мы обзвонили все больницы, фотографию Марго напечатали все газеты, но ни одна живая душа не откликнулась; дело принимало зловещий оборот. Я не переставал удивляться инспектору Тэлботу, который без всяких вопросов с моей стороны объявил, что Рой у них вне подозрений, что у него неопровержимое алиби. Вообще говоря, мы все заметили в Тэлботе нечто странное. Какую-то суматошность. Даже вопросы у него перескакивали с одного на другое. Не исключаю, что он пытался расположить меня к себе. – Гупта взял с тарелки третий инжирный рулетик и задумчиво вертел его в руках. – Хотел внушить, что мой собрат-медик вне подозрений, а значит, и мне нечего бояться, что, по его мнению, ни один врач не способен на такую мерзость, как похищение, а тем более – к тому времени мы уже стали ожидать самого страшного – на убийство женщины… Но Тэлбот, конечно же, с самого начала подозревал Крида – и, видимо, был прав, – уныло заключил Гупта.

– Откуда у вас такая уверенность? – спросил Страйк.

Он ожидал, что Гупта сошлется на мчавшийся с превышением скорости фургон или на дождливый вечер, но доктор обнаружил немалую проницательность.

– Так чисто, раз и навсегда избавиться от трупа, как это было сделано в случае с Марго, необычайно трудно. Врачи знают, как пахнет смерть, они разбираются в юридических тонкостях и процедурах, каких требует мертвое тело. Обыватели думают, будто выбросить труп не сложнее, чем выбросить стол такого же веса, но это заблуждение, очень большое заблуждение. Даже в семидесятые годы, когда не существовало генетической экспертизы, полиция широко использовала дактилоскопию, идентификацию по группе крови и другие методы. Чем объясняется, что Марго до сих пор не нашли? Да тем, что некто действовал очень расчетливо, а про Крида мы наверняка знаем одно: что у него недюжинный ум, так ведь? В конечном счете его выдали не мертвые женщины, а оставшиеся в живых. Он знал, как заставить трупы молчать.

Гупта отправил печенье в рот, тщательно отряхнул пальцы от крошек и, со вздохом указав на ноги Страйка, спросил:

– Которая?

Страйка ничуть не задела эта медицинская прямолинейность.

– Вот эта, – ответил он, пошевелив правой ногой.

– При вашей массе тела, – сказал Гупта, – у вас совершенно естественная походка. Не узнай я о вашем прошлом из газет, сам, возможно, ничего бы не заметил. Раньше таких отличных протезов не делали. А сейчас – чего только не придумают! Гидравлика имитирует движение суставов! Великолепно.

– Национальная служба здравоохранения не в состоянии оплачивать такие навороченные протезы. – Страйк опустил блокнот в карман. – У меня довольно примитивная конструкция. Если вас не затруднит, дайте мне, пожалуйста, нынешний адрес процедурной сестры.

– Да-да, непременно. – С третьей попытки Гупта сумел подняться с кресла.

Битых полчаса супруги Гупта листали ветхую адресную книгу в поисках координат Дженис Битти.

– Не гарантирую, что эти сведения до сих пор верны, – сказал Гупта в прихожей, вручая Страйку листок бумаги.

– Для начала и это неплохо, тем более что у Дженис теперь наверняка другая фамилия. Вы мне очень помогли, доктор Гупта, – сказал Страйк. – Спасибо за уделенное время.

– Если через столько лет вы ее разыщете, – доктор Гупта впился в Страйка своими проницательными черными глазками, – это будет чудо. Но я рад, что делу снова дали ход. Честное слово, я рад.

На обратном пути к станции «Амершем», минуя живые изгороди из самшита и сдвоенные гаражи состоятельных профессионалов, Страйк раздумывал о Марго Бамборо. В рассказах старого врача она представала яркой, сильной личностью, и, как ни странно, было в этом что-то непостижимое. По мысли Страйка, исчезновение Марго Бамборо сделало ее привидением, которому изначально суждено было растаять в дождливых сумерках, чтобы никогда более не возвращаться.

Ему вспомнилась семерка женщин, изображенных на обложке «Демона Райского парка». Они жили себе в призрачном черно-белом мире и щеголяли прическами, которые устаревали день ото дня по мере удаления модниц от их родни и от жизни, но каждый из этих негативов символизировал человеческое существо, у которого некогда билось сердце, кипели помыслы и мнения, мелькали победы и разочарования, не менее реальные, чем у Марго Бамборо, но лишь до тех пор, пока им не преградил путь тот единственный, кого наградили цветным изображением в кошмарной повести об их гибели. Страйк так и не осилил всю книгу, но уже знал, что Крид выбирал себе самых разных жертв, включая школьницу, агента по недвижимости и аптекаршу. Если верить прессе, этот кошмар усугублялся тем, что Эссекский Мясник не ограничивался нападениями на проституток, которые, как подразумевалось, служили естественной добычей любого серийного убийцы. Более того, единственная жрица любви, на которую напал этот нелюдь, осталась в живых.