Секундо. Книга 1 (СИ) - Герцик Татьяна Ивановна - Страница 48

Амирель действительно из уважения к нему согласилась учить этот уже давно мертвый в их стране язык, не понимая, для чего он вдруг может ей понадобиться.

От обилия новых сведений у бедной крестьянской девчушки голова шла кругом. И так каждый день, с раннего утра и до обеда, без праздников и выходных. Казалось, учитель спешит передать ей все свои знания, предвидя в будущем нечто такое, что уведет отсюда его ученицу.

Больше всего Амирель потряс его рассказ о том, как сто лет назад по приказу тогдашнего короля была полностью уничтожена жившая в небольшом поместье по соседству дворянская семья Несс.

— Но почему? — она уже слышала эту печальную историю дома, но никто не мог ей объяснить, за какое ужасное преступление они подверглись столь жестокой каре. Предположений было много, но все разные. А давно известно, если догадок много, то правильной среди них нет.

— Да потому, что один из их сыновей, родившийся с синими глазами, возомнил себя королем! — ответил дроттин, возмущенный глупостью и наглостью одного из Нессов. — Не зная и не умея ничего из того, что положено знать и уметь королю! И отправился во дворец требовать якобы принадлежащий ему по праву крови престол. Король Леран десятый милостиво разрешил ему попробовать договориться с амулетом королевы Лусии, а когда камень не подтвердил наличие в самозванце древней крови, велел его казнить. И заодно всех его родственников, как носителей возможной опасности для короны, не щадя ни детей, ни даже новорожденных младенцев.

Когда Амирель в ужасе спросила у наставника, почему король был так жесток, тот сухо пояснил:

— Он не жесток, он прагматичен. Это называется принять превентивные меры. Он сделал так для того, чтобы власть королевской династии была незыблемой. В конечном счете он сделал это для страны. В этом случае пожертвовали десятком человек, чтоб сохранить многие тысячи душ.

Вот этого Амирель никак не могла понять. Ей до боли было жаль погибших, и неважно, много их было или мало.

— Как это? Разве гибель малышей каким-то образом могла повлиять на всю страну? Если бы их оставили жить, разве было бы хуже? — Спросила она, вытирая бегущие по щекам слезы сочувствия к бедным погибшим малышам.

— Они были носителями древней королевской крови, Амирель, — тихо и печально сказал наставник. — Как и все твои братья и сестры, и кто-то из родителей. И предугадать, когда и в ком из их потомков пробудится древняя кровь королей и их сила, невозможно. Ведь пробудилась она в тебе?

Амирель перепугалась до колик в животе. Неужели и всю ее семью убьют так же, как и бедных, ни в чем не повинных Несс?

— Но мы же не хотим быть королями! Зачем нас убивать? — воскликнула в ужасе, представив, как палачи убивают ее новорожденную сестренку.

Но учитель не стал ее утешать. К чему пустые посулы? Жизнь жестока, и этого не скроешь.

— В роду Несс нашелся наглый глупец, пожелавший править королевством, хотя для этого нужно много учиться и многое знать, и где гарантия, что не найдется еще? Король не имеет права отказать испробовать амулет синеглазому человеку, это закон. Пусть его скрывают, но о нем все равно знают очень многие. Вот если ты придешь к королю и потребуешь дать амулет, и камень амулета тебе подчинится, то ты станешь королевой. А нынешняя династия вынуждена будет отойти в сторону.

— Я не хочу быть королевой! — Амирель не на шутку испугалась подобной перспективе. — Мне и здесь хорошо!

— А ты ей и не станешь, — зловеще пообещал старик, — даже если с дуру и потребуешь амулет для установления древней королевской крови. Будь я королем, я бы давал соискателям короны не подлинный амулет, а поддельный. А король не глупее меня, поэтому настоящего амулета тебе не видать. Да и всем остальным тоже.

Девочка не стала повторять, что она вовсе не желает быть королевой, для чего говорить одно и то же, и спросила о другом:

— А почему эти убийства на пользу стране? Разве истинный король был бы хуже? Его же можно всему научить?

Дроттин невесело усмехнулся.

— Если научить, то, возможно, и лучше. Но все его знания были бы бесполезны. Пусть даже камень и признал бы истинного короля, но что бы это дало? Аристократы, которым сейчас живется весьма вольно, вспомнив времена правления королевы Лусии, наверняка взбунтуются и выступят, если не за старого короля, то и не за того, кого выбрал камень. Хотя… — тут старик призадумался и звонко щелкнул пальцами, — я совсем упустил из виду важную деталь: королева Лусия владела даром убеждения. Когда она говорила с башни перед толпой, даже поначалу и настроенной против нее, под конец с ней соглашались все. И не только соглашались — рьяно выполняли все, что она велела. Интересно, это было действием камня или свойством королевской крови?

Старик задумчиво посмотрел на смирно сидевшую перед ним девчушку.

— И еще ходили упорные слухи, что ей подчинялись даже бессловесные твари. Попробуем?

— Что попробуем? — заинтересованно уточнила Амирель. — Что я должна делать?

— Ничего особенного, — учитель заинтересованно посмотрел вокруг. — Нужна какая-нибудь живность. Попробуй позвать крысу. Я знаю, в доме есть несколько, они шебуршатся под полом по ночам.

— Нет! Не буду я звать крыс! — взвизгнула девчонка, опасливо подобрав под себя ноги, закутав их длинной юбкой и боязливо осмотрев пол. — Я их боюсь!

— Вот как, — растерялся дроттин. — А кого ты не боишься?

— Птиц не боюсь, — Амирель настороженно смотрела в темный угол, из которого время от времени доносился подозрительный шорох.

— Годится! — повеселел наставник и, подойдя к окну, широко его распахнул. Потом поманил к себе ученицу, дождался, когда она подойдет и встанет рядом, и приказал: — Видишь вон того голубя? Зови!

— Как звать? — непонимающе уставилась на него Амирель. — Гули-гули?

— Не знаю. Просто зови. — Учитель поманил голубя узловатым пальцем, но тот и не подумал взглянуть в его сторону. — Представь, как он садится к тебе на ладонь.

Амирель вздохнула, считая это бредом, но ослушаться не посмела. Протянула к голубю руку, представила его полет и приземление, тихо произнесла, уверенная, что ничего не получится, и вообще все сказанное настоятелем смешная выдумка:

— Птичка, ко мне!

И чуть не упала от изумления, когда на ее руку довольно чувствительно упал теплый комок и вцепился в кожу острыми коготками.

— Ой! — вскликнула она и чуть было не стряхнула птицу с руки.

Дроттин рассмеялся глухим старческим смехом и довольно потер ладони друг о друга.

— Вот так-так! И это предание, казавшееся сущей ерундой, оказалось правдой! Вот и не верь после этого древним легендам! А ведь все считают их просто красивыми сказочками!

Амирель была вовсе не в восторге от вновь обнаруженных способностей.

— Учитель, за такое сжигают на кострах! — в ужасе выдохнула она. — Когда отец был в городе, он сам видел, как на костре сожгли колдунью! Это было ужасно! Она так кричала от невыносимой боли, что у него заболело сердце!

Дроттин с сожалением погладил ее по голове, успокаивая.

— Да, нынешним целителям каких только мерзостей не приписывают. И коровы-то от одного их взгляда доиться перестают, и дети болеют, и неурожаи с бескормицей от них. И гибнут на кострах те, кто просто хотел помочь ближним своим. Такое чувство, что наши власти пытаются уничтожить лучших из лучших. — И добавил с нескрываемой злостью: — По любому, самому нелепому доносу производится пристрастное, зачастую неправедное расследование, и гибнут ни в чем не повинные люди, талантливые и сильные. Этим занимается тайный королевский сыск. Интересно, уничтожение элиты нации — прямой приказ Лерана Двенадцатого, или это элдормен Ветте так выслуживается перед короной?

Амирель ждала пояснений, терпеливо держа на весу руку с сидевшим на ней нахохленным голубем, но старик ничего пояснять не стал.

— Дай ему какое-нибудь задание, — он хотел погладить голубя, но тот угрожающе щелкнул клювом. — Ух ты, какой герой! — шутливо восхитился дроттин. — Защитник! Знаешь, а ведь птицы, когда их много, вполне могут тебя защитить, — уже серьезно сказал он. — Тебе просто нужно потренироваться. И не только на птицах.