Нарисуй мне любовь (СИ) - Николаева Юлия Николаевна - Страница 44

— Идемте дальше, — первой прошла мимо. За ней остальные, я отвернулась, делая вид, что смотрю на картину. Но теперь живопись меня совсем не интересовала. Я только и делала, что ловила взглядом эту компанию, подмечая, как на меня смотрит то один, то другой. Решила, лучше удалиться, и заскочила перед дорогой в туалет. На выходе меня поймал Андрей. К разговорам с ним я точно не была готова.

— Алиса, — взял он меня за руку, я быстро её вытащила, оглядываясь, — давай поговорим.

— Сейчас?

— Давай встретимся. Я знаю, ты съехала от Рогожина… — поймав мой взгляд, он смешался. — Прости. Я должен был помешать ему, но когда увидел вас вместе на лестничной клетке… Сам не знаю, что на меня нашло… Я смалодушничал, решил, что это будет для тебя вроде наказания. И только потом понял, какого дурака свалял. Я не могу без тебя…

Слова, слова, слова. Они ничего не значат для меня теперь. Я ему изменила, он решил отомстить руками Рогожина, думал, тот меня поматросит и бросит, я и вернусь к Андрею, он меня простит, я буду паинькой. А я имела наглость влюбиться. Кукла научилась чувствовать, кукла стала строптивой.

— Что между вами произошло? — спросила Андрея. Он этого вопроса не ожидал. Растерявшись, ответил не сразу.

— Алиса… Это прошлое. Оно должно остаться в прошлом. Никто не был виноват, но Рогожин из тех, кто считает, что может выбирать, кого наказать, а кого пожалеть…

— Не расскажешь, — утвердительно сказала я, он вздохнул, но промолчал, — мне надо идти.

Я сделала попытку сдвинуться с места, но Андрей удержал за руку.

— Дай мне шанс, Алиса.

— Шанс на что? — усмехнулась я, высвобождаясь. — На то, чтобы снова стать твоей любовницей? На встречи два раза в неделю? На то, что после Гарри и Ильи ты будешь постоянно подозревать меня в изменах? На то, что у тебя будет своя жизнь, а у меня только твоя? И я буду ходить днём на работу, а по вечерам торчать дома, убеждая себя, что это именно то, чего я хотела?

Андрей сжал зубы, а меня даже отпустило, стало легче, я наконец высказала то, что думаю.

— Кажется, раньше такая жизнь тебя устраивала, — заметил он все же, — ведь ты ничего не говорила.

— Вот именно — раньше. Ты никак не поймёшь, Андрей, той Алисы больше нет и не будет. Как и не будет нас с тобой. Прости.

Развернувшись, я спешным шагом покинула коридор, направляясь к выходу. Уже была недалеко, как услышала своё имя. Замерла на месте, сердце скакнуло. Низкий красивый голос с хрипотцой. Тот, что просил познакомить нас. Обернувшись, увидела Абрамова, он стоял возле колонны. Поджидал меня? Сделав пару шагов навстречу, оказалась рядом. Взглянула на него и в ответном взгляде увидела все ту же растерянность и… боль? Он рассматривал меня, не таясь, вглядывался, пытаясь высмотреть ту, другую, и находя её черты, кажется, терялся ещё больше. Впервые видела такого мужчину растерянным. Высокий, статный, хищный взгляд, красивые глаза, пухлые губы, он и сейчас многим даст фору. Неудивительно, что Вера в него влюбилась. От него исходила сила, которая притягивала. Мы стояли друг напротив друга с минуту, молчали и смотрели. Со стороны, наверное, выглядело странно, но мы этого не замечали. Наконец, Абрамов заговорил.

— Алиса… Вы… Вы, правда, были возлюбленной художника?

Кажется, хотел спросить о другом, но не смог, и задал этот вопрос. Я кивнула, добавив:

— Недолго.

— Вы из нашего города?

— Да.

— А ваши родители?..

— Я их не знаю. Воспитывалась в детском доме.

Нахмурившись, Абрамов отвернулся, размышляя. Кажется, он всерьёз озадачен и точно не ожидал обрести дочь после стольких лет. Почему он не нашёл тогда Веру? Как так вышло, что влиятельный человек, каким он являлся, не смог распутать клубок той истории? Или смог, а меня считал погибшей? Слишком много вопросов, на которые нет ответов. И слишком неподходящее место для разговоров. Скорее всего, Абрамов скоро появится у меня дома. И? Скажет: я твой отец? А дальше что? Наталья явно в восторг не придёт. Если я права, и она догадалась о нашем родстве, то и вовсе стоит быть на чеку, мало ли что ей в голову взбредёт. А то, пожалуй, придётся самой бежать к Абрамову и просить о помощи.

Мужчина, словно очнувшись, сказал:

— Приятно было познакомиться, Алиса, всего доброго, — и направился прочь. Я прислонилась к прохладной колонне спиной, выдыхая. И тут же услышала женский голос:

— Мог бы не клеить девиц у всех на виду, тем более, она тебе в дочери годится.

Выглянув, лицезрела Абрамова с женой. Хоть она эти слова произнесла, кажется, осталась равнодушна к ситуации, а я мысленно хмыкнула: женщина даже не представляла, как её слова близки к истине.

Наконец, я оказалась в машине. Тронувшись с места, двинула в сторону дома. Ситуация складывалась неоднозначная, больше всего напрягал факт того, что Наталья узнала во мне Веру. Она не дура, понимает, что её отец начнёт копаться в той истории, а значит, может и до правды докопаться. Вряд ли женщина хочет раскрывать свои прошлые грехи, тем более такие. С другой стороны, я знаю об отношениях Веры и Абрамова только с рассказа Марины, то, что ей рассказал Витя. И как было на самом деле — большой вопрос. Может, Абрамов несильно горевал после исчезновения Веры, и никакой такой любви не было.

Как же мне надоели все эти загадки. Ещё Андрей со своими разговорами… Неужели он не понимает, что мне важно знать, что произошло между ним и Рогожиным? Что я хочу понять, как и за что можно возненавидеть одного человека, чтобы портить ему жизнь посредством ломания другой жизни. А на самом деле… Хочу найти оправдания поступку Рогожина. Понять, за что он так со мной.

Нет, думать о нем я не буду. Ни за что. Но я, черт возьми, имею право знать! И если они не хотят мне рассказать, я сама найду ответ.

Ничего удивительного, что через час я выезжала на трассу, ведущую в соседнюю область. Дорога была отличной, видимо, проложили новую в связи с очередными выборами. Туда я добралась бодро, а вот дальше стало сложнее. Нужная мне трасса уходила на Сосново, а там, где на карте был поворот на Березняки, до которых оставалось всего двадцать километров, оказалась заросшая и изрытая дождями, как сказал бы Александр Сергеевич, дорога. Аллина машина подобное путешествие не выдержит, потому я двинула дальше, доехала до ближайшего поселка, где поинтересовалась, как добраться до Березняков.

— Эха ты, — ответил мне мужичок, сидящий на крыльце магазина с бутылкой пива в руке, — по той дороге не проехать, в объезд надо. Доедешь до Сосново, оттуда завернешь налево, на Кривцы, и обратно в сторону города двинешь, с той стороны подъезд к Березнякам есть. Не скажу, что хороший, но твоя машина пройдет.

— Там вообще живет кто-нибудь? — посчитала я нужным спросить, он пожал плечами.

— Одни старики, вся молодежь, что была, еще лет двадцать назад сбегать начала, — он хихикнул, — за лучшей жизнью, так сказать. Так что теперь одни старики. Они из Березняков редко выбираются поди. Хозяйство свое, кладбище рядом, — он снова хихикнул, хотя я ничего смешного не видела.

— Сколько в объезд ехать?

— Километров сто намотаешь, да и дорога после Сосново не очень будет, так что не разгонишься.

Поблагодарив, я отправилась в Сосново, думая о том, что судьба словно предлагает мне повернуть обратно, пока не поздно. Я усмехнулась данной мысли.

— Поздно, — прошептала, вспоминая, как это же сказал Рогожин, и по спине пробежал холодок.

Дорога после поселка и впрямь стала хуже, но все же была сносной. Поворот на Березняки я чуть не пропустила, опускались сумерки, а он не был обозначен на карте. Дорога была узкой, но на машине проехать можно, я аккуратно свернула и принялась лавировать среди ям и колдобин. Здесь дождей не было, это меня и спасло, в первой же луже я бы застряла. В деревушку въехала около семи вечера. Она представляла собой жалкое зрелище: широкая пыльная дорога с покосившимися избами по сторонам. Впечатление было, что тут давно никто не живет. Впрочем, вдали громадой стоял лес, поражая своей красотой и величием, и это примиряло с заброшенностью вокруг. Всю дорогу я думала, кем представиться и кого лучше искать. Решила остановиться на Андрее. Рогожина ведь стала таковой уже после отъезда из деревни, а девичью фамилию я не знаю. В общем, придумала легенду, не очень гладкую и приятную, но оставалось надеяться, что мне повезёт.