Неизвращенная история Украины-Руси Том I - Дикий Андрей - Страница 69

• Предыдущая
• 69/96
• Следующая

Во внутреннем управлении постепенно был установлен мир, порядок и известная законность.

Правление Самойловича омрачилось только его корыстолюбием, высокомерием, непотизмом и раздачами сел и деревень в потомственное владенне представителям казацкой старшины, конечно, прежде всего родственникам и своим сторонникам.

Это то и послужило причиной недовольства Самойловичем известного числа старшины, которые начали под него подкапываться и ждать случая, чтобы нам расправиться, как в свое время расправились с Многогрешным.

Случай этот скоро представился. В 1687 году Россия, в согласии с Польшей, Австрией и Венецией, стремившихся ослабить Турцию, предприняла поход на Крым. Во главе войска был фаворит тогдашней правительницы России – Софии, князь Голицын. Казачьи войска возглавлял гетман Самойлович. С началом похода Голицын опоздал и двинулся, когда в степях трава уже высохла. Татары учли это и поджгли степь, сделав невозможным дальнейшее продвижение русских войск. Голицын был вынужден бесславно отступить. Воспользовавшись этой неудачей и желанием Голицына оправдать себя за неуспех, генеральный есаул Иван Мазепа пустил слух, что степь подожгли не татары, а посланные Самойловичем люди. Сделал же это Самойлович потому, что вообще был он против этого “похода, и против “вечного мира” с Польшей, разделившего Украину. Голицын этому легко и охотно поверил. С другой стороны, Мазепа склонил ряд высших старшин подписать донос на Самойловича и требовать его смены и наказания.

Под этим доносом подписались генеральные старшины: обозный, судья, писарь, есаул (Иван Мазепа), а также ряд полковников: Гамалея, Солонина, Забела, Думитрашко, Лизогуб и (внизу) В. Кочубей.

Голицын немедленно дал доносу ход (ибо тем оправдывал самого себя); царевна София его полностью поддержала, и уже в начале августа (1687 г.) из Москвы была получено предписание Голицыну отрешить Самойловича от должности и присутствовать при выборе нового гетмана.

Голицын приказал арестовать Самойловича и доставить к себе в палатку, где его осыпали бранью уже поджидавшие доносчики, а некоторые из них посягали и на его жизнь… Отобравши от Самойловича знаки его гетманского достоинства, Голицын отправил его в ссылку. Сначала в Орел и Нижний Новгород, а позднее в Тобольск, где он и умер два года спустя. Туда же были отправлены: его сын Яков, полковник Стародубский и некоторые родственники. Другой его сын, полковник Черниговский за оказанное при аресте сопротивление был судим и казнен в Севске.

Так кончилось 15-летнее гетманство Самойловича и встал вопрос а выборе нового гетмана. Временно же был назначен наказным гетманом генеральный обозный Василий Борковский, один из подписавших донос на Самойловича.

Сейчас есть все основания утверждать, что Самойлович пострадал невинно. Москве он был вполне верен и ни о какой измене не помышлял. Никаких документов, подтверждающих его измену нигде и никогда не было обнаружено, кроме сохранившегося в архивах уже упомянутого доноса вдохновителем которого был Мазепа. Вина или ошибка Самойловича, приведшого его к гибели состояла в том, что он своим поведением и поступками восстановил против себя влиятельную старшину, сумевшую его свергнуть путем клеветы и интриги.

Выборы нового гетмана на место Самойловича Голицын не стал откладывать до окончания похода. Собравши старшину, он провел выборы, настоятельно советуя выбрать генерального есаула Ивана Мазепу. (По преданию, он получил за это от Мазепы 10.000 червонцев). Сторонники Самойловича от участия в выборах были искусно отстранены; старшина не принимавшая участия в походе, естественно, в выборах принять участия не могла. Мазепа был единогласно выбран гетманом 7-го авугуста 1687 года. Выборы немедленво подтвердил Голицын, а вскоре и Москва.

Так началось, длившееся 21 год, управление Левобережья гетманом Мазепой.

Точной биографии Мазепы и данных о его происхождении не имеется.

Одни историки считают его природным поляком (Вольтер, Леклерк, Голиков, Симоновский, Лэсюр) и называют “польским шляхтичем”; другие, (Город, Шафронский), а также его современник, знаменитый церковный деятель Феофан Прокопович, утверждают, что он происходит из шляхты Правобережья и родился около 1640 года в селе Мазепицах, около Белой Церкви. Вопрос о том, была ли вся его семья православной, униатской или католической, не выяснен, хотя мать его была православной. Образование он по тому времени получил очень хорошее: в соевершенстве владел не только польским, но и латинских, и немецким языками. С юности находился при дворе польского короля, где воспринял манеры, обычаи и взгляды польских придворных кругов и делал карьеру в польском высшем свете. Неожиданно карьера эта была прервана. В результате неосторожного романа с одной замужней женщиной, Мазепа очутился далеко от Варшавы, в той части Приднепровья, которая тогда находилась под властью Дорошенка. Преданние говорит, что обманутый Мазепой муж, наказал его плетьями и приказал привязать его к лошади, которая и принесла его на Украину.

В начале 1674 года мы встречаем Мазепу уже в роли казацкого старшины и в окружении гетмана Дорошенко. Последним он был послан в Крым просить у татар помощи, но по дороге его поймали запорожцы и, по приказанию кошевого Серка, он, как агент, враждебного к Москве и запорожцам Дорошенка, был доставлен к Самойловичу, а потом в Москву. По ходатайству гетмана Самойловича Мазепа не был сослан или наказан и ему было разрешено вернуться и поселиться на Левобережьи.

Мазепе быстро удалось завоевать доверие Самойловича, у которого он был учителем и воспитателем его сыновей.

Через несколько лет Мазепа уже Генеральный Есаул, то-есть, один из высших сановников и ближайших сотрудников гетмана. Своим быстрым выдвижением Мазепа был обязан своему хорошему образованию, незаурядным способностям и большому дипломатическому опыту, приобретенному при дворе польского короля. О его же моральных качествах отношению к религии, любви к Руси-Украине, бескорыстию – мнения историков расходятся.

Грушевский и все сепаратистические историки воздвигают Мазепу на пьедестал и приписывают ему все возможные гражданские и человеческие добродетели. В их изложении, он не только высокообразованный и очень умный человек, (чего никто не оспаривает), но и идеалист, отдавший все свои силы и способности делу свободы, блага и процветания Руси-Украины и прадедовской православной веры. Строитель и покровитель православных церквей и монастырей, попечитель наук и искусств, борец за свободу и благоденствие своего народа.

Совсем другой портрет Мазепы дают его противники. Известный историк Бантыш-Каменский в своей “Истории Малой России” (часть III, 1830 год) приводит такую характеристику Мазепы, данную одним украинским летописцем современником Мазепы: “Одаренный от природы умом необыкновенным, получив у иезуитов отличное образование, Мазепа кроме малороссийского языка знал латинский, польский и немецкий; имел дар слова и искусство убеждать. Но с хитростью и осторожностью Выговского он соединял в себе злобу, мстительность и любостяжение Брюховецкого, превосходил Дорошенка в славолюбии; всех же их – в неблагодарности”.

Характеристика диаметрально противоположная утверждениями сепаратистов.

Истина же лежит где-то посередине, скорее даже ближе к последней характеристике, чем к тому идеальному портрету Мазепы, которую дают сепаратисты.

Несомненно, Мазепа был образованее и умнее большинства своих современников. Но ум его с юных лет был отравлен понятиями той шляхетской среды, откуда он вышел, и извращен в придворной атмосфере польского королевского двора, полной лести, притворства и искательства. Для народа он был чужой и благо народа для него вовсе не было целью жизни. О Мазепе можно с полным основанием сказать то, что без всякого основания сказал Грушевский о Богдане Хмельницком: “народ для него был средством для достижения своих целей”. Цели же эти были – власть и богатство.

• Предыдущая
• 69/96
• Следующая