Электрический муравей - Дик Филип Киндред - Страница 5

• Предыдущая
• 5/6
• Следующая

— Интересно, увидишь ли ты это, — сказал он Саре. По-видимому, нет, насколько он мот судить. — Что-то может неожиданно произойти, — сказал он ей. — Я просто хочу предупредить тебя, чтобы ты не боялась.

— О боже, — произнесла Сара как-то неестественно. Он посмотрел на свои наручные часы. Прошла одна минута, затем вторая, третья, а затем В центре комнаты появилась стая зеленых и черных уток. Они возбужденно — крякали, поднимались с пола, летали под потолком в дрожащей массе перьев и крыльев, безумные в своем побуждении, своем инстинкте вырваться из помещения.

— Утки, — сказал Пул удивленно. — Я проколол отверстие, ответственное за полет диких уток. Вот появилось кое-что еще. Скамейка в парке с сидящим на ней пожилым мужчиной в лохмотьях, который читал порванную, согнутую газету. Он поднял глаза, разглядел Пула, словно сквозь туман, коротко улыбнулся ему, обнажив плохо сделанный протез, а затем вернулся к своей свернутой в трубочку газете. Он продолжал читать.

— Ты видишь его? — спросил Пул Сару, — А уток? — В этот момент утки исчезли вместе с парком. От них ничего не осталось. Их интервал быстро прошел.

— Они были не настоящими, — сказала Сара. — Или настоящими? Если да, то как?

— Ты тоже не настоящая, — сказал он Саре. — Ты всего лишь образ на моей отвечающей за реальность пленке. Отверстие, которое можно закрыть. Существуешь ли ты на другой пленке или в объективной реальности? — Ответа на этот вопрос он не знал. Возможно, Сара тоже его не знала. Может быть, она существовала на тысячах пленок, может быть, даже на всех когда-либо выпущенных пленках, — Если я перережу пленку, — сказал он, — ты будешь везде и одновременно нигде, как и все остальное в этом мире. По крайней мере, насколько я в этом убежден.

— Я настоящая, — неуверенно произнесла Сара.

— Я хотел бы узнать о себе все, — сказал Пул, — а для этого мне нужно перерезать пленку. Если я не сделаю этого сейчас, то я сделаю это когда-нибудь в другой раз, это неизбежно. — Так зачем же ждать, спрашивал он себя. Всегда существует вероятность того, что Дансмен пошлет его создателям рапорт, чтобы они сняли его с поста директора.

Потому что я, возможно, являюсь угрозой их собственности, само мое существование.

— Из-за тебя мне захотелось пойти в офис, сказала Сара, и в уголках ее рта появились унылые ямочки.

— Иди, — сказал Пул.

— Но я не хочу оставлять тебя одного.

— Со мной все будет в порядке, — сказал Пул.

— Нет, с тобой не все будет в порядке. Ты собираешься разобрать себя или что-то в этом духе, короче говоря, убить себя из-за того, что ты узнал, что ты всего лишь электрический муравей, а не живой человек.

Он не сразу ответил:

— Может быть и так. — Может все к этому и шло.

— И я не могу остановить тебя, — сказала она.

— Вот именно, — кивнул он в ответ.

— Но я все равно останусь, — сказана Сара, — даже если я не смогу остановить тебя. Потому что, если я уйду, а ты убьешь себя, всю оставшуюся жизнь я буду спрашивать себя, а что бы случилось, если бы я осталась, Понимаешь?

Он снова кивнул.

— Действуй, — промолвила Сара, Он поднялся на ноги.

— Я не почувствую боли, — сказал он ей, — хотя тебе может показаться, что мне больно. Помни о том, что у органических роботов почти нет нервов, отвечающих за боль. Я испытаю самое сильное…

— Не рассказывай мне больше ничего, — прервала она его. — Просто сделай это, если собираешься, или не делай, если не хочешь.

Неуклюже, потому что он испытывал страх, он надел на руку перчатку с микроинструментами, протянул ее, чтобы взять крошечный инструмент — острое лезвие.

— Я собираюсь перерезать пленку, установленную в моей грудной панели, — сказал он, глядя через увеличитель. — И это все. — Его рука дрожала, когда он поднимал лезвие. Через мгновение все будет кончено, подумал он. Все. Но у меня будет время снова склеить части пленки, подумал он. Как минимум полчаса, если я передумаю.

Он перерезал пленку.

Сара смотрела на него, съежившись от страха:

Ничего не произошло, — прошептала она.

— У меня в запасе есть еще 30 — 40 минут. — Он снова сел за стол, вытащив руки из перчаток. Его голос дрожал, заметил он. Бек сомнения Сара заметила это, и он был зол на себя за то, что вызвал у нее тревогу. — Прости меня, — сказал он не задумываясь, он просто хотел извиниться перед ней. — Может тебе лучше уйти, — в панике проговорил он; он снова стоял. Она тоже, размышляя, как будто подражая ему, обрюзгшая и нервная, она стояла, дрожа. — Уходи, тяжело вымолвил он. — Возвращайся в офис, где ты должна быть. Где мы оба должны быть. — Я склею пленку — напряжение слишком велико, чтобы его выдержать. мне вернут деньги. Эти продукты упакуют вместе с другими в Протянув руки к перчаткам, он ощупью старался снять их со своих напряженных пальцев. Уставившись в экран увеличителя, он видел луч от сияния фотоэлектрического элемента, указывающий непосредственно на сканер; в то же мгновение он увидел конец пленки, исчезающий в сканере… он видел это, понял это, и подумал, что уже слишком поздно.

Она уже прошла через сканер. Господи, помоги мне, думал он. Она стала вращаться быстрее, чем я подсчитал. И вот сейчасОн увидел яблоки, куски угля, зебр. Он почувствовал тепло, шелковую поверхность ткани; он почувствовал, как его обнимает океан и сильный северный ветер, рвущий его как будто затем, чтобы унести куда-то. Сара была рядом с ним, и Денсман тоже. Нью-Йорк сиял в ночи, а машины носились и прыгали сквозь ночное небо и день, и прилив, и засуха. Масло превратилось в жидкость на его языке, и в то же самое время его захлестнули ужасные вкусы и запахи: горький вкус яда, и демона, и стеблей летней травы. Он тонул; он падал; он лежал в объятиях женщины на большой белой кровати, которая в то же время пронзительно звенела у него в ушах, предупреждающий звук испорченного лифта в одном из старых разрушенных отелей в центре города, я живу, я жил, я никогда не буду жить, говорил он себе, и вместе с его мыслями всплывало каждое слово, каждый звук: писк роя насекомых, и он наполовину погрузился в сложный корпус гомеостатической машины, расположеннойв одной из лабораторий Три-План. не Он хотел что-то сказать Саре. Открыв рот, он пытался выдавить из себя слова — особые слова из огромной массы слов, горевших в его мозгу и обжигавших его своим абсолютным значением.

Его рот пылал. Он удивился, почему.

Сара Бентон, неподвижно стоящая у стены, открыла глаза и увидела струйку дыма, выходящую из полуоткрытого рта Пула. Затем робот сник, оперся на локти и колени, затем медленно распростерся на полу измятой разломанной кучей… Ей не нужно было осматривать его, чтобы понять, что он «умер».

Пул сделал это с собой, поняла она. И он не чувствовал боли, так сказал он сам. Или почти не чувствовал. Во всяком случае, теперь все кончено.

Мне лучше связаться с мистером Дансменом и рассказать ему, что произошло, — решила она. Все еще пошатываясь, она прошла к видеофону, подняла трубку и набрала номер по памяти.

Он думал, что я всего лишь образ, записанный на его пленку, сказала она сама себе. Он думал, что я умру, когда он «умрет». Как странно, подумала она. Как подобное могло прийти ему в голову? Он так и не смог прижиться в этом мире, он жил в своем собственном электронном мире. Как странно.

— Мистер Дансмен, — сказала она, когда ее соединили с его офисом, — Пул умер, он разрушил себя прямо у меня на глазах. Было бы хорошо, если бы смогли приехать.

— Итак, наконец — то мы освободились от него, — Да, а это хорошо? Дансмен сказал:

— Я пришлю двух человек из мастерской, — он смотрел мимо нее, поймал взглядом Пула, лежащего возле кухонного стола. — Идите домой и отдохните, — посоветовал он Саре, — Вы, должно быть совершенно измотаны после всего, что случилось.

— Да, — сказала она. — Спасибо, мистер Дансмен. — Она повесила трубку и осталась бесцельно стоять посреди комнаты.

А затем она заметила кое-что.

Мои руки, подумала она. Они были подняты. Но почему я вижу сквозь них?

• Предыдущая
• 5/6
• Следующая