Охота на журавлей (СИ) - Николаева Ольга - Страница 41

Но Михаил сейчас находился под действием другого эффекта: будто оглушенный разорвавшейся бомбой, он пытался осмыслить услышанное. Тряс головой, тер лицо руками(благо, что город большой, и никто из прохожих на него даже не оборачивался), жмурился… Пытался доказать себе, что это все послышалось. И вообще, какой смысл обращать внимание на слова какой-то неудовлетворенной тетки? Но на душе неприятно царапало отголосками фразы «сам бог велел изменять!» Почему? Почему она так сказала?

Он решил, что самое правильное - дождаться Арину, задать ей вопросы, которые, вдруг, очень сильно взволновали, и успокоиться. Ведь Арина - она не такая, она слишком чистая и правильная, чтобы совершить что-то нехорошее. А самых чистых и лучших, почему-то, злопыхатели чаще всего стараются облить грязью.

Минуты шли. Жена так и не появилась на автобусной остановке. Прошла первая четверть часа, потом - вторая. И еще полчаса. Только тогда, наверное, Миша понял, что зря он здесь торчит и ждет погоды с моря. Ведь нормальные люди сначала звонят, о встрече договариваются, а потом уже мчатся на место. Поэтому, самое правильное - позвонить Арине. Скорее всего, у нее опять поменяли график, и жене еще работать и работать до глубокой ночи. Или, наоборот, она давно уже дома его дожидается.

 Достал телефон, почему-то долго  собирался с духом, но все же набрал заветный номер «Любимая». Затаив дыхание, приготовился, чтобы нечаянно не выпалить все волнующие вопросы… Арина ведь может и оскорбиться, если поймет, что ей не доверяют. Только вот… «Телефон абонента находится вне зоны действия сети» - это все, что ему смог сообщить неприятный металлический голос…

- Мам, как получилось, что отец от нас ушел? - Мише было хреново, уже несколько дней. Неопределенность с женой довела его уже почти до ручки. По-хорошему, надо было бы просто задать вопрос… Но, черт возьми, как можно спрашивать любимую жену, не изменяет ли она тебе? Если честна и чиста - обидится и проклянет за недоверие, а если нечестна - не факт, что признается. Он уже почти собрался с духом, несколько раз, но в самый последний момент - терялся. Не мог подобрать правильные слова для того, чтобы произнести первую фразу. И тут он вспомнил, что у его родителей что-то подобное уже случалось.

- Ой… Мишенька, а почему ты, вдруг, вспомнил? - Светлана Петровна, суетившаяся у плиты (в кои-то веки, сын домой заглянул, надо же угостить, как следует), присела на табурет, нервно затеребила фартук. - Что-то произошло?

Материнское сердце - оно такое, не обманешь. И не успел ничего сказать еще, а уже глаза тревожно оглядывают сына с ног до головы, всматриваются пытливо…

- Нет, мам. Просто…  с детства этот вопрос мучает. Надо же, в конце концов, разобраться, чтобы больше о нем не думать.

- Ох, сынок… - Мать подскочила с табурета, начала что-то вновь яростно размешивать в кастрюлях и сковородках. Видно было, что с мыслями собирается, отвернулась, чтобы легче было эмоции прятать. - Тут и не ответишь двумя словами…

- А ты говори, мам, как есть. Я сегодня никуда не спешу. - Он подошел и обнял одну из двух своих самых любимых женщин. Положил ей голову на плечо, хоть и пришлось согнуться в три погибели.

- Что, Риночка опять в ночь?

- Да… - неохотно ответил. Слишком уж не любил обсуждать с матерью эту тему.

- Не пора бы уже найти ей другую работу, Миш? - Мать, опять не совладав с эмоциями, развернулась к сыну лицом. - Она ж загнется у нас, такими-то темпами! Вам бы уже о детях пора думать, а какие дети с таким графиком, а, сын?!

- Маааам…

- Что «мам», что? Неужели, не понимаешь ты, что тот выкидыш не просто так у нее случился? Женщине по ночам работать опасно. Тем более - молодой, и еще не рожавшей!

- А ты попробуй, посади ее дома, заставь уйти из этого центра! - Как обычно, Миша психанул. Ненавидел просто эту тему. Даже зубы ныть начинали. А еще хотелось что-нибудь разнести. В щепки, желательно.

- Нет, Миша. Это не я должна сделать, а ты! Я, вообще, не имею права лезть в вашу жизнь, ни с советами, ни с помощью. Но если тебе своих мозгов не хватает, что тут поделать? Кто-то же должен научить? - Светлана Петровна, тоже зацепив больную тему, психанула, резко завернула газ под всеми конфорками сразу.  - Слей кипяток из этой кастрюли, пожалуйста. А потом мой руки и садись, будем ужинать.

Миша послушно принялся выполнять указания.

- Посажу я ее дома, посажу. Только мне время нужно, мам, понимаешь?

- Сколько времени, милый мой? Когда вам на пенсию идти придется?

- Нет, - он насупился, размешивая салат в миске, опустил глаза, якобы сосредоточился на этом простом деле. - Я сейчас проект важный делаю. Если выгорит, пойду на другую работу. Мне уже пообещали, что возьмут.

- И как это связано с Ариной, поясни, сынок? - кажется, мать слегка успокоилась, но уходить от темы не хотела.

- А ты не знаешь, как будто, что Любовь Павловна Ринке при каждой встрече талдычит, какой я весь из себя неперспективный. А та, хоть и спорить пытается, а на ус мотает, все равно.

- Вот же ж… а! Ну, что за дура меркантильная, прости Господи! - Светлана Петровна, в целом, неплохо относилась к сватье, но порой не могла сдержать свои эмоции. Особенно, когда влияние тещи прямо отражалось на Мише. - Я же говорила тебе, что ты им никогда не угодишь! Хоть вывернись наизнанку, а все равно, будешь паршивой овцой в стаде! А ведь ты, Мишенька, для любой другой девочки мог быть пределом мечтаний!

- Я. Люблю. Арину. - Аппетит пропал. Парень уже пожалел, и не раз, что вообще зацепил в разговоре тему отношений. Так, глядишь, и недолго выболтать о своих подозрениях по поводу жены… - И ты великолепно знаешь о том, что никакие другие девочки меня не волнуют!

- Хорошо, хорошо, ты только кушай, голодным не отпущу домой!

- Так вот. Как только новую работу получу, начну зарабатывать нормально, дома ее и посажу. Или, на крайний случай, найдем другую, с графиком обычным, пятидневной, и без этих ее вечных нервотрепок.

- Думаешь, поможет?

- Уверен.

- Ну, раз уверен, уже сейчас начинай разговаривать с ней об этом. Чтобы заранее почву подготовить.

- Мам, она дуется на меня, уже несколько суток подряд. Пока что, не до разговоров. Да и я хочу быть уверенным, что уже все сложится. Чтобы сильные аргументы были в наличии.

- Миш, ну, она же умнее своей матери, неужели, ей так важен размер твоей зарплаты?

- Нет. Ей вообще плевать, сколько я зарабатываю. Просто Арина хочет и, заметь, имеет право, хорошо одеваться, есть нормальные продукты, пользоваться качественной косметикой. Да и за границу мечтает съездить летом, а не на нашу дачу.

- А кто ей запрещает? - Мать, порой, умело притворялась идиоткой. Видимо, это ей и позволяло всегда иметь под рукой пару-тройку весьма щедрых друзей с очень широкой душой. Наверное, поэтому она и не понимала сложности, что возникли в их молодой семье.

- Я! - Не выдержал, поднял голос. - Я ей запрещаю. Тем, что не даю денег, столько, сколько ей требуется на все эти мелочи жизни. Поэтому моя жена и горбатится на такой неудобной и вредной для здоровья работе. Чтобы смочь и получить все, что ей хочется, за свои, кровно заработанные! - Он в сердцах отодвинул тарелку, зашагал по кухне, вернее, заметался. - Понимаешь теперь? Я мало зарабатываю для того, чтобы содержать свою жену. Поэтому: сначала - новая работа с приличной зарплатой, и только потом - серьезные разговоры.

- Я поняла тебя, сынок. Долго тебе ждать-то, решения этого? Может, стоит еще варианты поискать? - Светлана Петровна, поняв, что зря разбередила сыну душу, теперь старалась говорить как можно мягче и спокойнее.

- А ты думаешь, я не ищу? - Он усмехнулся невесело. - Как тебе, менджер по продажам йогуртов, нормально, сойдет?

- Ну, сынок, с твоим красным дипломом Политехнического… только по йогуртам и ходить…

- А я бы пошел, между прочим.

- Миша, побойся бога!