Охота на журавлей (СИ) - Николаева Ольга - Страница 24

Надо сказать, что Ирина Петровна тоже не стояла на месте, пользуясь и своей привлекательностью, и положением на работе, и массой полезных связей среди сильных мира сего, которые она быстро и легко приобретала, а потом долгие годы поддерживала и хранила. В итоге, вокруг нее постоянно крутились какие-то мужики, готовые дарить букеты, приглашать на свидания, звать замуж, петь серенады и прочее, и прочее. Женщина с удовольствием поддерживала эти желания в кавалерах, увлеченно подыгрывала, а приходя домой, хвасталась Сереге, как ее день прошел. При этом показательно смущалась, но он-то видел прекрасно, какое удовольствие жене доставляют эти рассказы, а еще больше - его реакция на них. Ведь он, между прочим, ревновал и возмущался. Вполне искренне и серьезно. И имел полное основание: в конце концов, он же Ире не рассказывал, как подкатил к той или иной девчонке, и как та радостно флиртовала с ним, и была бы совсем не против уединиться… Более того, Ира сама от кого-то вызнавала все эти подробности, а потом устраивала Сергею скандал.  Это неравенстно их положений даже в семье изрядно бесило мужчину. Пока однажды он сам себе не придумал объяснение: Ира не уверена в своих силах, в своей привлекательности женской, из-за разницы в возрасте, и не только. То есть она всегда - в заведомо проигрышном положении, знает о том, потому и первая всегда нападает. Как только эта простая истина пришла Сереге на ум, сразу стало легче. И ревность стала играть не такими жгучими красками, и обиды не так терзали, и Иру стало жалко, просто по-человечески.

Правда, это никак не повлияло на его привычку смотреть по сторонам…

Новое рабочее место встретило мужчину целой россыпью «звездочек», так он порой звал про себя привлекательных девчонок, способных разжечь мужской интерес. Девочки в этом городе чем-то неуловимо отличались от тех, что он привык видеть в Ростове и других, соседних с ним областях. Близость к северной столице накладывала свой отпечаток на женские лица, одежду, походку, улыбки… Девушки были более скромно одеты, более сдержанны в поведении, не стреляли глазами так отчаянно и бесстыдно, как его землячки. И эта вот загадочная строгость еще больше манила Сергея, дразнила, разжигала любопытство.

Да, и здесь было много желающих пойти с ним на свидание в первый же день знакомства. Да, наверняка, часть из них готова была бы в тот же день и переспать с ним… Но даже эти желания и готовность никто откровенно не выпячивал, все вели себя строго и очень прилично, никто не крутил прямо перед носом своей задницей  и прямо в руки Сергею не падал. Обо всем оставалось лишь догадываться по мягким, покорным улыбкам, полутонам голоса, огонькам в глазах…

Новые условия только распаляли интерес и желание сначала понравиться, а потом уже полностью использовать плоды обоюдной симпатии. И Серега на глазах расцветал, просто лучился удовольствием от непрерывного флирта, стремился попасть на работу не только в свою смену, но и в выходные, приходил пораньше, уходил попозже… Все для того, чтобы больше времени проводить в столь приятном женском обществе. К слову, Ира тоже постоянно пропадала на работе, и постоянное присутствие Сергея рядом ее только радовало. А если что-то и вызывало ее подозрения, то она их успешно прятала. Видимо, предпочла из двух зол выбирать меньшее: ведь неизвестно, куда мужчину могли понести черти в его законные выходные, и Ирина и не узнала бы никогда, где он шатается, а так он всегда был рядом и у нее на глазах.

На Родионову он сначала не обратил никакого особенного внимания. Вернее, обратил, иначе сам бы себя не понял и не узнал, но девушка для него слилась с общим фоном, ничем особенным не выделяясь. Сергей кадрил ее больше по привычке, ставшей уже второй натурой, а не потому, что чем-то Арина ему запала в душу. Он точно так же улыбался и Гале, что работала в подчинении у Рины, и Тане, и Кате, и всем остальным, чьи имена с первого раза и не упомнишь.

Спроси, когда он вдруг остановил свой взгляд более пристально, чем обычно, мужчина не сразу бы и нашел, что ответить. Может быть, стало жалко девчонку, которую Ира слишком уж «душевно» распекала, у женщины была такая привычка нехорошая - найти «любимчика» и от души на нем топтаться, не стесняясь окружающих… А может быть, невольно зауважал Арину, за то, что хватило смелости и характера спорить с жесткой начальницей, отвечать на ее вопросы, не теряя достоинства и самоуважения. Да, конечно, это выглядело детским и жалким лепетом, когда несчастная девушка пыталась объяснить свою позицию, а Ира не давала ей и слова нормального сказать, откровенно издеваясь. Но Сергей слишком хорошо знал свою ненаглядную, слишком часто наблюдал такие вот ее концерты, и мог уверенно сказать, что большинство оппонентов сдувалось на первых же попытках оправдаться. Потом лишь молчали пристыжено, либо просили прощения и обещали исправиться как можно быстрее, а некоторые откровенно рыдали. Прямо там, не отходя от кассы, что называется… А эта чернявая, как ее про себя обозначил Сергей, глаза не опускала, носом не хлюпала, не рассыпалась на тысячи извинений. Да, терялась местами, да, расстраивалась, и видно было, как слова директрисы ее задевали, и понятно, что все дрожит внутри, как и руки у девушки дрожали… И голос ее дрожал, но ответы всегда были обдуманны и логичны, она не бросалась невыполнимыми обещаниями, не сочиняла оправданий на ходу. И даже вину свою вслух признавала, сообщая, что не знает, как к проблеме подступиться… Эта честность его и подкупила.

Если в первый раз он лишь просто наблюдал за происходящим, не вмешиваясь, во второй раз в чем-то поддержал Арину, в третий не смог умолчать и предложил свою помощь. Знал, чем обернется для него эта инициатива: Ира была злопамятной в принципе, а когда кто-то принародно осмеливался пойти против нее, он автоматически подписывал себе приговор о бесконечной вендетте. Да, Сергей понимал, что будет сложно. Однако, и раньше не бывало легко. А еще безнаказанность Иры слегка его достала. Хотелось иногда и поставить ее на место, не позволяя относиться к людям, словно те уж совсем бессловесные и бесправные твари. Может быть, взыграла обида за то, как его перевели в новый город, ни о чем не спросив, может быть, захотелось отомстить за всех, кого раньше на его глазах обижали… Сергей не задумывался о причинах своего поступка так глубоко, не в его это было привычках. Просто принял решение, что на этот раз он выступит не единым фронтом с Ириной, как она от него обычно требовала, а пойдет ей наперекор.

Нужно было видеть, каким гневным огнем зажглись глаза женщины, когда та поняла, что именно высказал вслух Сергей. Не поддержал ее претензии, а посмел с ней спорить. И помощь предлагать какому-то ничтожеству. Он практически наяву слышал мысли Ирины Петровны, но почему-то не страшно было, а хотелось улыбаться ее предсказуемости.

Зато темные глаза Арины полыхнули такой горячей благодарностью, на грани слез, что Сергею как-то неудобно стало… Ведь ничего еще и не сделал такого для нее, особенного, чтобы видеть в нем всех святых и спасителей одновременно. Пришлось отвернуться, чтобы не показывать свое собственное смущение. И придумывать на ходу пояснения, зачем он вмешался в эту бойню, которая его вообще не касалась. По-хорошему, даже если бы Арина уволилась, не выдержав прессинга неугомонной директрисы, нашлась бы новая жертва для ее придирок, и вся история продолжалась бы бесконечно. Но вот на Родионовой эта карусель должна была прекратиться, так Сергей решил. Объяснение нашлось простое и логичное: в конце концов, им всем нужен был результат, а не бесконечные выяснения, почему у официанток до сих пор перештат. Арина сама результата никогда не достигла бы, то же самое касалось и остальных администраторов, поэтому помощь извне была просто необходима. Вот он и взялся помогать. Как ни странно, даже Ира проглотила эту подачу. Не сразу, после пары вечеров со скандалами, но приняла. Ее больше возмущало, что Сережа не обсудил свою позицию с ней заранее, не подготовил, а посмел высказаться против. Собственный авторитет и позиция перед подчиненными Иру, порой, волновали больше, чем покой и мир дома. Это больше всего возмутило Сергея, и этой же претензией он все споры и прекратил. Как бы там ни было, как ни хорохорилась женщина, как ни показывала свою власть и статус, она становилась мягкой и пушистой, когда речь заходила о семейной жизни. Дома Сергей был главным. Точка. И только по этой причине он позволял Ире играть в начальницу во всех остальных сторонах жизни. За закрытыми дверьми их квартиры оставались мужчина и женщина. Каждый имел свою силу и свою слабость, признавая право на то же самое у партнера. И этого главенства в своем доме Сергею с лихвой хватало. Он принимал решения, он заботился, он требовал, баловал, запрещал и позволял. А Ира, похоже, с удовольствием принимала эту смену ролей. Ведь только дома, рядом с Сережей, она могла позволить себе быть слабой, ранимой, капризной и послушной, потому что он ей это позволял.