Яд (СИ) - "Villano" - Страница 11

И я отступаю, сворачивая разговор:

— Могу я сделать что-то, чтобы склонить чашу весов в свою пользу?

— Дай мне время.

— Сколько? Час, день, неделю?

— Пусть будет неделя, — говоришь ты, не глядя мне в глаза. — Я сниму тебе другой…

— Я сам себе сниму другой номер, — обрываю тебя я, леденея насмерть. К такому повороту я готов не был.

Ты вскидываешь на меня глаза, меняешься в лице и берешь мою холодную руку в свою обжигающе горячую:

— Если бы ты был не ты, я бы с тобой сейчас в принципе не разговаривал и ни в чем не сомневался, но ты — это ты. Я не могу послать тебя на хер. Ты для меня слишком много значишь.

— Значит ты выслушаешь то, что я тебе скажу, — пользуюсь моментом я. — Твоя ревность безосновательна. Мне можно и нужно верить! Я давно уже не виртил ни с кем в сети и уж точно не встречался в реальности. Не интересно. Банально не встает и не вставляет, ведь у меня был Малой, дружеский секс с которым меня полностью устраивал. Но подкатывать я продолжал — это да, а вот виртить — нет. Ты — исключение, воткнувшее топор мне в грудь по самое не балуйся. Сложно, знаешь ли, думать о других при таком раскладе. Я и не думаю, что не мешает мне помогать тем, кому нужна моральная помощь в виде дружеских обнимашек. Я был на самом дне. Я знаю, как трудно оттуда вылезать без поддержки знающих людей, поэтому если я могу помочь такому человеку — я помогу. Без фанатизма. Вульф, сидящий на диванчике за моей спиной, — яркий тому пример.

— Я тебя выслушал и понял. Как только приму решение, я тебе напишу.

— Напишешь?

— Мне. Нужно. Время и пространство, — выпускаешь мою руку из своей ты и отступаешь к лифту. — Вернемся в сеть. Там нам с тобой жить было гораздо проще.

— Сеть — ничто, реальность — все. Я искренне надеюсь, что у тебя хватит желания, мужества и банального любопытства продолжить то, что мы начали.

— Я уйду из номера через час и вернусь не раньше полуночи, — обрываешь разговор ты. — У тебя будет время забрать свои вещи.

Лифт закрывает двери перед моим носом, и я возвращаюсь на диванчик, где меня обнимает виноватый донельзя Вульф.

— Сань, черт, вы из-за меня поссорились? Я ж ничего такого, Сань! У меня же любимый есть!

— У меня вот тоже есть, — сползаю головой к нему на колени я. Пялюсь в потолок бездумно и не даю льду в сердце разрастаться. — Или был?

— Есть, — гладит меня по волосам Вульф. — Он любит тебя. Я видел, как он смотрел на тебя, Сань. Я бы полжизни отдал за то, чтобы кто-то посмотрел на меня так же. Дай ему время, и он придет к тебе сам.

— Ты не понимаешь, дружище, — накрываю лицо ладонями я, как-то вдруг осознавая весь масштаб свалившегося на меня пиздеца. — Он сделал мне вчера бесценный подарок, а сегодня я вытер об него ноги. Не через неделю или через месяц, а на следующий же день! Он мне этого никогда не простит.

— Так нечего же прощать.

— Теперь это уже не важно, — убираю ладони с лица я и сажусь на диванчик, полным решимости утопить горе в вине. Толкаю Вульфа плечом в плечо. — Ну что, друг мой, погудим?

— Погудим, — понимающе усмехается он и машет официанту рукой, в которой зажата пустая бутылка. — Тащи сюда еще две. Да не рюмки, болван, а бутылки!

…

Я просыпаюсь утром в каком-то маленьком номере с гудящей головой и смутным представлением о том, как в нем оказался. Вроде бы умница Джен меня сюда пинками запинала после того, как ресторан закрылся. Я тащусь в душ, где долго прихожу в себя и набираюсь решимости. Я никогда и ни за кем не бегал. Ни перед кем не извинялся. Ни с кем не ссорился. Но все бывает впервые, не так ли? И похуй на гордость, справедливость, правду и иже с ними.

Ты нужен мне, как кровь вампиру. Наверное, я вампир и есть. Попробовал тебя на вкус и помешался. Мне мало тебя — твоего тепла, твоего ворчания, твоего юмора, твоей прямоты, твоего тела и твоего члена, которым ты однажды, я знаю это абсолютно точно, доведешь меня до обморока. Я не позволю тебе лишить меня всего этого. Нас обоих! Ты не понимаешь, что можешь потерять, потому что никогда не любил, а я понимаю. Еще как понимаю! Потому что любил и потерял. И умер вместе с любимым.

Ты заставил мое сердце биться снова. Подарил надежду и заставил прогнуться куда глубже, чем я позволял Всаднику. И прогнулся сам. Я не могу разочаровать тебя или оставить в покое. Я обещал дать тебе время, но знаю, что если выполню обещание, то потеряю тебя навсегда. К черту честь, клятвы и обещания! На кону стоит куда больше! Так что телефон в моей руке оживает бело-голубым, и я пишу тебе:

— Привет. Я помню, что обещал дать тебе время, но я неуравновешенная творческая личность, а потому буду слать тебе послания, а также открытки, печальные или не очень, в надежде получить ответ.

— Ну, валяй, — отвечаешь ты через пару часов.

— Ы-ы-ы! Вот мое тебе первое послание. Благодаря этой истории, я вспомнил одну очень важную вещь. Эмоцию, не знаю, состояние, что ли, когда не важно, сильно ты накосячил, не сильно или вообще только воображаемо, но ты готов извиняться и просить прощения круглосуточно.

— Мне твои просьбы до пизды! Я вчера весь вечер бухал и боролся с желанием найти твоего Вульфа (или как там его), чтобы набить ему морду. Подозреваю это светлое чувство посетит меня ещё не раз. А человек мне даже ничего не сделал. Это все ты!

Я падаю на постель спиной в немыслимом облегчении. Пока ты переписываешься со мной, у меня есть шанс все исправить.

— Постарайся понять того, у кого в подписи всегда стоит «Обнимаю, Феникс». Да я всех в ВК по сто раз на дню обнимашковыми стикерами заваливаю уже шесть лет как. Это же ничего не значит!

— Я стараюсь.

— И как успехи?

— Пока я понял только одно: если бы у тебя достало сил и такта дождаться конца недели, то я бы чего-то в тебе недопонял)

— Меня не хватило даже на сутки (((Пожалуйста, перестань кубаторить в одного и поговори со мной по-нормальному!

— Нет.

Я рычу в подушку и выметаюсь из номера. Мне нужно выпустить пар, чтобы не наворотить дел и все не испортить. На тебя нельзя давить. Черт меня дернул влюбиться в упрямого, несговорчивого и ревнивого осла! Я отправляю в твой номер корзину с цветами и тремя бутылками сухого белого вина. Не хочу, чтобы ты шлялся по городу в поисках приключений, потому что неприкаянность — это мой удел. Тьма согласно скалится, отвоевывая в моем сердце очередной закуток, и я иду в дебри Гонконга собирать приключения на свою задницу, не позволяя себе заплывать за буйки. Вдруг ты ответишь? Но ты молчишь.

…

Утро. Маленький номер. Башка не трещит, во рту не помойка, а одежда аккуратно наброшена на спинку кресла. Вот такой я молодец. Слава мне! Я беру телефон и кидаю пробный шар:

— Привет. Ты что-нибудь решил?

— Я ничего не решил, — отвечаешь ты через пару часов. — Но понял, что рано или поздно кого-нибудь убью по твоей милости, и меня посадят. Ты готов к такому развитию событий?

— Ради тебя я готов на все. Даже бегать за тобой собачонкой на четвереньках) А я, между прочим, никогда и ни за кем не бегал.

— Я — исключение из правил)

— Я в курсе) Я это… Что хотел-то… Я понимаю, ты ничего не решил и все такое, но можно я тебя быстренько в макушку чмокну? И убегу.

— Ну попробуй)))

— Представь, как я крадусь на цыпочках с таинственным лицом. Скрип. Скрип. Знаю, что выгляжу идиотом, но все равно скриплю. Тока быстрее, а то заметишь, и будет мне вместо твоей сверкающей в свете лампы лысины сверкающий под глазом фингал. Скрип-скрип-скрип. Чмок! Скрип-скрип-скрип-скрип. И подпереть закрывшуюся дверь спиной. Фух.

— Беги, Форест, беги)

И тишина. Мои нервы натянуты до предела. Ты посмеялся моей шутке сегодня, но мне было совсем не до смеха, потому что я знаю, что наши отношения висят на волоске, который вот-вот оборвется. Ты не будешь скандалить или что-то доказывать. О нет. Ты просто напишешь мне: «С меня хватит», и улетишь первым же рейсом подальше отсюда, не важно, в какую страну мира. Я не смогу сделать того же. Английский паспорт не чета русскому, и открывает куда больше дверей.