Скудные берега (СИ) - "tapatunya" - Страница 25

На кухне Бель уже кормила Йорди, а городской глава и Джо сидели напротив друг друга за столом и сверлили друг друга глазами.

Ари залпом выпил целый ковшик воды и сел рядом с Джо.

— Что же, — вздохнул глава, — это очень опрометчивое решение. Весна будет для нас суровым испытанием: люди боятся, что море рассердилось на них.

— Не мы убили Уну, — напомнил Джо миролюбиво.

— Лучше бы вы, — заметил глава. — Свои преступления простить сложнее, чем чужие.

Проводив городского главу, Джо заметил:

— Может, нам огородик завести?

Бель, и так раздраженная необходимостью смены пеленок Йорди, тут же разъярилась:

— Я богатая женщина, и не собираюсь ковыряться на грядках.

— Все твои деньги будут просто бесполезными, если не у кого будет купить еду.

— Будете рыбачить, — отрезала Бель. — К этому мальчишке море благосклонно.

Ари пропустил мимо ушей «этого мальчишку», слишком обрадованный тем, что глава ушел ни с чем.

— Ты хлеб из рыбы будешь печь? — въедливо спросил Джо.

Бель швырнула в него мокрую тряпку, извлеченную из-под Йорди.

— Это проклятая земля, — закричала она. — Этот желторотый спаситель! Я хочу домой, хочу домой!

И она села на пол и заплакала, горько и громко, как недавно плакал Йорди.

Той ночью Ари почти не спал, вслушиваясь в тоскливые всхлипывания Бель за стеной.

Они провели вместе зиму и похоронили трех покойников, они кормили козьим молоком младенца и пережили пожар, они ругались и однажды, в самое темное, безнадежное время, любили друг друга, напоминая себе, что среди этой мерзлоты и злости есть что-то теплое, что-то светлое. Но, несмотря на все это, Ари понимал Бель так же плохо, как в тот день, когда впервые её увидел.

Она была яркой, диковинной, заморской птицей, невесть зачем прилетевшей в их мрачные края.

Бель появилась здесь не по своему желанию и не могла уплыть отсюда на первом попавшемся корабле. Она цеплялась за мужчин, словно надеясь переложить на них свои заботы, и бессильно опускала плечи, когда понимала, что помочь ей некому. Наверное, там, откуда она пришла, она никогда не была одинокой и не привыкла что-то решать.

Сейчас же у Бель был только бесполезный, больной, вздорный мальчишка и изрезанный глубокими морщинами знахарь, однажды и навсегда отказавшийся от любви к женщинам.

И Бель плакала, потому что наступала весна и что-то страшное приближалось тоже.

Ари вспомнил: Рута, ведунья с востока, обещала, что у них будет еще какое-то время, год или два, но Бель и Торве говорили о том, что наступит мор, а всякий знает, что нет более страшных дней, чем весенние, когда все живое еще слабое и уставшее.

Ари уже даже почти решился встать и подойти к плачущей Бель, но тут в дверь тихонько поскреблись.

Очень осторожно, словно боясь нарушить покой спящего и темного города.

Ари неслышно встал и положил Йорди рядом с Джо, опасаясь открывать дверь с младенцем. Бог знает, кого он мог бояться — одноглазого кузнеца Вальгарда ли, разъяренного отказом главу, или очередную из дочерей Атли с их бесконечными проблемами.

Кутаясь в ночной зябкости, на пороге стоял совершенно незнакомый мужчина, молодой и тонкий.

— Я Вигге, — сказал он едва слышно, — скотовод с равнины. Я пришел за своим сыном.

Вигге попросил не включать света, и его освещали только почти погасшие угли в кухонном камине.

Когда он снял тяжелый, подбитый мехом плащ, то оказалось, что он весь увешан многочисленными амулетами, как спятивший шаман.

Йорди глубоко спал, когда Вигге принял его из рук Джо, и не проснулся от долгого и внимательного взгляда отца.

Потом Вигге положил младенца на шкуры и низко, до самого пола, поклонился обалдевшему Ари.

— Мне сказали, что мальчик родился настолько слабым, что ему даже не стали давать имя.

— Его зовут Йорди, — ответил Ари, разглядывая гостя.

В скотоводе не было ничего пугающего, такого, что было в беременной Сангррид и в её новорожденной дочери Льот. Откуда бы ни взялся этот демон в животе сестры Ари, он был зачат не от Вигге.

— Я заберу ребенка, — мягко сказал Вигге.

Глухая, темная ярость шевельнулась в Ари. Он сделал шаг вперед.

— Послушай меня, скотовод с равнины, — сказал он как можно более угрожающе, — я тебя знать не знаю, и видеть не видел. Я забрал ребенка у Сангррид, Сангррид его и отдам. Приходи вместе с женой.

— Это же мой сын, не так ли? Женщина, раненый старик и мальчишка… Как вы собираетесь помешать мне его забрать? — почти весело спросил Вигге.

Призрак слепой старухи Торве вылез из стены и с любопытством стал разглядывать амулеты Вигге.

Ари ощутил волну страха.

Вигге выглядел сильным и ловким, возможно, он был не только скотоводом, но и воином, хоть меч и не украшал сейчас его бедро.

А Ари никогда не любил и не умел драться.

Йорди продолжал крепко спать. Не было ничего худого в том, чтобы отдать его отцу, но от самой этой мысли на Ари накатывало бешенство.

Он вспомнил, какой измученной и страшной была Сангррид, когда Бьерн забрал её от мужа. Вспомнил рассказы отца про шамана, которого приблизил к себе Вигге. И, наконец, вспомнил, какой здоровой и веселой была Сангррид в день замужества.

— А свою дочь ты не хочешь забрать?

На мгновение тень накрыла лицо Вигге, а потом он стремительно шагнул вперед, и Ари увидел, как кулак летит ему в лицо.

— Йорди?

— Он здесь, лежи тихо.

Голос Бель был весел и беззаботен, будто совсем недавно она вовсе не плакала полночи напролет.

С трудом Ари открыл глаза и приподнялся.

Йорди, наглый мальчишка, продолжал бессовестно дрыхнуть.

Рядом с ним лежал крепко связанный Вигге с черным траурным платком сумасшедшей Уны во рту. Он извивался и вращал глазами.

— С тобой, Ари, медовухи не сваришь, — упрекнула его Бель, — чуть что — и сразу в обморок, словно беременная кухарка.

Ари попытался ответить и понял, что у него ощутимо болит челюсть.

— Когда рассветет, тебе придется пойти к Бьерну, — продолжила Бель, словно не замечая, что у Ари слезы на глаза навернулись. — Пусть разберется со своим зятем… по-родственному.

Приковылял Джо и протянул Ари тряпку, смоченную какой-то душистой травяной кашицей.

— Как бы не перелом, — озабоченно сказал он, прикладывая тряпку к челюсти Ари. — Ты помолчи пока на всякий случай.

— Это я его огрела, — похвалилась Бель, — дубиной.

— Ммм?

— После смерти Уны она дубину у порога держит, — пояснил Джо. — давай-ка, Ари, топай в комнату, до рассвета несколько часов еще. А за этим я послежу.

— Торве присмотрит, — прошамкал Ари, соображая, все ли зубы у него на месте.

Скоро пришла Бель и положила Йорди рядом с Ари. Потом легла и сама.

— Мне не понравилось, — задумчиво сказала она, — как ты рассердился из-за Йорди. Ты же действительно сможешь отдать его, когда придет время?

Йорди проснулся и смотрел теперь на яркие угольки в камине. Его лицо было спокойным и серьезным. Почти таким же, как и у Бель.

Они показались в эту минуту настолько похожими, что Ари зажмурился.

Ему было очень сложно, когда разные мысли и чувства начинали кататься в его груди подобно горячим шарикам. Ари не знал, как вести себя в таких случаях, и мечтал, чтобы это поскорее прекратилось.

— Ни я, ни Йорди не останемся с тобой навсегда, — произнесла беспощадная Бель, и Ари захотелось снова пнуть её, как это уже было однажды. Но он только еще крепче зажмурился, от всей души надеясь, что злые слезы запутаются в ресницах.

— Болит? — пожалела его Бель и, перегнувшись через Йорди, легко подула на челюсть Ари.

Он мотнул головой, отгоняя сразу и Бель, и слезы, но не так-то просто было от них всех избавиться.

Бель тихонько вздохнула и засмеялась, как-то у неё получилось это одновременно, и её ладонь легла Ари на щеку. Он смирился и, ощущая ровное дыхание Бель и Йорди рядом, заснул.