Анатомия колдовства (СИ) - Скумбриев Вадим - Страница 45

Погрузившись в эти мысли, она едва не пропустила молодую джумарку, идущую навстречу. Капюшон её шубы не давал возможности полностью увидеть лицо, но, скользнув по нему взглядом, Проклятая заметила глаза и оттенок кожи — и остановилась.

Джумарка прошла мимо, даже не обернувшись.

— Не слишком ли много людей из Джумара появилось в столице за последнее время? — пробормотала Ситилла себе под нос. Нет, джумарка не могла быть демонистом, она знала наверняка, что тот — мужчина. А наблюдатель Багровых в столице говорил о гостье с юга, которая поселилась в королевском дворце. Должно быть, это была она.

И всё-таки странное совпадение.

— Бранд, у нас есть люди во дворце? — вполголоса спросила Ситилла. — Неофициально.

— Несколько слуг рассказывают нам новости. Что вы задумали?

— Пойдём к наблюдателю. Может, это и пустышка, но мы упустили слишком много пустышек, когда искали ублюдка. Лучше будет проверить наверняка.

***

Фьёрмгард затих — затих перед бурей. Улицы пустели на глазах, в домах хлопали ставни, двери запирались на замки и засовы, далеко опережая неспешно едущую на своём волке Альму. Ей некуда было спешить. Никто из жителей города не в состоянии был помешать норне, а собраться вместе им не дал бы страх.

Она спокойно покачивалась на спине клыкастого скакуна, держась на шерсть на холке, и с лёгкой усмешкой смотрела на почтительно склонившихся стражников — тех неудачников, кого офицеры вытолкнули на улицу встретить гостью. Норна ехала в лёгком платье, не обращая никакого внимания на мороз: магия уберегала её от холода. Простейшее зачарование, простой деревянный амулет, но толку от него было больше, чем от сложнейшего ритуала. Альма давно убедилась, что магию не следует рассматривать только с точки зрения колдовской науки, даже у самых бытовых зачарований может быть своё применение. Вот и сейчас одетая не по погоде колдунья лишь укрепляла веру в свою силу. А вера стоит немало. Во многом из-за неё никто не осмелился встать у неё на пути.

Людей становилось всё меньше — слух бежал впереди, далеко обгоняя всадницу. Люди спешили скрыться в домах, искренне думая, будто каменные стены смогут их защитить, захлопывали ставни, чтобы ведьма не могла заглянуть внутрь. Никто из них и думать не хотел, что ведьме они просто не нужны.

Так она доехала до самых ворот, за которым лежал сад Длинного дома.

А у ворот ждал Хенгест из Валмора.

Тэн стоял, сложив руки на груди и прислонившись к стальной ограде. Камзол на груди был небрежно распахнут, несмотря на мороз, но к холоду Хенгест всё же относился не так легкомысленно — в руке у него дымилась кружка глинтвейна.

— Приветствую, госпожа Веллер, — без улыбки проговорил он, когда Альма остановилась. — Я бы спросил, чем обязан, но это был бы риторический вопрос. Не люблю их.

— Вопрос и правда риторический, — согласилась норна. — Я захватываю город, Хенгест.

— Город — это не только Длинный дом и несколько десятков рубак.

— Да, но начинают всегда с головы.

Хенгест спокойно отпил глинтвейну.

— Так голова — она в столицу уехала. Там и ищи.

Альма плавно качнулась, соскальзывая со спины волка, и встала ногами в снег.

— Ты не боишься меня? — спросила она.

— А чего мне бояться? — усмехнулся Хенгест. — Ты, конечно, мастерица снег в глаза кидать, но, уж извини, я видал и похлеще. Прошлая наша норна, пусть ей хорошо будет на том свете, умела такое, ух…

— Уйди с дороги, или я…

Она не договорила, потому что Хенгест выплеснул глинтвейн ей прямо в лицо.

Это оказалось настолько неожиданно, что Альма просто не успела даже подумать хоть о чём-то из того, что держала наготове для того вот случая. Случай этот предполагал Хенгеста с мечом в руке, а никак не с кружкой. И кружка, как ни странно, оказалась быстрей, а меч так и остался в ножнах.

Горячее пахучее вино залило глаза, сильные руки тэна стиснули плечи, и в следующее мгновение холодная сталь коснулась горла.

— Ну так как, девочка? — всё так же спокойно спросил Хенгест. — Получилось захватить город?

— У тебя вкусный глинтвейн, — Альме стоило больших усилий сохранить твёрдость голоса, но она знала, что слабину давать нельзя. Только не перед этим человеком. — Надеюсь, как-нибудь выдастся момент, и ты угостишь меня им более галантно.

Босых ног осторожно коснулся холод — она выпустила поводок оберегающего заклинания. Стоит поторопиться.

— Выдастся, если убедишь меня, что это стоит делать.

— Ты же разумный человек, Хенгест, — прошептала Альма. — И ты не восьмёрник, хоть и прикидываешься им. Зачем?

— Затем, что мне плевать, кто будет править Хельвегом, и кому он будет молиться, лишь бы это был разумный человек. Эльфгар — не дурак, Тостиг тоже, чего ж мне ещё надо? А вот что хочешь предложить ты? Только что ты шла сюда в этом лёгком платьице, чтобы впечатлить простаков, но я-то сделан из другого теста. Думаешь, сможешь управлять Фьёрмгардом? Лучше бы поучилась у покойного некроманта, как управлять собственной магией. Тогда не стояла бы сейчас передо мной с ножом у горла, а грелась бы внутри.

— Некромант не умер, — Альма ухватилась за соломинку, почуяв горькое сожаление в голосе Хенгеста. Тот даже не пытался скрывать его.

— Вот как, — задумчиво произнёс тэн, щекоча ей шею острием. — Это многое меняет.

— Я не собираюсь занимать кресло шерифа. Я не умею и не хочу управлять широм, — напирала Альма. — Всё, что мне нужно — избавиться от тех, кто хочет избавиться от меня.

— Разумно. А кто же тогда будет править, если не Эльфгар?

Ловушка. Это ловушка. Вздумай она предложить пост шерифа Хенгесту, и останется здесь захлёбываться кровью. Хенгест не из тех, кто любит власть, и уж точно не одобряет предательство.

— Неужели во Фьёрмгарде не осталось достойных людей? — она всё же дрогнула, и Хенгест рассмеялся.

— Может, и осталось, — сказал он. — Что ж, положим, я найду такого. А дальше?

Вместо ответа Альма осторожно сунула руку за пазуху и достала серебряный медальон, полученный от Роны. Хенгест печально вздохнул, увидев его.

— Джумарская побрякушка. И что я должен в ней увидеть?

— Я теперь ученица Магнуса Эриксона. И в магии, и… во всём остальном.

— Не, значит, ты небезнадёжна. Пойдём, поговорим у камина, — он сунул нож в ножны на боку. — Авось тебе и удастся меня убедить.

— Пойдём, — согласилась Альма. Всё прошло совсем не так, как ей хотелось бы. Её поймали и вздули, как шаловливую девчонку, унизив и растоптав образ, который — Хенгест был прав — она только что создавала.

Но это всё же было намного лучше, чем нож в горле.

День подходил к концу, близилась самая длинная ночь в году, а Гите по-прежнему не сиделось на месте.

Прошлый вечер она так и провела одна, с бутылкой вина, оставленной Магнусом, а наутро проспала до самого восхода солнца. Из головы не выходил хускэрл-ищейка, но уже в другом ключе — норна всё не могла понять, узнал он её или нет. Снова и снова она вспоминала тот короткий разговор с ним тогда, после случившейся бойни, а потом вчерашнюю встречу. Что изменилось в этом человеке? Ничего. И тогда, и сейчас он был нехарактерно спокоен для своего возраста. Да, собственно, хотела бы она посмотреть на ещё кого-нибудь, кто сохранит силу духа, будучи подвешен за ногу на дереве перед разъярённой колдуньей.

В тот день она не пыталась сдерживаться — незачем было. Спящие в доме силы проснулись, повинуясь воле хозяйки, и пять молодых парней погибли меньше чем за минуту. Шестому же невероятно повезло — он сумел уйти от стражей и даже уклонился от брошенного заклинания, и только отправленная вслед живая верёвка оказалась быстрее. Так он оказался на дереве.

Гита пообещала отправить его домой целым и невредимым, если получит ответы на вопросы, и хускэрл рассказал всё, что она хотела. Правда, норна так и не удосужилась узнать его имя, о чём теперь жалела.

Нет, он должен был её запомнить. Не тот характер, чтобы упускать такие вещи. А значит, должен был и узнать.