Холодное сердце пустыни (СИ) - Волховец Вера - Страница 29

И, Шии-Ра, неужели под твоими лучами еще такие водились? Такие, которые всерьез спрашивали на прощанье: “Увидимся во снах?” А ей, столетнему духу, которая должна бы чувствовать себя древней и повидавшей все на свете, хотелось только засмеяться и бросить что-то вроде: “А ты приглашаешь? Ну, раз приглашаешь — тогда можешь ждать меня завтра”.

В конце концов, это было не сложно. У Сальвадор были возможности, чтобы даже в смертном теле сниться одному несносному наглецу ровно до того часа, когда он совершенно замучается видеть в своих снах одну и ту же женщину.

Пальцы привычно расписывали глаза густыми тенями сурьмы, ставили золотые точечки над бровями, а сама Мун думала о своем.

Интересно, Пауль уже вышел из Турфана? Интересно, в какую сторону направится? Интересно, как разъярится Эльяс, когда ему не удастся втянуть смертного в свою игру?

Ох, как бы она хотела увидеть лицо Ворона, когда до него дойдет, что Пауль не явится и не запутается в его паутине.

Возможно, после этой жизни Сальвадор еще найдет Пауля, проведает, даст свое благословение его сыну или дочери — это неважно. Может быть, тогда ей не будет так совестно, что сестре Пауля она не помогла.

Хотя, все-таки странно, что не сработало благословение Мег. Ведь оно должно было отвести от неё беду. Любую беду, какую могли обеспечить люди.

Разве что в дело вмешался кто-то, связанный с магией, кто-то, способный ослабить влияние благословения… Нет, в этом стоит разобраться, когда она избавится от проклятия.

И какая все-таки жалость, что наложил это проклятие не Пауль. Еще с утра Мун бросилась к Ануку, чтобы там, снова встав к нему спиной, пройтись по черным магическим нитям порчи, опутывающим горло сущности Сальвадор плотным душным ошейником, перебирая имена тех, кто имел к ней претензией.

Нет. Не Пауль, не Рик, даже не Мег — Сальвадор проверила всех. Не они её прокляли. Увы. Придется играть пари дальше.

— Мун, Алия, вы идете разогреваться? — в комнатку Мун заглянула Зулейха. Третья “подарочная” девушка. Последняя из трех. Её облачили в белое. Белое до чистоты и открытое до порочности.

У неё были мягкие манящие губы, томные огромные глаза. Она была не так изящна как Мун, не походила на дорогую фафоровую куколку как Алия, но было в её лице что-то такое, от чего очень многие мужчины с трудом отводили от неё глаза. Нежная, будто спелые ягоды фисции, в общем, было Зулейхе чем соблазнять халифа.

Мансул собирал свои “дары” три года. В год по наложнице. И да, вкус у него был, выбирал он для халифа самых лучших. Мун не сомневалась, что халиф оценит дары, и Мансул снова останется во главе Турфана.

Танцовщицы разминались за одной стенкой от зала, в котором принимали гостей. И если прислушаться — можно было услышать гул болтовни и хор флейт.

Никто не слушал, ведь ужин уже начался. До того, чтобы оказаться перед гостями, осталось совсем немного времени. И меньше всего любой рабыне Мансула хотелось прогневать хозяина. Ведь за прилюдный позор можно было тут же лишиться “подарочного” статуса и всех его привилегий. То есть можно было получить порку плетьми посреди двора, при всех слугах дома господина али Кхара.

После третьей репетиции общего танца удалось избавиться от остатков этой сонной вялости. До появления распорядителя свой личный танец Мун успела повторить только один раз.

Ашер редко появлялся при дворе Мансула, только на званых вечерах, когда нужно было четко отслеживать по времени подачу блюд и выступления танцовщиц. Вот в эти секунды этот тощий парень, не имевший в сердце даже слабой магической искры, но зато прекрасно научившийся чинить свои эффинские механические часы, был просто бесценен.

Ашер заявился в компании Анука. Зачем ему нужен был раб? О, Ашер прекрасно знал рабынь танцовщиц…

— Нам пора? — прощебетала Алия при виде распорядителя. — Хозяин зовет?

— Да, да, у вас четыре минуты до выхода к гостям, — бросил Ашер, небрежно глядя на свои часики.

Анук безмолвно качнул головой, подтверждая.

Девушки засуетились, хватая инструменты для личных выступлений. Кто подсвечник, кто трость. Все это всучили молчаливому Ануку и стайкой, на цыпочках бросились к двери, приоткрывая её и сразу же бросаясь к резной ширме, которая и скрывала комнату танцовщиц от глаз гостей.

В зале было шумно. Настолько, что писка волнующихся перед выступлением девушек, пытающихся разглядеть — сколько же гостей сидит за выставленными буквой “П” столами.

Мун глянула в одну из щелей тоже. Она хотела приметить, где сидит Эльяс, чтобы уж точно встать с другой стороны. В конце концов, они могли поменяться местами с девочками.

Вот только от увиденного она едва не прикусила себе кончик языка.

Эльяс был тут, да. Каким-то чудом оказался среди самых почетных гостей Мансула, хотя магику в принципе на этом вечере быть не полагалось. Впрочем, когда это Ворон обращал на такие мелочи внимание? Аман сидел справа от Мансула, развалившись на подушках, качал в ладонях маленькую изящную винную чарочку.

В самое сердце пронзило Мун не это. А то что рядом с Вороном, ровнехонько посередине между Мансулом и Аманом сидел Пауль. Переодетый, без брони, в черной тунике. С серебряным медальоном на груди. Но точно Пауль!

В первую секунду она не поверила, что видит его, но прошла вторая и третья секунда, а северянин все никуда не исчезал. Более того, он о чем-то говорил с Мансулом… На равных. Беглый гладиатор? Что вообще происходило за этим столом?

Глаза Мун снова скользнули на медальон. Не так уж много было вариантов того, что это было.

Немногие знаки чести давали большие привилегии тем, кто еще вчера был никем. Неужели это медаль добровольца халифа? Если да, то Пауль хоть понимает насколько вляпался?

Нет, этот знак давал очень важные привилегии, например доброволец переставал считаться рабом, как только принимал контракт на уничтожение кого-то по открытому приказу халифа.

И ведь это не давалось просто так. Именно с этой секунды доброволец считался практически самоубийцей, которому не светило выжить. Такие распоряжения выдавались только на действительно опасные цели. У халифа было немного долгосрочно открытых распоряжений об уничтожении и десять из двенадцати из них касались духов ранга полубогов. Еще двое были печально пустынными головорезами с огромными бандами. И некоторых полубогов из списка было больше шансов прикончить, чем этих ублюдков.

И на устранение кого подписался Пауль? Он ведь знает, что на устранение контрактной цели у него есть месяц? А потом знак должен был убить носителя. Кстати, снять его было нельзя до исполнения. Формально — тот же рабский ошейник, только в случае успеха миссии тебе все-таки даровали свободу. Но шанс успеха подобных авантюр был совершенно ничтожен.

И все-таки, кто? Может быть, она еще сумеет вытянуть этого безмозглого смертного? Пара правильных благословений при условии удачно выбранной цели контракта и она наверняка сможет обеспечить Паулю самые выгодные условия для победы. А там уж он и сам наверняка сможет завершить свое дело, в конце концов, в таких вещах даже не воинское искусство определяло, а общая карма исполнителя и то, насколько к нему благоволят боги.

— Ашер, — Мун обернулась к распорядителю Мансула, поглядывающего на зажатые в руке часики, — что за господин сидит рядом с хозяином?

— Чужак? — Ашер моргнул, припоминая. — Брат господина Амана, доброволец. Господину Мансулу он понравился. Парень — бывалый воин и охотник на духов. Он пойдет с караваном, чтобы бросить вызов Сальвадор. Ты же знаешь, что ночь духов близко?

— Да, знаю, — ей показалось, что её ударили по лицу. Ночь духов. Единственная ночь в году, когда можно бросить вызов любому духу ранга полубога и сойтись с ним поединке. Смертельном.

И Пауль должен будет выйти против нее…

Мун снова прижалась лицом к ширме, чтобы впиться взглядом в Амана. Эльяс, будто ощутив её взгляд, слегка повернулся в её сторону и чуть улыбнулся, поднимая выше чарку.