Не верь глазам своим (СИ) - Блесс Эйвери - Страница 25

- Конечно, виконтесса. Все чего пожелаете.

Я еще раз внимательным взглядом осмотрела мужчину в военном костюме, после чего уверенно взглянула ему в глаза.

- Никогда, слышите, никогда больше ничего мне не дарите. Не знаю, как так получается, но каждый последующий ваш подарок хуже, неприятнее и главное опаснее предыдущего. Надеюсь, эту мою просьбу вы выполнить сможете?

Ответа я так и не дождалась, так как неожиданно из глубины леса раздался какой -то странный и зловещий звук, не то рык, не то клекот, и тут же из кустов выскочил недавно освобожденный мной псион. И не просто выскочил, а бежал он со всех ног и именно в мою сторону, испуганно при этом вереща. Рептилия, испытывая жуткий, иррациональный страх, бросилась ко мне, ища спасения и защиты.

В ту же секунду в руке маркиза мелькнул заряд молнии. Я было подумала, что он собирается запустить ею в малыша, поэтому и прижала его к себе крепче, но нет, он нанес удар в огромную тушу, выходящую из чащи, но та даже не покачнулась, продолжая быстро и неумолимо приближаться к нам.

- Милли, беги в лагерь! Давай! Ну же! Быстрее! Надо поднять тревогу! Милли!

Я слышала громкие приказы Себриана, но не могла заставить себя сдвинуться с места.

Да и бесполезно это было. Мне просто не уйти. Слишком быстро приближалась смерть. А са Вельен, закрывая меня своей спиной, метал и метал молнии, от которых на теле исполина появлялись темные, прожженные пятна. Любое живое существо от таких повреждений умерло бы на месте. Вот только в том-то и дело, что умереть, то что и так уже мертво не может.

Когда неожиданно кто-то подхватил меня на руки, крепко сжав, я резко выдохнула и тут же принялась сопротивляться, но услышав успокаивающий знакомый голос, затихла вместе с псионом.

- Все хорошо, Милли, это я. Успокойся.

Это оказался граф са Харпервуд. Прижимая меня крепко к своей груди, мужчина что-то тихо шептал себе под нос. В тот же миг вокруг нас появилось множество огромных темных теней, напоминающих очертанием гончих собак, только в несколько раз их больше размерами. Да и горящие красным светом глаза говорили, что это не просто собаки, а призрачные псы. Вздрогнув от осознания, что будет дальше, я с силой зажмурилась и тут же уткнулась лицом в мужской сюртук. Не хочу ничего видеть. Хорошо бы еще и не слышать, но руки заняты. К моему облегчению, развернувшись спиной к чаще, где сейчас начинался жуткий пир, Элгрей поспешил в лагерь, унося меня как можно быстрее.

24

Г раф Элгрей са Харпервуд

После разговора с Милтоном, я несколько дней думал о его словах. Хотел ли я иметь когда-нибудь полноценную семью? Конечно же. Даже несмотря на то, что постоянно отгонял от себя эту мысль, сам себе внушая, что мне это не надо. Хотел ли, чтобы жена меня уважала, а не боялась за дар и не презирала за происхождение, про любовь тут даже не говорится? Задав себе последний вопрос, я только и смог, что саркастически усмехнуться. Как жаль, что верить в сказки меня отучили еще в глубоком детстве в приюте.

Но, как бы там ни было, а всю эту неделю я не раз ловил себя на том, что постоянно и непроизвольно слежу взглядом за виконтессой са Бредрон. За тем, как она общается с другими студентами и учителями. За тем, как ведет себя со своей подругой. А ведь Ясина простая илин без титула и длинной родословной в несколько сотен, а то и тысяч лет. Насколько я понял, последняя даже не из магической семьи. Она первая в ее роду, у кого проснулся дар. При этом девушки дружат. По-настоящему дружат, а не используют друг друга в каких-то там своих скрытых целях, играх или для поднятия своей значимости или статуса в глазах других.

Удивительно, но Миллинел не пользовалась положением своей семьи в обществе и не кичилась титулом или деньгами. Со всеми она разговаривала как с равными, при этом вела себя открыто и просто. Насколько это было возможно в ее случае. Ведь как бы она ни старалась казаться как все, а ее все равно выдавали и гордая, уверенная в себе осанка, и плавные, изысканные движения, да и правильная речь, которой ее обучали с младенчества, вместе с благородными манерами, сквозила в каждом слове и действии. Один поворот головы с легким кивком в знак согласия с оппонентом чего только стоил. А мягкая улыбка, которую она дарила собеседнику, когда тот пытался с ней спорить, сразу же заставляла последнего уступить виконтессе и признать ее правоту. И все это только чтобы она продолжала благосклонно улыбаться. Я видел, какие взгляды в сторону са Бредрон бросали ее сокурсники. Она многим нравилась, да что там, они ею откровенно восхищались. Но девушка этого всего не замечала. Она ни с кем не флиртовала, не строила глазки и не заигрывала. А ведь многие девушки это делают спонтанно, не задумываясь. Просто лишь для того, чтобы немного облегчить свою жизнь.

Как какой-то зеленый юнец, я молча восхищался девушкой на расстоянии. Даже в обычной одежде студентки она выглядела настолько изысканно и утонченно, что никто из ее окружения не пытался с ней заигрывать. Миллинел явно уважали, как ее друзья, так и преподаватели. Она всегда была спокойной, общительной и жизнерадостной. Во всяком случае, пока с ней рядом не появлялся Себриан. Увидев маркиза, виконтесса начинала хмуриться. А ей это совершенно не шло.

Где бы са Бредрон ни находилась и чем бы ни занималась, мой взгляд всегда сразу находил ее, выделяя из толпы других студентов. Не знаю, как так получалось. Но я уже легко узнавал ее даже издали и со спины. По плавности движений, по развороту головы, по тихому голосу и, тем более, по мелодичному, звучащему как хрустальный колокольчик, смеху.

Все же Милтон оказался прав, девушка меня зацепила. И чем больше я за ней наблюдал, тем чаще мое сердце начинало ускорять свой бег при ее появлении, а то и просто когда думал о ней. И вот с чего бы? Да, она была хороша собой, но я встречал женщин и более красивых. Да, виконтесса бросала вызов обществу, но не она первая и, уверен, не последняя. Вот было в ней что-то особенное, что не давало отвести взгляд и заставляло восхищаться. Возможно, я идеализирую Миллинел и сам уже напридумывал ей множество достоинств. Так уд получилось, что за всю эту неделю я так ни разу и не позволил себе подойти и, тем более, заговорить с ней. И все потому, что считал, что стать женой маркиза, а в дальнейшем герцогиней, куда как почетнее и выгоднее, чем женой новоявленного графа без роду и племени. Да и Себриан первый заявил на девушку права. Но, несмотря на то, что многие были бы счастливы заполучить в женихи наследника рода са Вельен, виконтесса са Бредрон, явно была не из их числа. А раз так, то вполне возможно, у меня все же есть шанс.

Я внимательно следил за другом, плетущимся за возмущенной девушкой, которая, отчитывая его, тащила клетку с рептилией из лагеря. Да, с питомцем у Себриана вышел полнейший прокол. И ведь додумался же его подарить! Раньше я у него таких промахов по поводу презентов дамам не замечал. Хотя, ничего кроме цветов и драгоценностей он другим и не дарил. Во всяком случае я об этом не слышал. Но включить -то голову и подумать можно было? Сделай он так и понял бы, что дарить этологу, который чувствует животных, свободное, дикое существо, только выловленное и посаженное в клетку, было верхом глупости. Значит, Милтон прав и в отношении нашего общего друга. Ведь последний не думает о чувствах Милли, а лишь о том, как произвести на нее впечатление и добиться расположения. А раз так, то неплохо бы уже и мне вступить в игру.

Неожиданно мое внимание привлек посторонний шум и парящие высоко над лесом стервятники. А ведь они летают или над мертвечиной, или над тем, кто вот-вот должен отдать Богине душу. Сейчас же они почему-то приближались к лагерю студентов, постоянно наворачивая круги то над одним местом, то над другим. Еще и Себриан с Милли ушли в ту сторону. Решив не тратить зря время на догадки, я поспешил за переругивающейся парочкой. Точнее, возмущалась только виконтесса, а вот мой друг молча выслушивал обвинения, не зная, как оправдаться.