«Наука и Техника» [журнал для перспективной молодежи], 2006 № 03 (3) - Коллектив авторов - Страница 10

Однако многим приходилось восполнять пробелы в образовании самостоятельно. Так, Бенджамин Франклин самостоятельно овладел несколькими иностранными языками, начав с изучения французского, а затем итальянского и испанского, в итоге мог свободно читать на них. Что же касается школьного обучения, то оно, увы, ограничилось двухлетним пребыванием в грамматической, а затем в (более дешевой) школе письма и арифметики. Однако в итоге отец забрал его из училища, чтобы научить ремеслу — выделке сальных свечей и мыла.

Среди достоинств и недостатков американской морали — признание главенства идей утилитаризма и меркантилизма в жизни как отдельного человека, так и общества в целом. Здесь хотелось бы особо подчеркнуть близость «проповедей» Б. Франклина к «образу американской культуры». По сути дела, это не что иное, как своего рода «философия скупости», символом которой становится жуткий девиз: «Из скота добывают сало, из людей — деньги». В основе философии лежит идея приумножения своего капитала (как самоцель).

В перерывах между издательскими заботами, научными опытами и усилиями по созданию светского университета (Гарвард, Йель, Принстон являлись тогда скорее геологическими школами) Бенджамин Франклин работает над «бестселлером», которому он дает весьма громкое и интригующее название — «Размышление о том, как ухаживать за женщинами и жениться». Это первая опубликованная им в Европе книга. Проблема образования понималась им довольно-таки широко. Подобная тема глубоко волновала колонистов. Женщин в США было мало. Франклин подчеркивал в «Бедном Ричарде», что «золото испытывается огнем, женщина — золотом, мужчина — женщиной». В «Совете молодому человеку в выборе хозяйки дома» (1745) он убедительно развивает эту идею: «Мужчина и женщина, соединившись, создают полное человеческое существо. Одинокий мужчина не представляет собой той ценности, в которую он превращается в состоянии союза с женщиной. В одиноком состоянии он несовершенное животное».

Яркое описание американского школьного воспитания дано в книгах М. Твена «Том Сойер» и «Гекльберри Финн». Это, пожалуй, лучшие полотна, рисующие жизнь американских девчонок и мальчишек. Перед нами предстают строгие учителя, главным учебным пособием которых были розга и линейка. Несмотря на писательскую иронию, те оригинальные произведения, что зачитывались на экзаменах девицами, свидетельствуют об определенной насыщенности программы обучения. Марк Твен пишет: «Темы были все те же, над какими в свое время трудились их матушки, бабушки и, без сомнения, все прабабушки, начиная с эпохи крестовых походов. Тут были: “Дружба”, “Воспоминания о былом”, “Роль религии в истории”, “Царство мечты”, “Что нам дает просвещение”, “Сравнительный очерк политического устройства различных государств”, “Задумчивость”, “Дочерняя любовь”, “Задушевные мечты” и т. д.»

Попробуем более детально рассмотреть историю возникновения и распространения высшего образования в Америке. Что же представляли собой высшие учебные заведения в Новой Англии? Прежде всего они возникли совсем на иных основах, нежели европейские университеты и колледжи. Если в Англии вплоть до XIX в. было всего два университета (Оксфорд и Кембридж), чья монополия до 1827 г. была абсолютной, а все усилия основать дополнительные учебные заведения с правом присуждения степеней кончались провалом, то Америка бросилась совсем в другую крайность.

Одним из старейших университетов США был созданный в 1825 г. Виргинский университет или, как его называли тогда, «Оксфорд Нового Света». Виргинскому университету везло на знаменитостей. В дополнение к имени Джефферсона (отца-основателя университета) здесь с 1826 г. учился писатель Эдгар По (1809–1849). Эдгар учился с легкостью, что вызывало восхищение и зависть у сокурсников. Он вознамерился стать военным. При этом, однако, проводил немало времени в библиотеке. Письма домой говорят «о грубых и необузданных нравах», царивших тогда в университете. Драки стали явлением вполне обыденным и никто уже не обращал на них внимания. Объявление же об экзаменах вызвало подлинный переполох.

В Америке того времени все делалось быстро и без проволочек с самого начала. В 1636 г. создан Гарвард, а с 1642 г. тут уже присуждали степени, хотя юридически никто такого права не давал. Не имел университет и права корпорации.

Старейшие американские колледжи Гарвард, Йель и Уильям-энд-Мэри сумели таким образом разрушить некогда прочную монополию старых британских университетов. В области их управления возникли система попечителей и должность президента, который управлял колледжем. Этот тип управителя должным образом соединял в себе ученого и бизнесмена.

Здесь говорили на смеси английского, французского и латыни. Студенты любили щегольнуть иностранными словечками, вроде слова symposium. Гарвардцы видели в нем синоним словосочетания «выпивать вместе». Ни в трезвости, ни в излишней строгости ученых мужей никто, конечно, заподозрить не мог. В день выпуска закатывались банкеты на 600 гостей с танцами во дворе.

В чем заключалось обучение в университете? Брукс писал: «Само же обучение состояло из опроса. Никакой профессорской чепухи, никаких лекций и ненужных посторонних сведений, никаких цветистых примеров. Уходишь с головой в латынь или в математику, на столе пара свечей. Назавтра ты принимаешься грызть ту же науку снова. Профессора были не няньками и не учителями танцев. В Гарвард поступали не затем, чтобы развивать свои сомнительные склонности. В Гарвард приходили выучиться и заслужить мраморный бюст». Свидетельством некоторой неудовлетворенности и неустроенности высшей школы является высказывание писателя Г. Торо. О Гарвардском университете середины XIX в. он говорил так: «Оканчивая колледж, я с удивлением узнал, что я, оказывается, изучал там навигацию! Да если бы я прошелся по гавани, я узнал бы о ней больше. Даже бедному студенту преподают только политическую экономию, а экономией жизни, или другими словами, философией в наших колледжах никто серьезно не занимается. В результате, читая Адама Смита, Рикардо и Сэя, студент влезает в долги и разоряет своего отца».

С самого начала судьба вуза в Америке во многом зависела от общины и религии… Практически все первые колледжи создавались той или иной сектой. Обычно, вплоть до конца XVIII в., президентом было духовное лицо. Большая часть средств также шла из церковной казны. Ф. Линдсли, президент-новатор внецерковного университета в Нэшвилле, писал в 1834 г. с заметным неудовольствием: «Главной причиной чрезмерного множества и крошечных масштабов западных колледжей, несомненно, является раздробленность наших конфессий. Почти каждая церковная секта обзаводится собственным колледжем и в каждом штате имеет хотя бы по одному. Из десятка колледжей в Огайо, Кентукки и Теннесси лишь два-три не принадлежат церковным сектам». Знаменательно, что сектантство и христианство превращали колледжи в своего рода «рынок», где готовы были предложить «продукт» кому угодно.

В одном лишь 1870 г. в Кентукки возникло — 11, в Айове — 13, в Иллинойсе — 21 колледж. Каждый городок пытался, во что бы то ни стало, построить высшее учебное заведение. В Истоне при населении в 3 700 человек собрали 8 тыс. долларов и руками студентов выстроили несколько зданий. Иные утверждали, что сделают местные университеты подобными Оксфорду, Кембриджу или университетам Франции и Германии.

Многие удивлялись, что в Англии с населением в 23 млн. человек к 1880 г. насчитывалось всего 4 университета, а в одном американском штате Огайо с его трехмиллионным населением — 37.

Вряд ли в этой связи вызывает удивление и высокая «смертность» среди возникавших колледжей. Более 700 колледжей было закрыто к 1860 г.