Рекрут (СИ) - Коруд Ал - Страница 28

— Друг, тут Приполярье и сейчас белые ночи начинаются.

И в самом деле, солнце из желтого стало краснопунцовым, немного нырнуло в море, но заходить в него полностью отнюдь не спешило. Находилось оно уже практически на севере. Чуть спрятавшись за легкие облака, солнце освещало призрачным сиянием приморский ландшафт. Оно причудливо расцветило окружающую местность в фантастически красивую картинку. Скалы стали как будто выпуклыми и обрели медный оттенок, трава и мох из зеленых превратились в желтые. Временами казалось, что ты попал в какую-то фантасмагорическую сказку. Все замолчали, наслаждаясь блаженным состоянием расстилающейся вокруг природы. Ведь завтра начинаются новые занятия, и времени наблюдать местные красоты у них совершенно не останется.

— Здесь природа похожа на ту, которую мы видели в приполярном Урале, разве что там моря нет, — проговорил Василий, потом добавил. — У нас в тех местах Олимпийские испытания проходили. Хорошие земли, дикие, безлюдные.

— Ага, проходили, — вдруг хохотнул Иван. — Вася на что у нас тихарик, но отчебучить может, дай боже! И знаете, что этот молчун в тот раз придумал? Заблокировал датчики и предложил слинять по реке за двести километров. И пока нас в старом районе поисковые дроны пытались найти, мы вышли на производственный блок. Там люди раз в полгода приезжают, но запасов всегда полно. Вот мы две недели там дурака и валяли, рыбу ловили, по озеру на парусах ходили. На скутерах гонки устраивали, короче весело провели время. Потом активировали себе датчики и по видеосвязи на начальников Олимпийского лагеря вышли. Надо было видеть эти унылые рожи! — белокурый здоровяк снова засмеялся.

— А как удалось датчики-то из строя вывести? — удивленно спросил Алекс.

— Да я не выводил, собственно, а экранировал. Просто в мастерской у знакомого сварганил по футляру из бинтов крилита, он все волны гасит, если знать, что в него вшить.

— Вот как?

— Так уже не сделать, — добавил Иван, — нам по шапке хорошенько дали, но опять же, промах-то был выпускающей команды. Теперь всех проверяют, и порядки ужесточили. Не так уже весело на Олимпиках стало.

Алекс погрузился в собственные воспоминания, а ведь и с ним случилось тогда что-то непонятное. Его датчик в том юношеском приключении в горах также перестал работать. Работники комитета ему тогда сказали, что это произошло вследствие удара, во время аварии. Но ведь он сам ничего особого не почувствовал, а датчик такая штука, он как часть тела. Организм понял бы сразу если что-то серьёзное случилось. Тогда, уже после всего произошедшего, он списал подобную реакцию организма на стресс, а теперь же задумался.

Солнце всё-таки потихоньку исчезло в океане, только его багряные отблески мелькали сейчас на самых вершинах скал. Небо же было прозрачно и светло, раскинувшись где-то безмерно высоко-высоко. На горизонте совершенно не наблюдалось яркого черезполосья заката, так характерного для более южных широт. Напротив — мягкие пастельные тона осторожными мазками окрасили переход дня в настоящую белую ночь. Сумерки мягко обволакивали сидящих на камнях товарищей, стало немного зябко. Вдруг откуда-то сразу появились полчища комаров, раньше их сносил сильный ветер. Пора было возвращаться на базу.

Алекс Карт дисциплинированно замер в общем строю. Их учебный отряд пристроился крайней коробкой с правого фланга. Перед небольшой площадкой, на которой тесно расположились отряды курсантов, находился невысокий подиум. Сейчас на нем стоял только один человек, начальник учебной базы Тромсе полковник Стивен Макгир, высокий мужчина с узким лицом, изборожденным косыми рубцами. Однажды его голову собрали буквально из осколков, левая рука являлась с имплантатом, правая нога тоже. Он десять лет командовал батальоном штурмовиков «Огненный Орк», одного из самых прославленных подразделений мобильной пехоты. В него он набирал только отчаянных головорезов, там всегда служили лучшие стрелки, водители и разведчики. Батальон практически не вылезал из боевых действий, раз в полгода полностью меняя свой состав. Но все, кому посчастливилось служить под началом Макгира, гордились этим обстоятельством и считались во всех частях и подразделениях прославленными героями. А сам же полковник был живой легендой корпуса рейнджеров.

Сейчас он стоял, белея суровым обветренным лицом, и угрюмым взглядом обегал общий строй курсантов. Чуть в стороне нахохлились двое новичков, со снятыми с голов беретами рейнджеров.

— Бойцы базы Тромсе! — начал свою речь полковник. — Сегодня у нас скорбный день. Впервые за много лет на базе объявились трусы. Да, вы не ослышались, — повторил уже громче Макгир, — самые настоящие трусы! Вы знаете, что я отношусь ко всем вам без исключения как к товарищам по оружию. Независимо от того, новобранец ты или опытный ветеран. Наша база лишена рутинной казарменной муштры, мы особенные бойцы. Мы элита армии! — Полковник замолчал и несколько минут буравил мрачным взглядом строй курсантов. — Вы знаете, что я многое прощаю: мелочи субординации, какие-то промахи в дисциплине и распорядке. Если ЭТО не мешает учебному процессу и военной подготовке. Я ценю не букву устава, а дух нашего воинского товарищества! Но я никогда, повторяю никогда, не прощаю измены и трусости! Вот эти двое, — он обернулся к двум понурым рядовым, стоящим чуть в стороне, — на экзаменационных заданиях проявили непростительную для солдата Земной Федерации слабость, они отказались от учебной задачи и бросили своих товарищей в беде. Им, видите ли, стало страшно! Вы понимаете, им стало страшно! И это в учебном-то бою!

Полковник выглядел сейчас реально взбешенным. Алекс же был наслышан от сержантов-инструкторов, что Макгир всегда славится именно выдержкой и невозмутимостью, поэтому и пользуется среди солдат непререкаемым авторитетом. Войска под его командованием всегда выходили из боя победителями, даже в общих поражениях. А сейчас, видимо, случилось нечто экстраординарное.

— Мне больно, мне стыдно, — полковник продолжил, — это первый случай за последние четыре года. Эти двое… они опозорили не только себя, но и все войска мобильной пехоты, все наши элитные подразделения. Они просто опозорились, как солдаты и воины Земной Федерации. Вы все знаете, какую тяжкую ношу взяли на свои плечи земляне. Волею судеб мы оказались самыми подготовленными и лучшими воинами Галактики. Нам доверили честь стать мечом Спирального Союза. Теперь Земля в кои веков живет спокойно и богато, каждый гражданин живет счастливо, нам никто не смеет угрожать. Земляне самые сильные в этой части Спирали, но за этот высокий статус мы и платим кровью. И мы не должны никому показывать собственный страх, потому что он нас же и убивает. Страх уничтожает в нас все человеческое, он превращает нас в тупых животных. Только человек может засунуть свой исконный ужас в самые потаенные уголки души, спрятать его, заставить тихонько пищать где-то там, в темном чулане, и затем бросить все свои силы на поле боя, добыть победу самому и помочь своему товарищу. И если ты настолько жалок, что не можешь превозмочь обычный страх, то ты не годишься для службы в рядах мобильной пехоты и тем более в штурмовых подразделениях. Ты будешь там слабым звеном и однажды подведешь своих товарищей и принесешь им смерть.

Весь строй зачарованно слушал командира, он говорил, как раз то, о чем мало кто из командиров осмеливался в открытую объявить.

— Я мог бы очень жестоко наказать этих двух курсантов, но не сделаю это по одной простой причине. У балбесов хватило совести и духу заявить заранее о собственной трусости. Хоть так они частично искупили свою вину. И поэтому я, опозорив их перед лицом товарищей, назначаю вместо дисциплинарной тюрьмы перевод в тыловые подразделения, в команду службы гигиены.

По рядам прошел шелест, открыто засмеяться никто себе не позволил, разве что улыбнуться уголками губ. Команды гигиены и санитарии занимались в армии проблемой отхожих мест. В местах постоянной дислокации они утилизировали продукты жизнедеятельности, в полевых же условиях строили мобильные сортиры, а также следили за ними. Вдобавок эти службы устанавливали душевые кабины, мини-парные и массажные. Работали в подобных частях или ущербные члены общества, которые таким образом зарабатывали себе гражданство, или штрафники. Благо подобных товарищей в армии хватало во все времена.