Пешком над облаками - Садовников Георгий Михайлович - Страница 34
- Предыдущая
- 34/46
- Следующая
Тщеславцы бросились ко мне со всех ног, окружили меня. И тут, как это уже бывало со многими, их явно обманул мой возраст.
— Батюшки, да, может, он совсем глухой? — испугалась одна пожилая тщеславка.
Я хотел было обидеться, но, увидев расстроенные лица людей, сжалился над ними и сказал:
— Ладно, уже не один человек попадался на эту удочку. Вот, например, кто слышал из вас, как шуршит об облако солнечный луч?
— Никто не слышал, — честно признались тщеславцы.
— А я вот прекрасно слышу, — скромно сказал я. — Он шуршит так: «шширш, шширш…»
Убедившись, что я говорю правду, тщеславцы очень обрадовались. Кто-то предложил посадить меня в центре круга и немедля начать рассказ. Но тут всех растолкал рыжий мальчишка в звериной шкуре и неистово закричал:
— Я буду первый! Чур, я первый ему расскажу!
— Какой невоспитанный ребенок! Ну и поколение растет. Разве мы в детстве были такие? — осуждающе заговорили взрослые тщеславцы.
— Дяденька! — продолжал мальчик, пренебрегая мнением старших. — Сейчас вы услышите потрясающую историю о том, как я чуть не устроил самое настоящее кораблекрушение и…
Разглядев меня, мальчик осекся. И я тоже узнал его. Это был Толик Слонов.
При моем появлении справедливый мальчик сразу сравнил свои истории с теми действительно необычными и благородными приключениями, которые приписывались мне, и стал снова здоров.
— Как видите, не удержался от соблазна, проявил слабость, — пояснил он, виновато опустив голову.
— Но ты понял, и это хорошо, — шепнул я и незаметно пожал ему руку. — А где Маша Фырова?
— Она в пещере. Они поставили Машу в угол, — так же незаметно шепнул мне Толик.
А тщеславцы продолжали сетовать на детей.
— Один так и норовит опередить старших, — жаловались они мне. — А другая упрямо не верит нашим рассказам. Утверждает, что мы не правы, что мы ошибаемся. Вежливая, а ишь? Это мы-то ошибаемся, великие тщеславцы?!
— Друзья! — обратился я к ужасно расстроившемуся племени. — Теперь у вас будет слушатель, который выслушает всех вас! И будет слушать без конца. И потом, если пожелаете, слово в слово повторит все то, что вы рассказали.
— Иван Иванович, что же вы делаете? Ведь вы еще никогда никого не обманывали! — не удержался и с горечью воскликнул Толик.
— А я и сейчас говорю чистую правду, — успокоил я мальчика. — У этих несчастных людей отныне будет такой, ну, может быть, не совсем вечный, но достаточно долговременный и добросовестный слушатель.
— Неужели вы останетесь здесь навсегда? — не поверил Толик.
— Ну, разумеется, кет. В общем, пока это тайна. Друзья! — вновь обратился я к тщеславцам. — Но, прежде чем выполнить свое обещание, мне хотелось бы посмотреть на упрямую, как вы говорите, девочку Машу.
Обрадованные тщеславцы были готовы оказать мне любую услугу.
— Она в той пещере! Стоит там, в углу! — наперебой закричали тщеславцы и охотно указали на вход в самую дальнюю пещеру.
Бедняжка Маша стояла в самом темном углу пещеры. Конечно, девочке ничего не стоило убежать из плена. Для этого ей достаточно было проснуться, и, проснувшись, она бы увидела, что сидит как ни в чем не бывало в салоне летящего вертолета рядом с отцом. Но такая девочка, как Маша, не могла оставить Толика в беде.
Маша стойко переносила свое наказание, черпая моральные силы из жизнеутверждающей детской песни, которая доносилась из ее походного магнитофона. Академический хор детей сурово и мужественно пел:
— Маша, я уже исправился, окончательно, честное слово! — сказал ей Толик. — Я больше не хвастаю своими придуманными победами.
— Правда? — обрадовалась девочка и, спохватившись, добавила с очень серьезным видом; — А я все равно верила в тебя. Даже в самые критические минуты, когда ты сочинял про себя совершенно немыслимые истории. И, как видишь, не ошиблась! Я знала, что в тебе заложена здоровая основа. И ты в самом деле нашел в себе силы и поборол свое тщеславие. Словом, ты — настоящий ребенок, Толя! — закончила она звонким от волнения голосом.
— Если уж быть честным до конца… то справедливости ради надо сказать, что мне помогло появление Ивана Ивановича, — мужественно признался Толик, хотя ему очень хотелось выглядеть перед Машей мальчиком с большой силой воли.
Признаться, мне было приятно узнать что я помог формированию личности Толика Слонова. Да еще это было сказано в присутствии такой выдающейся воспитательницы, как Маша.
— Неужели юнга так быстро пришел к нам на помощь? — удивилась между тем девочка.
— Да, я уже здесь, — подтвердил я.
Когда в полумраке раздался мой голос, Маша от радости забыла про то, что является сдержанной девочкой, и захлопала в ладоши.
— Теперь мы можем бежать? — азартно спросила она. — Хотя я и отправилась в сон с познавательной целью, но, наверное, могу позволить себе небольшое приключение.
— Ну конечно. Но перед этим я должен сдержать свое слово. — И я рассказал Маше о необычайном слушателе, обещанном тщеславцам.
Отличница поняла меня с полуслова и, сняв с плеча походный магнитофон, протянула мне, говоря:
— В чем же дело? Отдайте его тщеславцам. А реальный магнитофон все равно остается у меня. Он и сейчас там, в самолете, где я сплю. Лежит на коленях у папы.
— Вот и я так подумал, — признался я, забирая магнитофон.
Мы принесли магнитофон сгоравшим от нетерпения тщеславцам. Увидев вместо обещанного живого слушателя маленький ящичек, племя очень расстроилось, вознегодовало.
— Этот человек обманщик! — закричала одна из женщин.
— Чужеземец! — промолвил худощавый тщеславец. — Ты решил нас надуть и подсунул нам вместо слушателя ящик, у которого нет ушей. Я уж не говорю про рот, который должен прищелкивать языком, восклицая: «Вот это да! Вот это здорово!» Но мы, как известно, отличаемся тонким, проницательным умом, и нам ничего не стоило разгадать твою уловку. Так вот, чужестранец, тебе все-таки придется остаться с нами и слушать нас до конца дней своих! Тебе и этим ребятам!
— Не торопитесь с выводами, — посоветовал я с добродушной улыбкой. — И расскажите-ка нам одну из своих удивительных историй.
— Удивительных для вас, — поправил меня тщеславец и недоверчиво спросил: Вы просите сами? То есть добровольно? И хотите, чтобы я начал прямо сейчас?
— Вот именно. И не теряя больше ни одной драгоценной секунды, — уточнил я и включил магнитофон.
Но тщеславца не нужно было упрашивать. Воодушевленный моим призывом, он красочно описал мне свою недавнюю воображаемую охоту на стадо пещерных мамонтов. Поведал о том, как он подобрал с земли огромный сук, открыв тем самым и тут же закрыв эпоху великого технического прогресса, и, взмахнув новым сверхмощным оружием, оглушил разом все стадо. Увлекшись, рассказчик прищелкивал языком и восклицал, восхищаясь собой:
— Вот это да! Вот это здорово!
Остальные тщеславцы нетерпеливо топтались возле нас, ожидая своей очереди.
— Ну как я? Могуч? Умен? — придирчиво спросил рассказчик, закончив свою историю. — К тому же я дол жен заметить, что вы умеете слушать. Во всяком случае, мне еще не приходилось встречать такие чуткие уши. Они, право, заслужили того, чтобы я рассказал им о другом своем подвиге.
— Уж если кто и достоин, так в первую очередь это он, — возразил я, указывая на магнитофон. — Если вы заметили, этот слушатель внимал вам затаив дыхание. А сейчас он, как я и обещал, воспроизведет каждое ваше слово.
- Предыдущая
- 34/46
- Следующая