Бессилие и ужас в театре кукол (СИ) - Ставрогин Максим - Страница 2

С десяток минут Юмалов осознавал увиденное, внимательно оглядывая невзрачные буквы, затем громко вздохнул и стиснул зубы до боли и скрипа.

— Серьёзно? — спросил мальчик дрожащим голосом после большой паузы, и поднял голову вверх, уперев взгляд в небеса. — То есть ты вот так относишься к созданному тобой миру? Как к игре? Правда, что ли, мразь ты эдакая? Каким же ублюдком надо быть, чтобы выкинуть такой вот фортель? Или ты смеёшься надо мной? Это абсурдная, чёрная шутка? Наверняка смеёшься ведь! Наверняка шутка! Очень… жестоко… — голова его рухнула вниз и пустой взгляд ударился о голую землю, лениво приправленную грязным снегом.

Совсем скоро Юмалов был дома. Войдя в обыкновенную двухкомнатную квартиру, Марк скинул с себя верхнюю одежду и заглянул на кухню. Там, у окна, стояла его бабушка, одетая в ярко-зелёный халат и сверкающая светло-фиолетовыми волосами, с интересом смотря на улицу и изредка громко обсуждая прохожих. Немного помедлив, мальчик прошёл на кухню и подошёл к холодильнику, расположившемуся у стены в метре от окна.

— У нас нет случаем чего-нибудь съестного?

— Да… то есть нет, — старушка обернулась и посмотрела на него мутноватыми, запавшими внутрь глазами, после чего улыбнулась извиняющейся улыбкой.

Марк устало пожал плечами и заглянул внутрь холодильника. Там стояла одинокая банка солёных огурцов, он достал её и поставил на стол. Пока мальчик упорно пытался вскрыть её, на кухню пришёл и дедушка, отчего и без того маленькая комната показалась невыносимо тесной. Старик ходил в одних свободных трусах, тапочках и с искренней улыбкой на лице. Помимо того он громко пел какую-то песню из его молодости и чуть пританцовывал.

— Ну, чего пришёл? Иди к себе в зал, там пой, — сурово произнесла бабушка.

— Ишь взъелась! Скоро праздник — новый год! Даже попеть уже нельзя? — Всплеснув руками и чуть не задев ими Марка, возмутился дед.

— Нет, нельзя, Сергей.

— Тьфу ты, Марк, не слушай её! Она, дура старая, ничего не понимает. Дай мои пятьдесят рублей! — вновь обратился он к усталой женщине.

— Какие ещё твои пятьдесят рублей? Нету! В доме вообще нет денег и уж тем более твоих! Все кончились, все тебе на водку ушли.

— Ах! Во-от как? Да я их специально отложил. Украла, значит! Ну-ну, я тебе ещё это припомню, коза старая, — сказал он и приставил себе к затылку два пальца, показывая эту самую «козу».

— Сергей, уйди же. Не мешай, — взмолилась бабушка, хотя глаза её при этом горели отвращением и ненавистью.

— Я то уйду, уйду. А это, быть может, последний новый год в моей жизни. Э-эх! Помру молодым!

Развернувшись, он ушёл в зал и вновь запел свою песню.

Марк хотел было спросить у бабушки, почему она так сурова и почему не даст человеку порадоваться празднику, но промолчал, вспомнив прошлый новый год, который был настолько ужасен, что и говорить об этом толку нет. Этот короткий эпизод по какой-то причине очень вымотал мальчика, однако затем он глянул на календарь, весящий под множеством икон, и вдруг в его голову ударила неожиданная мысль: «Мне кажется, что всё начинает меняться… насколько же далеко это зайдёт?».

— О, смотри, твоя мать подъехала, — вдруг окликнула мальчика его бабушка и подтолкнула рукой в сторону коридора. — Иди быстрее на улицу. Вон она стоит, ждёт.

— Хорошо… я бегу, — помедлив, неохотно произнёс Марк.

Старая женщина провожала его взглядом и широкой, почти пластиковой улыбкой, пока он, неловко напялив на себя старую куртку, выбегал в подъезд.

Оказавшись на улице, Марк сквозь снегопад подбежал к белой машине, не дорогой, но и не дешёвой на вид. Открыв переднюю дверь, он сел на пассажирское место.

— Привет.

— Здравствуй. Вот, — женщина средних лет с безвкусно завитыми чёрными волосами и полным лицом протянула Марку небольшую коробочку. — Это тебе подарок на новый год! Мне сказали, что это подвеска из аниме.

— Спасибо… правда, я аниме не смотрел уже года два как, так что…

— А как твои дела?

— Нормал… — попытался ответить Марк, но женщина его перебила.

— А вот представляешь, что у меня сегодня случилось? У нас был конкурс на лучшее выступление цеха. И, конечно же, мы сделали самое лучшее. А нас обсчитали — второе место дали! Это потому что у тех сволочей родственники в начальстве! Как же бесит! Я чуть не померла от этой несправедливости! — мать Марка вмиг вся покраснела, а её тело поразил приступ сильнейшей дрожи. — Нечестно! Как же это всё нечестно! Да как они посмели?! Всегда так! Всегда так в жизни! Поэтому ты должен стать начальником. Чтобы обсчитывать других, а не быть обсчитанным самому! Это так нечестно! Так несправедливо! Я так много работаю, никогда не отлыниваю и всё делаю честно, но все такие злые и несправедливые! Ну как так можно?

Она практически заплакала, а потому откинулась на кресло и прикрыла лицо рукой. Несколько секунд в машине было очень тихо, но было видно, как тело матери Марка все ещё дрожит, не в силах сдерживать внутреннее напряжение.

— Не-е-ет, с таким стрессом я скоро умру! — крикнула она и с силой опустила голову на руль, отчего на нём осталась пара красных капель. После этого она, наконец, успокоилась, поправила причёску и с улыбкой посмотрела на Марка.

— Может быть, тебе стоит попроще относится к жизненным неудачам?

— Не учи меня жить! Я уже слишком стара, чтобы что-то в себе менять! Всё! Иди-иди! — она чуть ли не силой вытолкнула Марка из машины и, стоило ему оказаться снаружи, сразу завела авто и торопливо уехала, будто пытаясь сбежать от него.

Пожав плечами, Марк спокойным шагом зашёл в подъезд и вернулся в квартиру. Более нигде не задерживаясь, он направился к комнате, где проживал вместе со своей бабушкой. Комнатка была очень маленькой. Встав посередине и расставив в стороны руки, можно было легко дотянуться до противоположных стен, столь узка она была. Помещались в ней лишь раскладное кресло, на котором спал сам Марк, диван, на котором спала бабушка, журнальный столик и тумбочка, доверху забитая всяческой религиозной литературой. На стенах красовались бесхитростные бежевые обои, украшенные одной дешёвой картиной и множеством старых иконок, беспрерывно осуждающим взглядом глазеющих на Марка. Слегка задумавшись, мальчик громко выдохнул и подтащил к креслу столик. Затем он достал из-за дивана свой престарелый ноутбук и поставил его на стол. Дождавшись, когда компьютер, наконец, загрузится, Марк мельком глянул на задание, данное ему странным интерфейсом, и открыл программу, в которой можно было печатать текст. Облизнув губы, он хотел было уже начать, но внезапно замер. Все его тело в одно мгновение будто охватил паралич. В его голове зароились мысли, из-за которых он никак не мог заставить себя коснуться клавиатуры. С десяток минут продолжалась эта немая сцена, пока дверь в комнату со скрипом не отворилась. На пороге стояла его бабушка с широкой (настолько широкой, что даже жуткой) улыбкой, точно такой же, какая и была у неё ежесекундно.

— Ты чего тут делаешь? — Спросила старушка своим раздражающе высоким голосом.

— Книгу пишу…

— Что-о? Зачем? Иди-ка лучше делай домашнее задание! Ишь чего придумал. Ну зачем?

— Если книги пишутся, значит, это кому-то нужно… — ответил Марк робко.

— Ты чего сказал? Я не расслышала?

— Уже делаю.

— Во-от, умничка.

В этот момент из зала раздался радостный и напрочь пропитый голос деда.

— Да-да! Неси медали! Ме-да-ли! — Кричал он это довольно часто, начиная с того дня, когда Марк впервые принёс в дом горсть разномастных медалей, после чего старик прямо-таки зациклился на них и каждый день ждал новых.

После этого небольшого разговора бабушка ушла, дверь закрылась, и Марк опять оказался в одиночестве. Он вновь перевёл взгляд на пустой экран и вдруг резко отдёрнул руки от клавиатуры, словно от раскалённого до красна железа. «Не могу… Нет, это просто невозможно! Как я могу обречь их — своих персонажей! — на страдания жизни? Даже если я напишу самую что ни на есть добрую книгу, то им всё равно придётся существовать, а хотят ли они того? Нет, это слишком жестоко. Какое я имею право давать им жизнь без их же согласия? Тогда я буду ничем не лучше того, кто пишет мою историю, а он просто ужасен!» — испугано подумал Марк, а затем тихо произнёс: «Нет, я не буду ничего писать». Вдруг задание перед его глазами сменилось сначала на: «=/», а затем на: «Поднять левую руку». Он поднял. Полосочка опыта чуть-чуть заполнилась. Вновь задание: «Поднять правую руку». Он поднял и подумал: «Какая же бессмыслица… всё вокруг полнейшая бессмыслица, а это и того хуже…». Таким образом он в полчаса добрался до второго уровня. Ему открылась новая способность и, наверняка, изменилось ещё что-то, но он не стал ничего проверять, а сразу лёг спать, усталый и разочарованный.