Инквизитор поневоле (СИ) - Курзанцев Александр Олегович "Горный мастер" - Страница 47

Стоило порталу закрыться, как я опустился обратно в кресло и задумчиво потёр ладонями подлокотники, ещё хранящие тепло девичьих тел.

Взаимоотношения с третьей в очереди на престол империи, похоже, кончились, так толком и не начавшись. Доложит ли она об увиденном кому-нибудь наверх? Да, скорее всего, недаром же ей княгиня Млада тогда весьма уничижительную характеристику дала, слегка намекнув на стукаческую натуру. А это значило, что в некотором не слишком отдалённом будущем ко мне появятся вопросы. С другой стороны, то, как действовали мои ведьмочки, меня действительно порадовало. Слаженно, чётко, в меру нагло, на лету подхватывая правила игры, заданные Эльзой. Вот это было главное. А немилость герцогини… Что ж, с последствиями будем разбираться позже.

Неизвестно где

— Мастер, — верный слуга вошёл в покои своего хозяина, пощёлкивая суставчатыми ногами, — я принёс тревожные вести. Ваш брат…

Но неизвестный, всё так же кутающийся в скрывающий тело балахон, властно взмахнул рукой, заставляя того замолчать.

— Я знаю, — сухо и индифферентно произнёс таинственный маг, и только тысячи лет проживший с ним слуга способен был уловить нотки печали в бесстрастном голосе. — Последний из моего народа погиб.

— Не последний, — возразил варано-богомол, — остаётесь ещё вы, мастер.

— Да. И ныне об этом знают и другие. Все те, кто долгие тысячелетия считал меня мёртвым. Пока мой брат был жив, но сокрыт от всех, они спали спокойно. Теперь он умер, они почувствовали это не хуже меня, но наша магия не ушла из мира. И сейчас они точно знают, что я всё-таки жив. Несмотря на все их усилия. Несмотря на всю их уверенность в том, что им удалось…

Последний из тех, кого называли богами, замолчал, превращаясь в укрытую балахоном статую, глубоко погрузившись в размышления.

Внезапно отмерев, он произнёс:

— Узнай, как он встретил свой конец. Мне казалось, я достаточно хорошо его спрятал, и он никогда не должен был проснуться, навечно оставаясь во тьме и покое.

— Вы делали это не сами, мастер, — позволил себе вмешаться слуга, — а руками смертных. Их магия странна и до конца не изучена. Что-то могло пойти не так.

— Твоя правда, — согласился неизвестный. — Ирония в том, что только их магия — смешная, слабая и примитивная — могла спеленать и заточить моего брата, того, кто был способен двигать континенты одним мановением своей руки. Узнай, в чём был просчёт, а мне надо решить, что делать дальше. Наши планы только что сильно поменялись.

А ещё через неделю меня вызвали в здание на площади на ковёр к начальству. Причём не к куратору, а сразу к начальнику управления.

Стоило мне войти, как я тут же почувствовал витающий в кабинете незнакомый запах, чуть терпкий, с едва уловимым цветочным ароматом, словно незадолго до меня здесь побывал хорошо надушенный субъект.

Я и сам когда-то пользовался одеколоном, но это был советских времён «Шипр», целая коробка которого досталась мне в наследство от деда. Здесь же за версту воняло шанелью номер пять.

«Нажаловались-таки», — понял я, стоило мне очутиться пред грозными очами Диконтры. Страха, впрочем, не было, как и раскаяния. Наоборот, захотелось даже отмочить что-нибудь этакое.

— Здравствуйте, братья! — широко улыбнулся я насупленному куратору, сидевшему подле начальственного стола. Постоял, глядя на не торопящихся отвечать командиров, и с небольшой ехидцей поинтересовался: — Или не брат я вам?!

— Ширяев, с такими шуточками ты у меня сейчас из кабинета вылетишь, — попытался придавить меня взглядом Диконтра, но не вышло. Пожав плечами, я сел на второй стул и уже спокойно спросил:

— Так что случилось?

— Случилось… — вторил мне начальник управления, а Амнис, недовольно сверкнув глазами, сообщил:

— Анонимка на тебя пришла. Пишут, пьянствуешь, морально разлагаешься…

— Разобрался бы уже со своими бабами… — перебил я его, испытывая острое чувство дежавю.

— Значит, понимаешь, — констатировал Диконтра.

Я снова пожал плечами, не собираясь ничего объяснять.

— Мда… — выбил начальник пальцами резкую дробь по крышке стола. Переглянулся с замом, опять посмотрел на меня. — Запираться не пробовал?

— На чердаке? — уточнил я.

— Ну а где ещё? Это же надо! — не выдержал Амнис. — Ты хоть знаешь, что герцогиня Алингерская — третья в очереди на престол?

— Знаю, — кивнул я.

— А про то, что она — наиболее лояльный к нам член императорской семьи, в курсе?

— Эм… теперь да. Но так, вообще, мысли были, — кивнул я.

— Не было у тебя мыслей, не было, иначе бы брату Гоулу не пришлось полчаса обхаживать её мать, между прочим, невестку императора, убеждая, что мы решим этот вопрос сами, без привлечения верховного инквизитора.

— Признаю, мой просчёт.

— Признаёт он, — успокаиваясь, пробурчал Амнис. — Запирайся в следующий раз, когда с ведьмами своими уединяться будешь.

— Как, кстати, эффект есть? — неожиданно поинтересовался начальник управления.

— От уединения? — поднял я бровь. — В целом есть. Девчонки притираются друг к другу, чувствуют команду, на раздражители реагируют сплочённо. Склонны к выработке единого мнения. Ну и резерв немного подрос от тех поцелуев.

Амнис изумлённо поднял бровь, поглядывая на Диконтру, но тот сам в ответ, довольно качнув головой, произнёс:

— Вот и славно. Кстати, как доспех?

— Отлично! — постучал я костяшками по кирасе. — Как родной, словно вторая кожа. Прямо добавляет уверенности.

— Я заметил, — губы начальника управления тронула лёгкая полуулыбка, и Амнис вновь посмотрел на того с лёгким недоумением. — Дискомфорта не ощущается? Снять желания нет?

— Да нет, — я для верности поёрзал на стуле и так, и эдак. — Не, точно нет. Наоборот, даже на ночь снимать неохота.

— Ну и замечательно, — резюмировал Диконтра итоги этого небольшого блиц-опроса, а затем неожиданно встал, выходя из-за стола и проходя к стеллажу, достал оттуда пухлую, перевязанную тесьмой бумажную папку и бросил на стол.

С глухим шлепком та приземлилась на деревянную столешницу, увесисто и неотвратимо, словно приговор, невольно приковывая к себе внимание.

— Ладно, поговорили о несерьёзном, теперь пора перейти к настоящей проблеме.

То, каким тоном это было сказано, заставило меня собраться и податься чуть вперёд, внимательно следя, как Гоул развязывает тесьму, раскрывая плотный картон.

— Это, — опустил он ладонь на кипу бумаг внутри, внимательно глядя на нас, — все материалы по демонопоклонникам. Которые, судя по агентурным донесениям, всё больше активизируются на территории империи. Вчера поступило распоряжение из главка: усилить контроль и наблюдение, особенно за бывшими демонологами. Уже появились тревожащие слухи о попытках вернуть демонический источник через ритуалы призыва демонических сущностей.

— Можно вопрос? — дождавшись паузы, подал я голос и, увидев короткий разрешающий кивок, продолжил: — Если вкратце, то чем отличаются демонологи от демонопоклонников?

— Хороший вопрос, — произнес главный инквизитор города, опускаясь обратно в тихо скрипнувшее под весом его грузного тела кресло, и чуть качнулся назад. — Молодец, что задал. Демонологи — это люди, с рождения имеющие связь с демоническим миром, этакий канал, через который они могут брать силу и использовать её в том числе для призыва демонов. А демонопоклонники — это люди, упомянутой связи не имеющие, но демоническую подпитку получить желающие. И вызывают они своими ритуалами не демонов, а демонические сущности.

Сразу отвечу на твой второй вопрос. Демонические сущности — это не какая-то разновидность демонов, это, условно говоря, их боги. Они чрезвычайно сильны и опасны, поэтому, как правило, для их призыва требуются масштабные жертвоприношения. Одно такое ты, Павел, уже прервал, не дав им вызвать демона наслаждения.