Завоевание 2.0. Книга 2 (СИ) - Терников Александр Николаевич - Страница 40

Но почему же американские долговые обязательства до сих пор берут, и они так востребованы? Вот тут и включаются нужные механизмы, главный из которых ликвидность. Даже в разгар кризиса 2008 года, когда никто их не покупал физически, все равно спрос всегда превышал предложение. Как же так? Очень просто, размещает американское правительство 1 триллион долларов в долговых облигациях, а заявок на их приобретение 2 триллиона. Половине покупателей не хватает! Покупают какие-то мутные карибские фонды, контролируемые опять же американским правительством, то есть деньги просто перекладываются из одного кармана в другой, но часть все же попадает и реальным покупателям. Опять же стоит им захотеть продать эти облигации, как те же фиктивные карибские фонды у них сразу всю сумму выкупят, а денег им правительство США предоставит. Таким образом, через механизм фиктивных сделок, продавая и покупая свои облигации, американское правительство контролирует продажу своих долгов зарубежным покупателям. Вот такой же механизм фиктивных продаж своих облигаций на первом этапе я и продемонстрирую испанским покупателям, и на втором этапе деньги ко мне потекут полноводной рекой. Тем более, что фактическое обеспечение у меня будет прекрасное- меня ждут горы серебра на сумму в миллиарды песо.

ГЛАВА 15.

В конце января мой "Эль Сагио" уже бросил якорь в севильском порту Сан-Лукар. Позади был утомительный переход через Атлантический океан. Вначале я взял курс от реки Магдалены почти точно на север, немного забирая восточнее, чтобы выйти на остров Гаити, но ветра и течения вынесли нас к берегам Ямайки. Взяв, свежую воду и продукты в порту Мелильо, я поделился свежими впечатлениями о поездке в Нобре-де Диас в Панаме и двинул в Наветренный пролив. Последний раз затоварившись водой и продуктами на каком-то из небольших Багамских островов, где индейцы показались мне довольно миролюбивыми, я двинулся прямо на восток. Курс держим навстречу солнцу, течение Гольфстрим сносит меня севернее, а куда выплывем неизвестно, только во Францию мне точно нельзя. Дай бог, вынесет на Азорские острова, там сориентируют куда плыть. Так и получилось, правили за летящими птицами, и вышли на эти острова в океане. Весь путь нас преследовали крепкий ветер и качка.

Подплыли, точно острова. Холмы, как пустая декорация, поднимались из воды и, кажется, грозили рухнуть, лишь только подойдешь ближе. Налево виден был, но довольно далеко, Порто-Санто (где были потомственными губернаторами родственники Колумба), а еще дальше — Дезертос, маленькие островки, или, лучше сказать, скалы. Всё казалось голо, только покрыто густым мхом. Но даль обманывала меня: это не мох, а целые леса; нигде не видать жилья. На Мадейре взяли продукты и пресную воду и заодно пристроились за судном, идущим в Лиссабон, как увидели берега континента, так повернули на юг и вот мы на месте. Переход прошел удачно, только один из моих матросов заболел (простудился от сырости).

В Сан-Лукаре я нанял лоцмана и он довел по реке наш корабль до Севильи, там со своими матросами я перебросил свой товар на склады к сеньору Чанке. Какао бобы и ваниль ему, хлопок он тоже взял (азиатский хлопок, индийский и египетский хорошо уже известен в Испании), мне остался только каучук, но он много места не занимает. Производство шоколада у сеньора Рамона Альвареса Чанка процветало, но все ингредиенты уже закончились, и народ жаждал новых партий лакомств. С командой я рассчитался, стаять нам на приколе где-то месяц, пусть по вахтам гуляют, кто хочет, тот может уйти и наняться к кому-то другому. Хавьера Мато я вообще уволил, сказал, что наши гороскопы не совпадают, и это вызывает неудачу в моих делах, выдал выходное пособие при увольнении два месячных оклада и гуляй. А то мне скоро снова в Колумбию идти, а он может, что и растрепать своим длинным языком.

Через почтового кучера я передал записку отцу в Медельин, просил его приехать и взять с собой пару наших многочисленных родственников. Дни безденежья уже позади, нужно расширятся, для этого мне необходимы верные люди. Пока ждал отца, то нанял пару плотников привести вместе с командой наш "Эль Сагио" в порядок.

Из европейских новостей: 23 октября прошлого года Карла короновали в немецком Ахене в восьмиугольной часовне Каролингов с пышной помпой, сильно польстившей его самолюбию. Он стал императором Германии. До этого момента в Кастилии происходил мятеж и пожары восстания. Император пошел на некоторые уступки восставшим, за две недели до своей коронации он назначил адмирала и коннетабля Кастилии в помощь регенту Адриену Утрехтскому; сделал их вице-королями. За этой уступкой кастильской аристократии стояла передача полномочий, которая только подчеркнула лубочный и нереальный характер нынешней королевской власти, два года теперь император не ступит на испанскую землю. Но и в Германии уже потихоньку разгорается пламя крестьянской войны, под знаменами Реформации.

Испанские Комунерос взяли под свой контроль города; стратегия отказа от уплаты налогов истощала королевскую казну. Зима 1520 года выдалась суровой для сторонников короля, и настроения идальго разделились практически поровну между революционным переворотом и сохранением консервативного порядка. В стороне от движения оставалась одна лишь южная Андалусия, на которую уже пролилось дождем американское золото. Но в этот момент в дело вмешалась соседняя Португалия. Дальновидный король Мануэль I решил прийти на помощь вице-королям и дал деньги на армию, которая должна была подавить восстание комунерос. Мятежники скоро будут вынуждены оставить Тордесильяс, но основные битвы разгорятся только с приходом весеннего тепла.

Через неделю прибыл Франциско Седеньо с моим младшим братом Диего и мужем старшей сестры Домеником Гойкоэчоа. Диего был еще совсем молодой восторженный юнец 17 лет с юношескими редкими усиками на свежем румяном лице, а Доменик уже порядком усталый от тягот семейной жизни человек, тридцати лет, с вечно хмурым лицом и потухшими глазами. Его предки были родом с севера из Страны Басков и родственников у него в наших краях было не так много, так что он влился в наш клан и цепко держался моего отца, выполняя все его распоряжения.

Хотелось бы мне организовать здесь ткацкую мастерскую, как во Фландрии, но не могу, феодализм не разрешают. "Чужим добром нетрудно соблазниться, а тут оно заманчиво вдвойне". В свободных городах гильдия суконщиков, как только узнает, что мои новшества ухудшает положение его членов, так сразу добьется запрета на мою деятельность, конкурировать со мной тут никто не будет. А в сельской местности феодалы цари и боги над округой. Это только кажется, что идальго зазорно, заниматься торговлей и производством, их дело служба и война. Как бы не так. Как только они заприметят что прибыльное, то тут же осуществят рейдерский захват. Даже такое простое дело как пасти овец, как только стало приносить деньги, так оказалось дворянской монополией. Союз дворянских овцеводов Места запретил остальным заниматься этой деятельностью во многих областях и принудительно выкупил за копейки стада у простого люда, как только разведение тонкорунных овец стало приносить хорошие доход. И некому жаловаться. Революции на них нет.

Так что остается только нелегальное производство, строгий секрет и государственная тайна. И недолго по времени. С отцом мы рассчитались по моим старым долгам, там с процентами оказалось чуть больше 150 песо и стали планировать будущее. Во-первых, прежде всего, нужно тайно реализовать новые изумруды, а тут сумма выйдет тысяч на шесть песо, это не один камушек и даже не два, так что дело не быстрое. Во-вторых, организуем в Севилье подпольное производство, через отцовского компаньона сеньора Чанко арендуем или приобретаем домик с двором в пригороде, из тех, что подешевле, и занимаемся там окрашиванием готовых тканей берлинской лазурью и изготовлением непромокаемых плащей из вулканизированного каучука. Севилья город портовый, тут много чего привозят и увозят, так что какое-то время тайну удастся сохранить, а потом я перевезу все производство к себе в Мексику. Катализатор- соляную кислоту пусть сам отец поручит кому производить у себя в Медельине, чтобы секрет не ушел на сторону, тут одной бутыли надолго хватит. И я продиктовал отцу рецепт изготовления соляной кислоты из покупной серной, а заодно отдал пустой пузырек и медную трубку, сохранившиеся у меня до сих пор, еще с Фландрской эпопеи.