Багатырь (СИ) - Дубравин Андрей - Страница 15

Вот и началась, кажись, учеба. Я весь день думал над тремя вопросами. Но два из них оказались пустыми. Только один удосужился ответа, причем, тот, который на мой взгляд, был самым глупым и задал я его скорее из вредности.

— В чем отличие тварей животных, человека и богов?

— Хороший вопрос, — меня мастер. — Отвечу, вот только поймешь ли? Разница в Духе, Разуме и Стремлении. Твари же они только есть хотят и плодиться, их Разум на это и направлен. Человеку, если он не хочет животному уподобится, Разум дан для другого. Вот ты два раза не подумал, глупые вопросы вышли, а этот от сердца идет, от желания познать. Так и в жизни, Разум заставляет учиться, чтобы приносить пользу себе и людям. Неважно, кто ты есть — кузнец, плотник или пастух. Хороший кузнец, тут клепочку лишнюю приклепает, чтобы лучше держалось, тут подкову под другим углом согнет, а лошадка резвее бежит. Взять тебя, Ивашка, — улыбнулся старик, — сколько думал — гадал, как от ветра спрятаться и от дождя не мокнуть. Голову приложил к делу, и получилось сразу. Разум делает человека сильнее зверя. Тот же косолапый любого под себя подомнет. В лесу нет страшнее его хищника, а перед человеком пасует. Охотник его на рогатину посадит, а потом ножом и завалит.

- А боги?

— Боги это те же люди, но обладающие от Разума — Духом. Что такое Дух? Душа это, но достигшая совершенства. Одухотворенность. То есть, от Духа творит. Это уже великая магия. Ты вот палку свою заставил вспыхнуть, когда от волка отбиваться решил. А почему? От испугу, оно понятно, но трус он в безволие впадает, бери его голыми руками, он уже сам бой проиграл, конец себе сам придумал. А ты от Разума душу подключил, от души сделал, вот и смог прут деревянный духом напитать. Ты Стремился остаться живым, не сдавался, так как Стремление есть дорога между Разумом и Духом.

— А любовь?

— А что любовь? Она от души происходит, Человек Стремиться ее постичь, получить, сохранить. Любовь может любого сделать одухотворенным. Вот тогда пекарь пишет стихи, а мельник сочиняет песни. Но про это пока рано с тобой говорить. Ты про Разум и Дух понял?

— Кажется, понял, — ответил я.

— Если кажется, то ничего не понял. Не казаться тебе должно, а знать и понимать нужно, а через знания сии — верить, то есть, стремиться далее познать. Но уже не головой, а сердцем, руками, телом, всей душой. Попробуй сдвинуть мыслью вон ту веточку?

— Как сдвинуть? — удивился я.

— А вот так, Разумом… Представь, что она сама хочет пододвинуться, почувствуй ее, пусть ваши души объединяться, но не давай ей своим Разумом быть сильнее твоего.

— А у нее тоже есть Разум?

— А как же. Пусть махонькая искорка, но есть. Во всем, что создано богами, а значит Духом, изначально есть душа, Стремление и Разум. У каждого своя доля отсыпанная, но есть. Вот пусть эта веточка стремиться сдвинуться, а ты ей помощь окажешь, силой ее напитаешь, вместе и управитесь.

Я представил, я реально старался, но ветка оставалась на месте и не хотела пододвигаться даже на миллиметр.

— Вот тебе и кажется…, - сказал с упреком мастер, взглянул на ветку и она пулей неслась в даль. — Рано тебя учить, не готов ты еще.

И мне стало обидно.

И полетели дни за днями, недели за неделями, месяца за месяцами. Мастер учил меня уже не задавать вопросы, а задав, искать ответы самому. Он также каждое утро, будил меня, пока я не научился вставать в одну пору с ним, и уходил в лес по своим делам. Мне давал задания, все та же социалка. Воды принести, хвороста наломать, ужин приготовить и так далее. Затем он решил к зиме справить себе «дом каменный», вместо своей халупы.

Камни поручил найти и натаскать мне. Я искал булыжники, носил их к месту будущего строительства и так весь день. Но когда пришел Буян, он тщательно осмотрел плоды трудов моих, выбрал три камня, отложил их в сторону и сказал:

— Остальные не подойдут, отнесешь их обратно, принесешь новых, нужных. Такие как эти.

Чем отличались эти булдыганы от остальных, я так и не понял сначала. Но мастер объяснил на примере. Взял камень в руки, нажал на него в каких-то местах, ударил пальцами и твердый на вид кремень, рассыпался в крошево.

— Вот поэтому и не годные. Внутри он слабый, а для дома сильные необходимы.

Вскоре я узнал, что камень — это не просто порода, а нечто большее. Есть базальт и гранит. Один монолит, другой из трех минералов состоит, а мрамор так вообще из живых существ. Но даже тот же базальт — разнится. Один камень ветром ослабленный, морозом измученный, дождем и водой посеченный. Другой же, впитав в себя силу реки, вдохнув воздуха, затвердевший на холоде, становился крепче.

С каждым разом я приносил все больше и больше «нужных» камней, осознавая их Разумом, ощущая душой. И в один из ней весь мой «улов» пришелся наставнику по душе.

— Молодец, — похвалил он меня. — Отнесешь завтра камни на место, траву пойдем собирать.

— Как отнесешь? А дом? — удивился приказу я.

— А зачем мне дом? У меня и этот хороший.

…Трава. Она тоже разная, и не только по названиям и свойствам. Типа, ядовитая или нет, съедобная или тоже нет. Она разнится и по другим причинам. Молодую сорвешь — силы не набрала, цветет — от любви «голова кружится», вянуть начинает, силы потеряла. Ее тоже нужно и умом понять, и душой осмыслить.

После травы приступили к металлу.

— Ударь по бруску железа. Да не пальцем, Разумом постучи, а рукой себе по голове глупой стучать будешь. Что слышишь? Правильно, звон. Какой? Везде одинаковый? В том-то и дело что разный. Здесь чистый, а тут, как на расстроенном пианино (я уже не удивлялся, что наставник знает слова из моей реальной жизни, опять баг какой-то). А почему так звучит? Верно, слабое место тут.

Я вспомнил свой первый квест с Курочкой Рябой, по сути та же задача. Имей я тогда знания, что дал мне Буян, я бы и без Митрича справился.

— Что будет, если опалить камень сильным огнем? Растрескается, правильно. А если брусок металла? Точно, расплавиться и станет жидким, любую форму принять сможет. А можно ли его без воздуха нагреть, будет ли гореть огонь? Зачем стальной прут нагревают и резко охлаждают. А где охлаждают? А если не в воде, а в масле? А в чем различие железа и меди? А почему чугун хрупкий, а сталь твердая? А что если в сталь добавить олова? Почему золото хорошо куется, а серебро очищает воду. Из-за чего вода может стать крепче камня? Верно, от мороза.

И так далее, и тому подобное. Я учился думать, познавать свойства предметов, чувствовать их душой. Искать Ответы. Я уже смотрел на окружающий себя мир иначе, каким же слепым я был раньше? Действительно, бестолочь, То есть, толку во мне не было.

— Может ли человек стать твердым, как камень, гибким, как вода, легким как ветер и бесстрашным, как огонь? Может. Человек все может, если подумает, постарается, сделает от сердца. Вот возьми-ка свой дрын в руки. Ударь по дереву, со всей силы. Что чувствуешь?

Вибрация, и руки скрутило от боли, оружие удержал, но хватка резко ослабла, понял, что сейчас и ребенок вторым ударом обезоружил бы меня.

— Больно? А почему? Как ты бил? Почему ногами не помог, тело в пружину не закрутил? Отчего кисти крепко сжимал? Оружие нужно держать, как женскую грудь. Нежно, но уверенно. Иначе, либо больно сделаешь, либо баба силы твоей не почувствует. Почему бил о двутреть длины, а не концом, почему не вымерил расстояние? Как ты двигаешься увалень, а дышишь, словно сом на берег вытащенный? Пусть легкие сроднятся с ветром, посох станет частью твоего тела. Нападая, защищайся. Да не столбом стой и мышцы бугри а двигайся, обтекай водой, жаль огнем, вертись, как вихрь, морозь взглядом, стой за правое дело камнем. Бей, уходи, нападай, защищайся. Не злись, забудь о зле, в нем нет души. Яростью нужно, бог Ярило яростью все палит, но Дух в нем имеется…

… Мы слушали, как соки деревьев растекаются по стволам. Учились распознавать следы животных, бежал ли зверь за добычей или уходил от погони, здоров ли он или ранен, молодой или старый. Я считал звезды на небе, стараясь запомнить, на какой вчера остановил счет. Узнавать по облакам будет утром дождь, пойдет ли он вечером или днем, и пойдет ли вообще. Я читал полеты птиц, узнавал, о чем шепчутся ручьи, видел глазами оленей, которые, оказывается, водились в Дремучем лесу, как и другая живность. Но тогда я ее увидеть не сумел. Я находил тропинки в буреломе, мое тело ощущало камни и почву вместе с движением змеи. Я парил, дышал жабрами, собирал пыльцу лапками, впитывал нектар хоботком пчел. Я становился частью этого МИРА. Чувства, которые подвели меня при входе в Дремучий лес, не просто вернулись, а обострились.