Битва за Землю (СИ) - Сухов Александр Евгеньевич - Страница 26

Спать завалились поздно. Папа строил дом с учетом будущего пополнения семейных рядов, поэтому комнат хватило на всех.

В небольшой комнатушке, выделенной мне когда-то в личное пользование батей, все осталось по-прежнему, будто и не уезжал никуда. На стене большой плакат с изображением Пола Маккартни, привезенный мной из-за бугра во время первой моей командировки. Увидел его на стене одного музыкального магазинчика в испанском Лас-Пальмасе и под покупку трех пластинок выклянчил у доброго торговца в качестве бонуса.

Узкий топчан — сам сколотил из бруса и фанеры, чтобы спать на жестком и не портить осанку. Уже застелен чистым бельем мамой или сестренкой. Когда только успели?

Письменный стол, на нем крутейшая для своего времени двух кассетная магнитола «Sharp-GF777» и с десяток специальных пластиковых боксов с кассетами.

Полка с проигрывателем «Радиотехника-001– стерео». На стене две низкочастотные акустические колонки и пара высокочастотных, коммутированы с проигрывателем через собранный собственными руками усилитель.

Книжный шкаф — в основном университетские учебники, немного беллетристики. Несколько полок отведены под журналы семидесятых — начала восьмидесятых годов прошлого века: «Техника молодежи», «Наука и Жизнь», «Вокруг света» и еще много чего. Дефицит для того времени, но батя, пользуясь своим начальственным положением, без зазрения совести подписывался на все возможные периодические издания, посылая всех прочих желающих, по его собственному выражению, на «йух».

Второй шкаф платяной. Вещички висят нетронутыми. Жаль не налезут на мою изрядно раздавшуюся фигуру.

Разделся и блаженно растянулся на жестком ложе. Коротковат топчанчик, пришлось поджать ноги. Так и заснул, сном младенца.

На утро все дружно погрузились на транспортный бот и отправились на борт «Следопыта». Там если кто в душе и сомневался, окончательно понял, что их родственник — самый настоящий астронавт, без каких-либо натяжек…

Мои размышления были прерваны каким-то пожилым мужиком, выскочившим из магазинчика с модной женской одеждой. Вслед за ним оттуда выбежала эффектная блондинка с криками:

— Васечка, куда же ты?! Мы еще не померили ту чудесную норковую шубку.

В ответ мужчина грубо огрызнулся даме:

— Я тебе не нанимался полдня торчать в этом блядском магазине! Короче, я по делам, вот тебе карта, выберешь — оплатишь сама.

— Но, Котик, я хотела, чтобы ты сам одобрил. Вдруг куплю, а тебе не понравится.

— Да похер мне, бери, что нравится.

После этих слов, мужик вскочил в припаркованный неподалеку автомобиль и без спешки направился в сторону Садового кольца. Ну нихрена ж себе закрытая для движения автомобилей улица. А мужик не из простых — насколько мне известно, получить пропуск для проезда авто в подобные места не так-то просто даже для очень богатых людей.

Дама проводила задумчивым взглядом то ли мужа, то ли любовника. Затем обратила внимание на мою персону. Я сделал одобрительный жест рукой, дескать молодец — развела лоха. Девица заулыбалась и первой представилась: — Оля.

Я оценил аппетитные формы девушки. На вид немного за двадцать. Стройная, среднего роста. Одета модно, но неброско со вкусом. Лицом вылитая Инга в исполнении Марины Влади из старого фильма «Колдунья». Аж в дрожь бросило и заставило встать в охотничью стойку. Не удивлен, что такой красавице удалось очаровать богатого и влиятельного папика, может быть, женить на себе.

— Андрей, — в свою очередь назвался я, затем, улыбнувшись, предложил: — Милая Оленька, а не посетить ли нам какой-нибудь ресторан на предмет покушать и вообще приятного времяпрепровождения для. «Прага» нам для этой цели подойдет, как ты считаешь? А может быть тебе импонирует какое иное место?

— Прага? Фу! Пошлятина для галимых провинциалов с бабками, — девушка брезгливо скривила красивые губки, — Андрюша, тут неподалеку «Русское застолье», может туда…

— Ни слова больше, прекрасное дитя, — я расшаркался перед Олей в духе какого-нибудь гусара времен Наполеоновских войн, — как сказала одна модная в позапрошлом веке французская писательница: «Ce que femme veut, dieu le veut» или «что хочет женщина, того хочет бог»[1].

— А ты забавный, Андрюшенька. — Красавица одарила меня многообещающим взглядом. Затем взяла под ручку, и мы направились в известном ей направлении.

Пока мы добирались пешим ходом до «Русского застолья», я успел покопаться в социальных сетях на предмет выпавшего на мою долю счастья.

Оля Метлицкая-Азель, двадцать пять лет, уроженка города Тамбов, девичья фамилия Кислицына, в Москву приехала семь лет назад для обучения в Московском государственном лингвистическом университете (на моей памяти МГПИИЯ имени М.Тореза или просто: Московский иняз), куда успешно поступила на переводческий факультет.

Побывала дважды замужем. Сначала за сокурсником Азелем Яковом Артуровичем. Затем за профессором факультета немецкого языка Метлицким Рафаилом Георгиевичем. От первого брака девушке досталась лишь звучная фамилия и сплошные разочарования из-за гуляки-бабника Яшеньки. Второй был более плодотворен с точки зрения материальных благ: профессорская квартира в номенклатурной сталинке в самом центре столицы, иномарка премиум класса, дача на территории Новой Москвы и, разумеется крупные суммы, выделяемые профессором на личные нужды любимой женщины. Теперь она стала Метлицкая-Азель, согласитесь, намного благозвучнее, чем Кислицына.

По окончании ВУЗа Оля, благодаря стараниям супруга, устроилась в центральном аппарате МИДа на должность секретаря-референта одного старинного приятеля Рафаила Георгиевича, занимавшего в министерстве весьма важную должность.

После безвременного ухода из жизни пожилого профессора и недолгих споров с безутешными родственниками, ей досталась двухкомнатная квартира в хорошем доме сталинской постройки на Тверском бульваре и пять миллионов рублей, в качестве отступных от прочего движимого и недвижимого имущества покойного супруга. Можно было бы, конечно, пободаться за наследство и раздуть скандал на всю страну, Андрея Малахова с «России-1» привлечь или еще какого любителя ковыряться в чужом говне. Однако многомудрый начальник порекомендовал подчиненной не рыпаться против клана Метлицких: «Прокатятся, Оленька по тебе, паровым катком и не заметят, соглашайтесь-ка лучше на их условия».

Пришлось смириться и подыскивать себе очередного папика с толстым кошельком. Им оказался начальник соседнего отдела Василий Александрович Головин. Не молод — за сорок ближе к пятидесяти, женат и вроде бы счастлив в браке, но против чар красавицы Метлицкой-Азель не устоял. Образован, умен, из древнего дворянского рода, щедр. Ну что еще нужно от мужика недавней провинциалке? Встречаются примерно раз в неделю, для приятного времяпрепровождения на специально снятой Василием Александровичем квартире. Любовник ласков и неревнив. «Ты, Оленька, главное смотри с кем и как, — предупреждал покровитель, — если чем-то сложнее триппера наградишь — тебе не жить».

Мужчин Оля любила, особенно брутальных самцов, неуемных в постельных утехах. Однако даже в те моменты, когда ей «срывало крышу» от ласк очередного мачо, не забывала о мерах предосторожности и способах предохранения от всяких неожиданностей.

Для чего я копался в бельевом шкафу незнакомой мне девицы, спросите вы? Ну посидели бы в «Русском застолье», потом уединились в гостиничном номере на пару-тройку часиков, и разбежались, как в море корабли, обремененные лишь приятными воспоминаниями и никакими обязательствами друг перед другом.

Во-первых, я должен знать всю подноготную о тех, с кем вступаю в близкие отношения, даже кратковременные. Во-вторых, Оля Метлицкая-Азель оказалась псионом потенциально высокого уровня. Причем, псионический дар её находится не в спящем состоянии, а уже раскрыт и вполне функционален, хоть она сама ещё не осознает этого. Пока что своими способностями для привлечения интересующих её мужчин и выкачивания из них разного рода материальных благ она пользуется на подсознательном уровне. Но стоит дать ей небольшой толчок, и девушка превратится в самую настоящую колдунью. И лишь от меня зависит, станет ли она доброй феей или злобной фурией.