За Веру, Царя и Отечество! (СИ) - Кисличкин Михаил - Страница 17

К позднему вечеру составы были готовы и началась погрузка. Всего с нами выступало чуть меньше двух тысяч человек: казаки Корнилина, офицеры-добровольцы и примкнувшие к ним солдаты. Боеприпасов у нас было немного, из артиллерии лишь одна батарея полевых орудий, десяток пулеметов, лошадей удалось взять лишь пару сотен, больше места в вагонах трех сформированных составов не было. Против города, где одних революционных моряков столько же, если не больше, не считая пушек на их кораблях, и имеются большие запасы оружия в арсеналах – сущая ерунда. Но я надеялся на внезапность. Памятуя уроки самих совнаркомовцев, телеграф в Тосно я взял под контроль первым делом, гонцов в город мои воздушные патрули не видели. Не должны нас опередить. Но кроме этих соображений был у меня для совнаркома еще один сюрпризец. Все же в начале двадцатого века не привыкли к стремительным спецоперациям. А решение-то само напрашивается.

Первый состав нашего сборного отряда въехал в ночной город и двинулся дальше, потихоньку приближаясь к вокзалу и громыхая колесами на стыках. Вокруг все было спокойно, тихо светились огни ночного города, никто не стрелял и не пытался нас задержать. Похоже, наше появление оказалось для красных полной неожиданностью. Пора… Мы с Пашкой распахнули широкую дверь теплушки и юнкера начали по одному взлетать из вагона в ночное небо прямо на ходу поезда. Самые сильные маги из них несли за спиной казаков Корнилина и офицеров группы Реброва.

– Ты помнишь полковник, – сказал я напоследок Корнилину, замешкавшись у порога. – Берете под контроль первым делом Московский вокзал, почту, телеграф, телефон и разводные мосты. Далее по обстоятельствам, связных я вам оставила.

– Помню Таня, – отозвался Лавр Георгиевич. – Надеюсь на тебя, с Богом, – и он широко перекрестил меня правой рукой.

– Мы обязательно победим, – улыбнулся я и взлетел в небо, где строился в боевой клин батальон. Впереди нас ждал Смольный.

Я решил, что никуда перенести свой штаб совнарком не успел. Да и не стал бы он этого делать. Для управления городом нужны телефоны, телеграф, много помещений для всяческой бюрократии, все это враз не перевезешь. А у них же еще и съезд идет, который, правда, остался сегодня утром без большинства делегатов… Для того чтобы оценить обстановку как крайне опасную и срочно менять дислокацию штаба надо иметь немного другие мозги, соображать как военный, который на своей шкуре знает, что от появления самолета-разведчика на горизонте до прилетевшей ракеты или артиллерийского залпа срок очень невелик. Сейчас не те времена, не привыкли к такому. Конечно, в совнаркоме полно бывалых подпольщиков, с хорошей чуйкой на опасность, но все равно…вряд ли, еще и полных суток не прошло с момента гибели "Майской Лилии".

Оказалось все немного не так. Налета магов народогвардейцы опасались и Смольный все же прикрыли. Недалеко от дворца нас заметили посты наблюдения и охрана встретила подлетающих магов огнем. Вспыхнуло несколько ярких корабельных прожекторов, лучи которых заметались по небу в поисках моих юнкеров, вслед за ними застучали пулеметы, хлопнули пушки-картечницы. Огневой заслон оказался довольно плотным, от нескольких магов красные бы отбились. Но не от всего батальона.

– Батальон, фугасными заклятиями, товсь… Цель пулеметы и прожектора!

"Господи помоги рабе твоей и направь точно руку мою, обрушь свой гнев на окаянных безбожников…"

– Огонь!

Полыхнуло красиво. Вздыбились вверх десятки огненно-дымных столбов от разрывов, разметав тела, оружие и всякий крупный мусор. Баррикады и мешки с песком против авианалета защищают так себе…

– Батальон, стрельба по готовности. Подавить сопротивление. Группа захвата – за мной.

План был прост. Пока Ребров со своими офицерами и большинством магов разбирается с обороной у входа в Смольный, группа захвата из моего личного и Пашкиного звена, усиленная семью казаками-добровольцами Корнилина, один из которых раньше охранял дворец и знает его внутреннее устройство, идет на захват прямо через окна верхнего этажа. В нее вошли сильнейшие маги, стремительность и натиск – наше все.

Удар, осколки стекла сыплются на пол, но мы ворвались. Пока никого. Прикрываемый моим защитным полем казак показывает рукой направление – вперед по коридору. Что же, побежали.

Дальнейшие события связно описать довольно трудно. Мы бежали по коридорам и залам дворца, врывались в кабинеты и классы, периодически вступая в перестрелки. В Смольном оказалось немало самых разных вооруженных личностей с красными лентами на одежде, которые при нашем виде сразу же начинали стрелять из пистолетов и винтовок, кое-кто даже пытался кидать гранаты. С предсказуемым печальным итогом для них. Защитное поле мага – отличное подспорье для боя внутри здания, когда твои выстрелы в упор противника достают, а его – нет. Прошли верхний этаж, спустились ниже, не встретив пока никого из лидеров совнаркома. В визжащих от ужаса телефонных барышень и безоружных людей без красных лент, которые вовремя успевали поднять руки и лечь на пол мы не стреляли – не до них сейчас. Остальные – извините. Впрочем, серьезных стычек было всего три или четыре, и через несколько минут мы оказались перед массивной дверью, которую охраняли двое здоровенных матросов в бескозырках. Один из них выстрелил в меня из винтовки в упор, так что Танечкино тельце резко отбросило назад, и я еле устоял на ногах. Магическое поле вокруг меня заморгало и вдруг погасло.

Матроса убил Пашка, выстрелив почти одновременно с ним. Магическая стрела чуть не разорвала тело часового надвое, пробив его насквозь. Его товарищ побежал по коридору, спеша укрыться от нас в соседнем кабинете, но упал, получив пулю в спину от казака рядом со мной. "Да что такое? Кажется, я прилично ослаб" – с неудовольствием подумал я. Сколько раз в меня сегодня попали? Даже не помню, Танечка как самый сильный маг шла на острие атаки, защищая остальных своим полем. Кроме того это уже второй за сутки бой, а усиленная молитвами магия вытягивает кучу сил. Пора завязывать, мне нужен отдых. Но сейчас я должен взять себя в руки – бой еще продолжается. Снова зачерпнув силу из орба, я развернул призрачную сеть и, собрав магическую силу в кулак, ударил по двери, выбивая ее из петель.

Внутри обнаружился обширный кабинет, в котором за длинным столом для совещаний сидело десятка полтора человек. Пробежавшись по ним взглядом, я удовлетворенно вздохнул – совнарком в полном составе. Приехали товарищи…

– Товарищи совнаркомовцы…, - набрав в грудь воздуха, сказал я, сделав три шага вперед от дверного проема. За моей спиной в кабинет уже вбегали казаки и юнкера, беря сидящих за столом людей на прицел. – Именем России вы арестованы. Сдавайтесь, сопротивление бессмысленно.

Я хотел было сказать еще что-то пафосное, подходящее к моменту, но вдруг почувствовал, как у меня резко закружилась голова, а перед глазами забегали черные точки. Под комбинезоном я почувствовал что-то липкое и мокрое и скосил взгляд вниз. Зараза… Да это же моя собственная кровь! Тот матрос все же достал меня выстрелом в упор, комбинезон у левого плеча пробит пулей и рука словно чужая. Вдобавок ноги подкашиваются, сил стоять почти нет. И больно, блин… Тельце-то у меня детское, к тому же слабое и недокормленное, винтовочная пуля для него – перебор…

– Таня ранена! Врача!!! – Услышал я надрывный Пашкин крик, оседая вниз и теряя сознание. Парень подхватил меня на руки не дав упасть. – Бинты срочно! Где врач! – Снова закричал он.

"Господи, неужели это все", – промелькнула последняя мысль. "Но я послужил России из всех сил, надеюсь на награду".

Пить хочется, во рту мерзкий привкус, голова болит… И еще холодно, до озноба, хотя я чувствую на себе тяжелое теплое одеяло. Понятно… У меня для тебя две новости Леха – как обычно, хорошая и плохая. Ты явно не на небесах, там уже ничего не болит, это я точно знаю. Стало быть твоя награда откладывается и это плохо. С другой стороны Танечка жива и это, как ни странно, радует. Я все же живой, блин! Ну что же попробуем открыть глаза, посмотрим, где я оказался.